Испытание героя - Блейн Пардоу

Ты опять вмешиваешся, Катерина, – сказал он притворно.

Просто делаю мою работу.

Проси их войти.

Дверь открылась до конца, и она пригласила двух его друзей войти. Катя была облачена в форму и не ответила на его улыбку, когда он жестом предложил им садиться. Как только Катерина закрыла дверь, Арчер приподнялся и пожал руку старшему офицеру, Сержант Майору Дариусу Хопкинсу. Рука была грубой, мозолистой, чего и следовало ожидать от командира отряда пехоты Милиции.

Приятно видеть вас обоих, – начал Арчер. – Должен признать, что визит оказался неожиданным.

Несмотря на относительно хорошее чувство юмора, оба его гостя выглядели угрюмыми. Лоб Кати был омрачен задумчивостью, а рот Хопкинса скривился под густыми прокуренными усами.

Что-то произошло. Я могу видеть это на ваших лицах.

Сэр, разве вы не слышали? – спросила Катя. – Мы пришли, как только услышали про это по новостям.

Услышали ЧТО по новостям? – он быстро переводил взгляд с Кати на Хопкинса и обратно.

Лейтенант Полковник, – начал Хопкинс, – этот чертов Лиранский полковник освободил Лютера Фиска.

Слова поразили Арчера как удар скрытой дотоле артиллерии. Его рот застыл открытым, но только на секунду. – Это не возможно. Был суд и его признали виновным.

Блюхер сказал, что Архонт лично подписала приказ, – объяснила Катя. – Папочка Фиска нажал на некоторые связи при Королевском Дворе, чтобы вытянуть сынка из камеры.

Арчер слушал, застыв в неверии. Он приказал отключить телефон. Если Блюхер и пытался достать его, то просто не дозвонился. – Этого не может быть.

Но это так, – твердо сказал Хопкинс.

Эта сволочь убила мою сестру. Она была беззащитна, застрелена в своем же доме. Как он может быть свободным? – Его мысли скакали с одного на другое. Где было правосудие? Если Архонт сделала это, тогда пусть эта сука отправляется в ад. Потом пришло озарение. Андрея была права о Катрине во всем.

Блюхер пытался раскрутить это. Он объявил, что понизил Фиска в ранге, но теперь ему приходится вернуть его на должность своего помощника, – добавила Катя. – Простите, сэр.

Хопкинс слегка рассмеялся. – Он зашел так далеко, пытаясь сказать нам, что будет уважать права граждан Торина и что они не должны протестовать против его назначения – что ему приходиться принимать меры для того, чтобы совершить таки правосудие. Я вращался среди них достаточно долго, чтобы знать, что эту битву ему не выиграть. Архонт зашла слишком далеко.

Арчер кивнул. – Блюхер обещал мне, что правосудие состоится. Не могу поверить, что это происходит.

А я могу, – возразил Хопкинс. – Катерина Штайнер так заботится о сохранении власти, что забывает о том, что работает на нас, а не наоборот.

Арчер положил подбородок на руку, задумавшись. – Ты прав. Дело не в Блюхере. Дело в ней, в Архонте. Она оскорбила свою власть.

Мы пришли к вам, чтобы сказать, сэр, что весь батальон стоит за вами, – медленно и осторожно сказала Катя, – не важно, что вы предпримете.

Арчер взглянул в ее глаза и увидел тот же гнев и растерянность, которые ощущал сам. Он повернулся к Дариусу Хопкинсу, чье обветренное лицо выглядело решительным и ожесточенным.

Хопкинс, резко встал со своего стула. – Сэр – Арчер… Я знаю вас с того момента, как вам было четырнадцать и вы вступили в Милицию. Черт, я сам тренировал вас, чтобы вы соответствовали НАВС. Я просматривал ваши данные, когда ваш отец был занят, я помогал вам подготовиться к экзамену. Когда вас продвинули в ранге, я поехал на Новый Авалон, чтобы встать на вашей стороне. Когда вы вернулись с Хантресса, я был здесь, чтобы приветствовать вас. Здесь я и сейчас, сэр, не важно что произойдет.

Арчер откинулся в кресле, придавленный грузом тех намеков, которые посыпались на него. – То, о чем вы оба говорите, это измена. Вы знаете это, ведь так? – Его голос вряд ли был громче шепота.

Измена это слово используемое угнетателем, чтобы говорить о своих жертвах, – сказала Катя. – Мы говорим о свержении правительства, которое больше не представляет интересы народа. Мы говорим об освобождении.

В любом случае мы ввергнем Торин в гущу потенциальной гражданской войны, которая разгорается по всему Федеративному Содружеству.

Жизни невинных людей могут быть потеряны, Лейтенант Полковник, – возразил Хопкинс, – но еще большее будет потеряно, если мы ничего не сделаем.

Не переоценивай себя, старик. – Так Арчер звал Хопкинса только, когда они были одни. – Пятнадцатая Гвардия Арктурана не какое-нибудь зеленое подразделение. Они пойдут против нас со всем, что у них есть – и еще сверху добавят. Наши отряды хороши, но они только Милиция.

Планирование даст ключ к победе, – произнес Хопкинс.

И надежда, – добавила Катя.

Арчер сперва посмотрел на Катю, потом на Хопкинса и каждый кивнул в ответ. Он почувствовал новый поток энергии в своем теле, некий двигатель, которого он не знал уже недели – нет, месяцы. Этого ощущения не было с тех пор, как он покинул службу Звездной Лиги. Являясь военным человеком, он имел цель – честная и благородная кампания по уничтожению Дымчатых Ягуаров и принуждению Кланов прекратить вторжение во Внутреннюю Сферу. Теперь, Катрина Штайнер, всегда бывшая самым громким проповедником мира, защищала преступника и позволяла убивать невинных.

Неожиданно он почувствовал странное чувство обладания целью. – Если мы сделаем это, то не для мести. Наша миссия проста; мы выкинем Пятнадцатую Гвардию с Торина. Без них Архонт не сможет навязывать свое лживое правосудие или правила. Торин будет свободным, а невинным людям не придется бояться за свою жизнь.

Согласен, – ответил Хопкинс, а Катя просто кивнула.

Нам надо многое сделать перед тем, как мы сможем сделать первый шаг. Блюхер будет присматривать за нами еще некоторое время. Пускай. Мы будем держать наши планы в секрете до тех пор, пока время не станет верным.

Но как мы поймем, что это так – когда придет время ударить? – спросила Катя.

Когда у населения появится причина поддержать нас, а не сидеть за бровкой во время боя. Если народ Торина поддержит нас, Гвардия никогда не сможет остановить нас.

Арчер оглядел комнату, где он провел так много времени, сидя за столом последние годы. Иногда он чувствовал как в тюрьме, а не в офисе. Теперь существовал не только Лютер Фиск. Теперь Арчер Кристифори чувствовал себя свободным.

8

Новостное Бюро Правительства Лиранского Альянса категорически отрицает сообщения о том, что открытое восстание разгорелось уже более чем на дюжине миров Альянса.

В соответствии с официальным заявлениями Валери Харт, сообщения о приверженных Дэвиону террористах сейчас идут отовсюду, но она опровергла новости подпольных вещательных компаний о том, что некоторые миры находятся в состоянии открытого восстания.

Экол Сити, Торин

Провинция Скай

Лиранский Альянс

26 ноября 3062

Главный Исполнительный Офицер Лютер Фиск сидел в малом, открытом транспорте, следуя за командой, патрулировавшей улицы пешком. Водитель приноравливался к их медленному шагу, в то время, как Фиск наблюдал за реакцией людей, мимо которых проходил патруль. Большинство людей вряд ли уделяли им и взгляд, просто отходя в сторону, как будто те были простыми пешеходами. Во взглядах других виднелся лед, когда они уступали дорогу. Один даже застыл на их пути, заставляя пехотинца отодвинуть его в сторону, их плечи столкнулись. Взгляд брошенный на лицо этого человека позволял увидеть открытую ненависть.

Охрана периметра была одной из тех обязанностей, которые были оставлены Фиску после понижения в чине. Он все еще был адъютантом Блюхера, но только на словах. Даже хуже того, предсказание старого офицера было точным. Фиск посылал сообщения отцу, протестуя против этой новой обязанности, даже требуя, чтобы Полковника отстранили от командования. Однако, сообщение отосланное со скоростью, превышающей световую через Гипер Импульсный Генератор, достигало его отца только через несколько дней. Несколькими днями позже Лютер получил ответ отца. Граф говорил прямо. Он сказал, что его семья не может сделать большего прямо сейчас и что его сын должен учиться выигрывать свои битвы самостоятельно.

Когда машина медленно завернула за угол, игнорируя сигнал светофора, Фиск все еще думал о своем тяжелом положении. Единственной хорошей вещью было то, что члены Гвардии Арктурана, казалось, симпатизировали его обеспокоенности об опасности восстания на Торине. Большинство из них верило, как и он, что взрыв бара был актом терроризма, а не, так называемым, трагическим инцидентом. За немногие прошедшие дни он склонил большинство из них на свою позицию, громко говоря то, о чем они только думали. Лучше того, казалось, что понижение до нового чина сделало его «своим» в глазах отряда.