Нет числа дням - Роберт Годдард

— Лоре понадобится комната. Я перееду.

— Куда?

— В гостиницу, наверное.

— А почему бы не в Треннор?

Хотя Ник понимал, что в словах сестры есть здравый смысл, они привели его в ужас, причины которого он предпочел не анализировать.

— Было б неплохо, если бы один из нас пожил дома, пусть и недолго. А то он стоит совсем заброшенный.

Ник не стал расспрашивать сестру о причинах столь теплого отношения к груде камня и бетона.

— Ладно, поживу, — сказал он и одним глотком допил виски.

Ночью ему не спалось. Слава Богу, хоть хватило ума отступить в споре с Ирен. Неизвестно, как бы она отреагировала, начни он объяснять свои подозрения. Отец умер от удара головой — споткнулся или поскользнулся, по словам Ирен, и упал, в его годы это немудрено. Однако с той же вероятностью его могли столкнуть. Во всяком случае, теоретически могли. Но если — чисто теоретически! — предположить, что так оно и было, встает следующий вопрос: кто? И для чего? Ник не мог уснуть не потому, что искал ответы. А потому, что старался их отогнать.

На следующий день, во время утренней пробежки, он выбросил обрывки странного послания в первую попавшуюся урну.

Глава шестая

Встречу с Бэскомбом назначили на четыре, чтобы она совпала с перерывом Ирен в «Старом пароме» и свободными часами Анны. Ник даже обрадовался отсрочке — появилась возможность узнать подробности отцовской гибели от единственного человека, который мог о них рассказать.

Когда Ирен открыла бар, Ник потихоньку ускользнул из дома и поехал на север, в сторону Ландульфа. В Треннор его, конечно, не пустят, а вот вход в домик Пру Карноу свободен. И его хозяйка никогда не слыла молчуньей.

С самого рассвета шел дождь. По обеим сторонам главной улицы вниз, к реке, бежали настоящие ручьи. Водостоки переполнились, дороги раскисли, неудивительно, что кругом никого нет. Сам Ник даже радовался мерзкой погоде — больше шансов застать Пру дома.

Он припарковался как можно ближе к коттеджу, но это не спасло его от холодного душа. Да и дом не мог похвастаться навесом. К счастью, Пру тут же открыла на звонок.

— Николас! — воскликнула она, вглядевшись в гостя сквозь очки, за которыми ее глаза казались огромными, как у гигантской глубоководной рыбы. — Как хорошо, что ты заглянул. Входи скорей, пока совсем не промок.

Передняя дверь вела прямо в гостиную, заставленную многочисленными безделушками. Ник и забыл, какой маленький у Пру домик. Как раз под стать обитательнице. Пру Карноу семенила впереди — крохотная фигурка, халат в цветочек, на седых, подсиненных волосах свежий перманент. Вест-хайланд-терьер возбужденно загавкал со своего коврика у телевизора и уставил на Ника окаймленный белоснежной бахромой глаз.

— Как же мне жаль его, Николас, твоего бедного отца. Да и перепугалась я, что уж тут скрывать.

— Могу себе представить.

— Чаю? А может, хересу? Я иногда позволяю себе стаканчик, как раз в это время. А вчера так и не один.

— Хересу. С удовольствием.

Пру открыла угловой буфет, зазвенела там и затренькала, что вызвало у пса новый приступ тявканья.

— Тихо, Финли, фу.

Не сразу, но собака послушалась. Пру налила в стаканы «Бристоль крим».

— За упокой души твоего отца, — произнесла она, делая внушительный глоток. — Земля ему пухом.

Они уселись по обе стороны электрического обогревателя, угрожающе раскаленные прутья испускали потоки тепла. Финли повозился у их ног, прежде чем устроиться на коврике.

— Спасибо за все, что ты сделала, Пру, — сказал Ник. — Не только вчера, а вообще. Уверен, присматривать за отцом было непросто.

— Это точно. Когда ушла твоя матушка, у меня была мысль все бросить, ведь отца-то вашего дружелюбным не назовешь. А потом… как-то мы друг к другу притерлись. — Она отхлебнула еще глоток хереса. — Даже скучать буду по его ворчанию.

— И мы тоже.

— Уже выбрали дату похорон?

— Наверное, будущий понедельник. Дадим знать, как только уточним. Остались кое-какие… формальности. Вскрытие и так далее.

— Конечно-конечно, это все понятно. А вот чего я в толк не возьму — так это почему меня не пустили в Треннор убраться.

— Думаю, это ненадолго. Сегодня мы увидимся с мистером Бэскомбом, и он все уладит.

— Да уж надеюсь. Там, наверное, мусора полно после ваших субботних посиделок.

— Вот об этом можешь не волноваться.

— А кто же будет волноваться? Надеюсь, вы не против, чтобы я по-прежнему следила за домом? Конечно, до тех пор, пока он ваш.

— Разумеется. Если ты сама хочешь.

— Хочу, Николас. Ваша мать была так добра ко мне. Она бы обрадовалась, что я не бросаю Треннор.

— Значит, ты не боишься туда вернуться? После того, что случилось?

— Боже упаси, нет, конечно. Я сама одной ногой в могиле, так что смерть меня уже не пугает. Если твой папа появится в Тренноре в виде духа, я смогу поспорить с ним, не рискуя потерять работу. — Пру залилась смехом, Ник тоже заулыбался. — Хотя зрелище было не из приятных, — уже серьезно закончила она.

— Как ты вчера…

— Как я на него наткнулась? Пришла около десяти, как обычно, а его не видно и не слышно. Я решила, что он пройтись вышел или еще куда, хотя погода была не для прогулок, а машина стояла в гараже. Потом заметила, что дверь в погреб открыта, свет горит. Я и заглянула, а он лежит под лестницей. Сразу понятно, что мертвый — так неловко на спине растянулся. Я думала — шею сломал, но тот молодой констебль говорит, что нет, головой ударился. Я раны-то не видела.

— Бедный папа…

— И не говори. В нашем возрасте стоит один раз споткнуться, а спотыкаешься-то все чаще и чаще. Ведь он уже падал не так давно. Еще тогда надо было задуматься.

— Отец никогда не любил осторожничать.

— Это уж точно. — Пру поставила стакан и задумчиво посмотрела в него. — В последнее время он подружился с выпивкой, еще и это помогло.

— Догадываюсь.

— Наверное, потому и в погреб пошел. Соображал он в хорошем вине.

— Рядом с ним не было бутылки?

— Что? — нахмурилась Пру.

— Смотри: если отец спустился в погреб за вином, он должен был держать бутылку, когда упал, так? Она бы, наверное, разбилась от удара.

— Не было там разбитых бутылок.

— Точно?

— Точно.

— Ты уверена?

— Полностью. А это что, так важно?

— Да нет, не думаю, — соврал Ник, размышляя о том, насколько это важно на самом деле.

— Знаешь, Николас, проблема выпивки меня, конечно, не касается, но если ты позволишь мне сказать…

— Разумеется.

— Это не мое дело, понятно…

— Я буду только рад услышать, что ты думаешь.

— В последнее время он стал больше пить. Намного больше.

— Серьезно?

— Серьезней не бывает. Уж я-то знаю. Думаешь, он сам убирал пустые бутылки?

— Думаю, нет, — ухмыльнулся Ник.

— Я решила — это из-за разговоров о продаже дома.

— А, выходит, ты тоже об этом знаешь?

— Пришлось узнать. Вышло так, что я как раз была в Тренноре, когда мисс Хартли приезжала и все это началось. Конечно, я не слышала, о чем они там говорили. У меня своих дел полно. Но отец твой мне после рассказал. Прямо все так и выложил. Сказал, что я имею право знать, потому что, если дом купят, я потеряю работу.

— Послушай, Пру, мы что-нибудь…

— Ой, только не беспокойся обо мне, Николас. Если кто-то предлагает за дом хорошую цену — а судя по тому, что мне говорила твоя сестра, цена более чем хорошая, — соглашайтесь не раздумывая. Мне самое время на отдых. А вот почему твой отец заупрямился — понять не могу. Наверное, не верил этой мисс Хартли, так мне кажется. И догадываюсь почему. Она была какая-то странная.

— Странная?

— Например, тебя упоминала.

— Меня?

— Ну да, когда приезжала в Треннор.

— Конкретно меня?

— Тебя, тебя. Когда прощалась. Я слышала, как они говорили у двери на кухню. Мисс Хартли спросила: «Вы отец Николаса Палеолога?», — будто твоя знакомая.

— Она мне не знакомая.

— Я так и поняла. Потому что, когда Майкл сказал, что да, отец, и спросил, знает ли она тебя, мисс Хартли ответила: «Нет, просто слышала кое-что». Странная, очень странная.

— А что папа?

— Спросил, чего это она тобой интересуется, а она в ответ: «Не важно» — и тут же умчалась. Хотя сейчас мне кажется, что и не было в этом ничего особенного.

— Наверное, нет, — еще раз соврал Ник. Особенное было. Еще как было.

Ник остановился перекусить в Каргрине, в прибрежном пабе «Испанец». Ему было о чем подумать. Мерзопакостная погода распугала большинство завсегдатаев, Ник оказался почти что в одиночестве. Уселся у огня, слушая, как стучит в окна дождь, и пытаясь понять, что же происходит. Как узнала о нем Элспет Хартли? Потому что он совершенно точно никогда о ней не слышал. В единственное объяснение, которое приходило в голову, верить не хотелось. А единственный способ узнать, можно ли в него не верить…