Отряд-3. Контрольное измерение - Алексей Евтушенко

– Да. Это может продлиться неопределённо долго.

– Вот. И что вы предлагаете?

– Есть у меня по этому поводу одна мысль, которой я хотел с вами поделиться….

Водопад завораживал.

Отвесный, белый и сверкающий на солнце поток, с шумом налетающего и все никак не могущего налететь скорого поезда, валился с высоты не менее трёх сотен метров прямо в округлое большое и глубокое озеро, из которого с восточной стороны вытекала озорная неширокая речка.

С юга и запада к озеру вплотную подступали предгорья большого хребта, делящего материк чуть ли не пополам. С севера же и северо-востока озеро окружали пологие холмы, на которых в великолепном беспорядке раскинулся город.

Во всяком случае, на город это было очень похоже.

– Красивое место, – изрёк Велга и со вздохом откинулся на спину.

Ленивая истома, охватившая его с самого утра, не проходила. Сказывались, вероятно, последствия бурных первых трёх дней пребывания на этой планете-санатории, а затем ещё четыре дня практически беспрерывного и комфортного путешествия с впечатляющей сменой ландшафтов и пейзажей.

Путешествовали (Хельмут упорно продолжал называть это экскурсией) на двух вездеходах. Мажордом Арнольд не соврал (впрочем, он никогда не врал), машины, им предоставленные, действительно оказались превыше всяческих похвал. Никогда прежде за все время невероятных странствий по мирам и временам, ничего и близко подобного им не попадалось.

Впрочем, это были и не совсем машины. И даже совсем не машины. Так, во всяком случае, утверждал Арнольд. По его словам, это были полуживые и даже отчасти разумные механизмы (или полумеханические живые существа, как кому удобнее), в свое время сконструированные, а затем выращенные – построенные ныне исчезнувшей цивилизацией специально для подобных длительных путешествий по планетам земного типа. После того, как Распорядителем было принято решение переправить отряд на Лону, вездеходы, в числе прочего, доставили сюда же и привели в готовность.

– Топлива в вашем понимании им не нужно, – рассказывал Арнольд. – Они, словно ваши кони или коровы, питаются травой, а также очень эффективно используют энергию солнца. При полной нагрузке, – а это не много не мало – полторы тонны – и отсутствии питания и солнца они способны непрерывно работать в течение сорока часов. При этом, как вы сами убедитесь, могут быстро передвигаться не только по земле, но и по воде и под водой, а также, при необходимости, и летать. Последнее для них не слишком удобно, потому что приходится отращивать крылья и тратить много энергии, но, повторяю, возможно. И это ещё не всё. Данные машины-существа или существа-машины вполне могут применяться и в качестве боевых машин, что вам, как солдатам, несомненно, будет интересно. Здесь, на Лоне, разумеется, воевать не с кем. Но чисто в познавательных целях я могу сказать, что у этих «крошек» великолепная радиационная и силовая защита, вырабатываемая мощными генераторами, которой вполне хватит, чтобы, например, уцелеть чуть ли не в эпицентре ядерного взрыва. Кроме того, в их комплект входят две пушки. Сейчас они демонтированы, но могут быть установлены в любой момент. Одна парализующего действия, способная привести в состояние длительного ступора и оцепенения любую белковую жизнь, а вторая – плазменная. Это довольно страшное по силе оружие – правильно отрегулированным выстрелом из такой пушки можно сжечь… даже не знаю с чем сравнить, чтобы вам было понятнее…. ну, например, ваш линкор со всем экипажем на расстоянии до четырёх-пяти километров…

Велга перевернулся со спины на живот и посмотрел на пасущиеся неподалеку вездеходы.

Да, хороши, машины-животины. Удобны, вместительны, неприхотливы, просты в управлении. Конечно, по сильно пересечённой местности, например, в горах или, скажем, в лесу на них особенно не разгонишься, но там, где нельзя проехать или проплыть, всегда можно пролететь. Вездеходы, одно слово. И соляркой с бензином не воняют. И ремонт им не нужен – сами себя чинят в случае необходимости. Да и вообще, на Лоне хорошо… если не очень долго. Пока еще, вроде, не надоело, но есть ощущение, что впереди нас всех ожидает бо-ольшущая проблема по имени скука…

Послышались шаги, и рядом с Велгой на траву шумно рухнул мокрый после купания Дитц.

– У тебя сигареты далеко? – спросил он. – А то я свои в машине оставил. Лень идти.

Закурили.

– А ты чего в город не пошёл? – поинтересовался Велга. – Сказано – экскурсия, значит, экскурсия. Извольте соответствовать.

– Издеваешься, да?

– И не думал. Просто интересно.

– Ага. Вижу я, как тебе интересно. Валяешься тут на травке… Слушай, а выпить у тебя нет случайно под боком?

– Пиво, – признался Велга. – Ещё холодное.

– Отлично. Давай сюда.

Выпили пива.

– Так ты мне и не ответил, – сказал Велга.

– А ты разве о чём-то спрашивал?

– Да, я спрашивал, отчего ты не пошёл вместе с остальными в город?

– А что там делать? Что я, развалин не видел?

– Ну, как же. Брошенный город неизвестной цивилизации. Загадка этого мира. Тайна веков, я бы сказал!

– Подумаешь, тайна, мать её… – фыркнул Хельмут. – Все там сгнило давно в загадке этой. Да и вообще не известно, может, это и не город вовсе. Говорил же Арнольд. На всю планету – один. Разве так бывает?

– В нашей жизни, как ты, наверное, давно убедился, всякое бывает, – вздохнул Велга. – Но ты прав, – нечего там делать. Ни там, ни здесь, ни в Доме Отдохновения.

– Так-так-так! – оживился Дитц и открыл вторую банку пива. – Что я слышу! Мы заскучали?

– Пока нет, но, думаю, скоро. А ты?

– Я… – Дитц задумался, прихлебывая пиво. – Чёрт его знает. Пока, вроде, не очень. Это ведь то, о чём мы могли только мечтать: полный отдых, вино, пиво, девочки, свобода и никто в тебя не стреляет. Ни сейчас, ни в ближайшей перспективе. Мне, знаешь ли, надоело, когда в меня стреляют. И самому стрелять тоже надоело. Наверное.

– Мне нравится это «наверное», – засмеялся Велга.

– Это я перестраховываюсь, – объяснил Хельмут. – На всякий случай. Мало ли что.

– Да, – вздохнул Александр, – перестраховываться мы научились. Только это мало помогает.

– Мало помогает от чего?

– От жизни. Вот скажи мне, что мы будем делать завтра?

– Как это – что? Что захотим, то и будем делать. Я же говорю – свобода.

– Карл Маркс как-то сказал, что свобода – это осознанная необходимость…

– Иди ты со своим Марксом…

– Нет, а всё-таки. Хорошо, пусть, что захотим, то и сделаем. Но чего мы захотим? Вот в чём вопрос.

– Нет, с вами, русскими, иногда совершенно невозможно иметь дело. Всё вам не так. Мы воевали. Победили. Теперь наслаждаемся заслуженным отдыхом. Разве это плохо?

– Я не говорю, что плохо. Я говорю, что не вижу перспективы.

– Перспе… Тьфу-ты, слово-то какое нашёл… Перспективы он не видит! Ты еще неделю назад был кто? Труп. И был ты где? Нигде. А кто и где ты сейчас? То-то. Цени, пока дают.

– Да ценю я, ценю! Мне просто интересно, что мы будем делать, например, через месяц. Водку пить? Девок этих, которые на самом деле и не совсем девки, драть? Что?!

– Да не ори ты…. Все я понимаю. Но, во-первых, водку пить не обязательно, поскольку всегда есть коньяк. А во-вторых, тебе что, Карина твоя разонравилась? Так поменяй. Делов-то…

– Да ну тебя к чёрту… – Велга в сердцах сплюнул, поискал и не нашёл пиво, встал и направился к вездеходам.

– Коньяк захвати! – крикнул ему в спину Дитц.

Распорядитель появился на восемнадцатый день, ближе к ночи.

С утра Аня Громова объявила, что у нее сегодня день рождения, и она ждёт праздника с подарками. Новость восприняли с энтузиазмом и немедленно приступили к устройству этого самого праздника. Так что, когда через два часа после заката солнца, дверь в обеденную залу распахнулась, и на пороге появился истинный хозяин Дома Отдохновения, веселье было в самом разгаре.

Новорожденная с Валеркой Стихарём отплясывала «цыганочку».

Майер, стараясь перекричать оркестр, безуспешно произносил тост в честь виновницы торжества.

Хейниц пил с девушкой Вешняка на брудершафт, а Сергей делал то же самое с девушкой Карла.

Малышев боролся на руках с мажордомом Арнольдом.

Руди Шнайдер провозгласил себя арбитром и предлагал делать ставки.

Дитц сосредоточенно намазывал на белый хлеб с маслом красную икру и размышлял, не положить ли ему сверху на все это великолепие еще и свежий лист салата.

Велга целовался с Кариной.

Первым Распорядителя заметил Руди Майер.

Да и то лишь, когда тот подошел к столу, налил себе в свободный бокал вина и чокнулся с пулемётчиком.

– Оп-па… – шепотом воскликнул Руди, после чего залпом выпил, закрыл глаза и потряс головой.

Это не помогло, – видение не исчезло. И тогда Майер дал знак оркестру замолчать и с давно отработанными интонациями рявкнул: