Запад-81 (СИ) - Лозицкий Николай Алексеевич

   - Где это вы так?

   - Так, когда за этим приехали, он нас за немецких диверсантов принял, ну и...

   - А почему тогда не отстреливался?

   - В парашюте запутался, только левая рука свободна была, не мог он стрелять,

   потупившись сказал один из солдат. Мы его уговаривали, а он ни в какую. Он когда Леху, то есть рядового Смирнова ударил, я уже не стерпел и тоже его хуком. Только он и меня успел, я даже прикрыться не смог. Я на спину упал, а он в отключке висеть остался, тут его остальные и спеленали.

   - Почему Вы оказали сопротивление? Спросил я летчика.

   - Незнакомая форма, неизвестное оружие, что мне оставалось делать? Сдаваться в плен? Вопросом на вопрос ответил летчик.

   Видя, что летчикам стоять не легко, я приказал бойцу из взвода управления откинуть скамейки в кузове "Урала" и предложил им присесть.

   - Кто вы, я уже понял из ваших документов, Вы генерал-майор Лакеев Иван Алексеевич, а Вы майор Архипенко. Я подполковник Амбросимов командир этой воинской части. Лакеев стремительно встал и хорошо поставленным командирским голосом начал:

   - Подполковник! По какому праву Вы задержали меня и моего подчиненного! Я требую немедленно вернуть мне и моему подчиненному документы, личное оружие и доставить меня в штаб в г. Луцк!

   - Товарищ генерал-майор! Моя часть является частью особого назначения. Как Вы успели заметить, часть вооружена новой техникой особой секретности. Мне дано право уничтожать всех, кто будет находиться в расположении без соответствующего разрешения. У Вас и Вашего подчиненного есть такое разрешение?

   - Н-нет. Немного запнулся Лакеев.

   - Документы, я вам сейчас верну, личное оружие несколько позже, а сейчас я попрошу майора Архипенко пройти к фельдшеру, а с Вами я хотел бы побеседовать.

   Генерал кивнул своему подчиненному, тот поднялся и двинулся к заднему борту. - Товарищ генерал, попросите товарища майора не делать необдуманных поступков. Мы же, в конце концов делаем общее дело. Лакеев кивнул майору:

   - Федя дай нам поговорить с подполковником!

   Я никак не мог придумать, с чего начать разговор, наконец глубоко вздохнув и сказал:

   - Иван Алексеевич! Я очень многого не имею права Вам и кому либо рассказывать.

   Дальше в разговоре, я решил немного слукавить и подпустив в голос немного усталости и растерянности спросил его:

   - Скажите мне, как коммунист коммунисту, это война? Лакеев посмотрел на меня из подлобья и зло так усмехнувшись, жестко спросил:

   - Что, зассал, подполковник?

   - Нет! Так же жестко отвел ему. Необходимо принять решение. Если это провокация, то я продолжу испытания техники дальше, если война то мне необходимо срочно выходить из этого района и эвакуироваться в Москву, а может и дальше, тем

   более, что боеприпасы тоже экспериментальные и они все равно за день, два закончатся, а без них вся техника просто кусок секретного железа.

   - Это война! Убежденно заявил Лакеев, и думаю что закончится она очень не скоро!

   - Почему вы так думаете, товарищ генерал-майор?

   - Я немца знаю! Пришлось столкнуться! Это наглый, уверенный, хорошо обученный, приученный к порядку противник. Он не прощает даже небольших ошибок! Что бы его победить, нам необходимо не только лучше воевать в самом бою, но и лучше готовиться к самому бою, ответил генерал.

   - А где Вы, с ними сталкивались? Полюбопытствовал я.

   - Сначала в Испании - легион "Кондор", слышал про такой?

   - Слышал.

   - А потом во Львове в тридцать девятом, они выбросили десант на Львовский аэродром. Я видел глаза этих десантников! Если прикажут - убьют не задумываясь, они хорошо обученные, подготовленные бойцы. С такими воевать трудно, и победить таких можно только лучшей подготовкой и лучшей организацией! У тебя это все есть!

   -Подполковник! Ты воевал? спросил генерал.

   - Пришлось, ответил я.

   - Где? В Испании? энергично спрашивал собеседник.

   - Ну не могу, я Вам сказать! разведя руки, улыбнулся я.

   - Я наблюдал бой Вашей части, правда самый конец, когда Ваши зенитные танки сбили три пары "Мессершмиттов". Судя по звуку это малокалиберные, скорострельные пушки. Какой у них калибр?

   - 23 миллиметра, механически ответил, думая, как раз, о том, как пополнить боекомплект "Шилок".

   - Некоторое время назад главное управление ВВС РККА приказало провести в нашей дивизии войсковые испытания опытных образцов новых авиационных вооружений, думаю, что один момент Вас заинтересует!

   - Какой? спросил я, понимая что могу услышать сейчас интересную новость.

   - Вооружение установлено на самолет Ил-2, и представляет собой авиационные пушки калибра 23-мм!

   - Ну и что? Мне нужны не секретные пушки штурмовиков, а снаряды к его пушкам! Они есть у Вас? Сказал я, с неприкрытой досадой.

   - Да!!! Ответил с хитрющей улыбкой генерал. - На склады дивизии поступило и разгружено пять вагонов

   снарядов к этим пушкам.

   Я лихорадочно пытался прикинуть сколько это стандартных боекомплектов, выходило, что то около тридцати, хотя я мог и ошибаться. Лакеев внимательно с улыбкой смотрел на меня. На моё счастье к нам подошел капитан Суховей.

   - Товарищ подполковник! Разрешите обратиться?

   - Говори.

   - Допросили немецкого летчика. Подтверждает данные экипажа бомбардировщика. Служит в первой группе третьей истребительной эскадры пятого авиакорпуса четвертого воздушного флота. Первая группа в составе тридцати пяти Ме-109Ф базируется на аэродроме Дуб, вторая группа в составе также тридцати пяти Ме-109Ф и штаб эскадры - четыре Ме-109Ф расположены в Хостыне, третья группа в таком же составе расположена в Медоровке. В ремонте находятся около десяти машин. Рассказывает, что их штафелю было поставлено задание на прикрытие наземных войск в районе Соколя. По рации передали приказ что севернее Горохова русские силами двухсот самолетов напали на пятьдесят пятую бомбардировочную эскадру, им необходима срочная помощь. Все свободные истребители вылетают в этот район. Этот приказ получила вся третья эскадра.

   - Да, скоро здесь в небе будет тесно от самолетов, вслух сказал я.

   - У страха глаза велики! сказал генерал Лакеев, нам бы еще рации на самолетах поставить, тогда бы мы бы смогли нанести еще больший урон, ведь наши летчики летают не хуже! С горечью добавил генерал.

   - Да, если на Ваших самолетах были рации, мы могли бы Вас предупредить и навести на цель, или согласовывать действия по зенитным засадам, Вам связь нужна кровь из носа! Поддержал его я.

   - Во время боев в Монголии на реке Халхин-Гол у нас на истребителях еще не было радио. Мы смастерили огромную полотняную стрелу, которая выкладывалась у наземного командного пункта на горе Хамар-Даба , и с ее помощью летчикам сообщалось, в каком направлении и на какой высоте находятся японские самолеты. Эта стрела заменяла нам радио. Сейчас этот прием используют наши посты ВНОС.

   - А если, когда самолеты пойдут на перехват, противник изменит направление и высоту полета, что тогда? Задал я, генералу встречный вопрос.

   - Японцы уже через неделю, зная эту систему, пересекали линию обороны на ложном курсе, а после того, как ВНОС терял их из виду, ложились на боевой курс. Такая система наведения нашей истребительной авиации резко снижала результативность ее действий.

   После боев в Монголии на истребители стали устанавливать приемно-передающие станции. Но они были громоздки, утяжеляли машины, к тому же из-за некачественной экранировки системы зажигания двигателей и металлизации фюзеляжей создавались большие помехи и шумы в наушниках, вплоть до болевых ощущений, и тем самым неоднократно приводли к срыву боевого задания.

   - А ваша служба связи не пробовала улучшать качество связи самостоятельно, экранировать по новой? Поинтересовался я.

   - Нет, кто бы этим занимался? Авиачасти в своих штатах не имеют собственных подразделений связи. Всю связь обеспечивают роты связи батальонов аэродромного обслуживания, лишь оперативно подчиненные начальникам связи полков, которые как правило ниже званием, чем командир БАО.