Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых ма­ков. - Молчанова Ирина Алексеевна

В зимнем саду Анжелика свернула с главной каменной аллеи на более узкую дорожку, по сторонам которой росли карликовые деревья и кусты с розами. Та вскоре привела ее к увитой зеленью двери. За ней находилась винтовая каменная лестница, убегающая вниз.

Девушка, придерживая длинный подол платья, преодолела спуск и попала в гараж, где ее ждал лимузин с водителем. Сейчас она жалела, что не уехала сразу после встречи с Наркиссом. Больше тут делать было нечего. Она никогда не разделяла восхищение Лайонела сырым, пыльным и воистину призрачным Петербургом. Иной раз он даже напоминал ей древний склеп, сделанный из больших камней, поросших прохладным мхом и окутанный мглой, где она себя похоронила. Другое дело Париж — сверкающий, модный, удобный, место вечного размеренного праздника.

— Не так быстро, — грубо ухватил ее за локоть Павел Холодный. — Помнится, мы не договорили… — Он повертел головой. — Твоей собачки теперь нет…

Тот не договорил, потому что отлетел на расстояние пяти метров и упал на одну из машин гостей Бриана, проломив кузов.

— Мне не нужны собачки, чтобы ставить на место щенков, — садясь в лимузин, бросила Анжелика. — А ты гляди, как бы и твоя маленькая забава не сбежала…

Водитель вывел машину из подземного гаража и помчал по длинному асфальтированному тоннелю. А девушка тем временем откинулась на мягкое сиденье и достала из сумочки телефон. В него она сказала лишь несколько слов:

— Хочу в Париж, вышли за мной вертолет.

У въезда в город водитель опустил темное стекло, отделяющее его от внутреннего отсека, и спросил: — Куда прикажете?

— В городскую квартиру, — без раздумий ответила девушка, но когда черное стекло поднялось, произнесла: — Но сперва в больницу Святого Авдотия.

Через двадцать минут лимузин остановился возле узкого темного коридорчика. Паука девушка положила в сумочку и оставила на сиденьи, заверив любимца:

— Мика, так для тебя будет безопаснее.

Водитель распахнул дверцу:

— Вас проводить?

— Нет. — Анжелика быстро устремилась по узенькому тоннелю, морщась от неприятных запахов. Лето в Петербурге она особенно ненавидела. Если существование на поверхности ее вполне устраивало, то в период белых ночей, серьезно ограничивающих передвижение под открытым небом, подземная жизнь казалась ей настоящим кошмаром. Большинство разъезжалось по загородным домам, все развлечения переносились в подземный город, благоустроенный на территории Ленобласти — его еще называли «Петербург в миниатюре». И особенной популярностью летом пользовалась резиденция Павла Холодного — Мраморный дворец. Лайонел, бывало, по несколько месяцев гостил там в окружении своих приближенных. Холодный всегда этим очень гордился и надеялся, что однажды правитель окажет ему доверие и милость, какую оказывал Георгию. Да так и не дождался.

Девушка остановилась перед серой дверью и нажала на звонок. Охранник, одетый в черную форму с красным крестом на рукаве, проводил ее в светлую приемную, где за стойкой сидела невзрачная девушка в белом халате.

При виде гостьи та оживилась, глаза ее распахнулись шире.

— Анжелика Тьеполо, — выдохнула она.

— Я хочу навестить Георгия Арапова.

Девушка захлопала ресницами.

— Но это невозможно.

— Что за чушь! — потеряла терпение Анжелика. — Немедленно ведите меня…

— Простите, — пролепетала девица, — к этому пациенту посещения запрещены, — она понизила голос: — Его даже охраняют.

Анжелика хмыкнула, а после недолгих раздумий улыбнулась.

— Я с этим разберусь — видя, что та тянется к телефонной трубке, одними лишь губами произнесла: — Не вздумай.

— Палата тридцать два, — прошелестела в ответ обладательница белого халата.

Анжелика распахнула двойные двери и попала в просторный зал свиданий, где пациенты в больничном одеянии сидели в креслах, беседуя с родными, друзьями, близкими. Кто-то смотрел телевизор, кто-то играл в карты, шахматы, читал. Георгия среди них не было.

Девушка миновала еще одни двойные двери и в длинном широком коридоре быстро обнаружила палату № 32, возле которой стоял молодой вампир в распахнутом белом халате. «Максим» было написано у него на бейджике.

— Вы к кому? — даже не глядя на нее, поинтересовался вампир.

Анжелика хотела немедленно устранить его, но передумала, когда лицо Максима повернулось к ней и глаза расширились, как у девушки из приемной.

— Анжелика Тьеполо! — восторженно выпалил тот и недоверчиво добавил: — Та самая?

Девушка самодовольно кивнула и выдала свою фирменную улыбку, с которой она обычно смотрела на простовампирье с обложек журналов.

— А у меня в гардеробной висит ваш плакат, — простодушно признался он.

— Правда? — искусно изумилась Анжелика, медленно сокращая между ними расстояние. — Как это мило…

Максим смотрел на нее во все глаза, то ли не веря в счастье, то ли вообще не веря, что все это происходит наяву.

— Я могу вам, могу, могу чем-то помочь? — забормотал он, когда ее ладони легли ему на грудь, еще больше распахивая халат.

— Может быть. — Девушка отступила и горестно вздохнула. — Нет, конечно, не можешь. Никто не может…

Максим совсем растерялся.

— Скажите, что нужно и я…

Анжелика взглянула на него из-под ресниц.

— Ты поможешь? Не обманешь?

— Нет, то есть… нет, я правда!

Она указала на дверь нужной палаты.

— У меня есть одно сообщение для этого пациента.

— Но к нему нельзя! — ужаснулся вампир. Девушка сложила вместе ладони и заглянула ему в глаза.

— Это очень важно, иначе бы я не пришла.

— Ну я мог бы…

Анжелика запустила руку ему в карман и вытащила связку ключей, а затем развернула Максима на девяносто градусов и подтолкнула в спину:

— Ну же, милый, беги за плакатом, я его подпишу…

В палате стояла удушливая духота. Стены, пол, потолок — все было белым. На кровати в самом углу лежал пациент, такой же белый, как все вокруг. С тех пор, как зимой приезжала сюда раз к Даймонду, девушка успела позабыть, что такое больница.

Анжелика приблизилась к постели. Лицо Георгия сильно осунулось, растрепанные русые волосы безжизненно лежали на подушке, ямочка на подбородке стала менее глубокой, на бакенбардах виднелась засохшая кровь.

— Ну и сервис тут, даже не умыли, — скривилась девушка. — У нас что, как у людей, бесплатная медицина?

Пациент приоткрыл зеленовато-карие глаза. Пару секунд они молча друг на друга смотрели, затем Анжелика не выдержала:

— Ну как, рискнул жизнью за друга?

Георгий улыбнулся бескровными губами.

— Однажды он вернул мне мою жизнь, а я…

— Да-да, возжелал меня, предал его, ужасная трагедия! Но не стоит о грустном… Ну разве что немножко! — Анжелика наклонила голову набок. — Если о птичках! Где же твоя Орлова? Неужто она оказалась из перелетных?

Молодой человек тихо засмеялся, не отрывая от нее взгляда.

— Я рад тебе.

Девушка неприязненно огляделась.

— Еще бы… единственное приличное тут зрелище в данный момент. — Анжелика деловито прошлась вдоль кровати. — Знаешь, Зазаровский занял твое место, или место Вильяма, если угодно! А знаешь, что ты будешь отправлен в тюрьму?

Молодой человек дважды моргнул.

— А-а, — догадалась девушка, — раз тебя не убили в бою за лучшего друга, ты решил покориться судьбе и не мытьем, так катаньем отдать за Лайонела жизнь.

— Меня несколько дней держали в пыточной камере, — промолвил Георгий, — я даже при огромном желании не способен сейчас справиться с охраной.

Анжелика, досадуя, что перегнула с психоанализом, пробормотала:

— Ладно, не важно. Я сегодня улетаю в Париж, другого шанса у тебя не будет, поэтому вставай и пошли. Очень сомневаюсь, что Лайонел явится оттуда, где он сейчас прохлаждается, чтобы вытащить тебя из этого дерьма!

Георгий без лишних слов медленно сел, при этом морщась от боли, и откинул одеяло. Он был одет в белую больничную рубаху, но поскольку девушка уже видела его нагим, никаких эмоций, кроме отвращения к качеству ткани, она не испытала.