На грани. Книга первая - Литта Лински

Двери были распахнуты, а изнутри доносился какой-то шум. Очевидно, хозяева замка, выгнав чернь во двор, сами заняли последние посты обороны. Пройдя по коридору, от грубо отесанных каменных стен которого только что не отваливались куски плесени, протектор оказался в широком зале с низко нависающими сводами и узкими щелками, предназначенными исполнять роль окон. Было так темно, что он не сразу разглядел, что происходит. Приглядевшись же, обнаружил, что несколько его воинов окружили кого-то, а Одноглазый Фрон лежит на полу и, похоже, мертв. Из груди у него торчала стрела. Значит, лучники все же здесь есть. Со стен не стреляли, очевидно, из соображений экономии стрел.

Подойдя ближе и пробившись сквозь ряды своих солдат, Элвир увидел нечто удивительное. Он считал себя довольно бесстрастным человеком, но подобное зрелище не может оставить равнодушным. Молоденькая девушка, почти девочка, стояла, окруженная солдатами, прижавшись к стене и держа на изготовке лук, который явно был ей не по размеру. Скорее всего, отцовский или брата. Пряди растрепанных светло-русых волос липли ко лбу, а в прищуренных зеленых глазах плескалось столько ненависти, что ей можно было бы заполнить пересохший ров. Девушка напоминала загнанного в угол зверька, которому нечего терять, и потому смертельно опасного. Опытным глазом Торн оценил, что стрел у нее немного, но судя по той, что досталась Фрону, в цель попадут все. А это значит, что он недосчитается нескольких воинов.

Но не в этом суть! Убить девчонку не сложно, но он не воюет с женщинами и детьми.

– Опусти лук, крысенок! И мы тебя не тронем, обещаю, – отчеканил Торн, мигом перекрывая гомон и ругань солдатни.

– Иди к демонам, мразь! – сквозь зубы процедила девчонка, сразу после его слов определившись с мишенью. Как неуместно выглядели в этот момент несколько трогательных светлых веснушек на ее тонком носу, усыпанном бисеринками пота.

В том, что она выстрелит, сомнений не было, в нем слишком легко распознать командира. Что ж, девочку можно понять, она защищает свой дом и свою страну, которую они пришли захватить. Но протектор слишком часто заглядывал в глаза смерти, а потому научился с ней договариваться. За секунду до того, как девушка отпустила стрелу, Элвир неуловимым движением извлек и метнул нож…

Просвистев во внезапно накрывшей зал тишине, нож разрезал тетиву у нижнего конца лука и упал на пол вместе с так и не выпущенной стрелой. После этого отчаянная защитница замка повела себя как обычная девушка. Без сил опустилась на пол и разрыдалась, прижимая к груди останки лука. Ревущую девчонку сломанное оружие, похоже, волновало больше, чем десяток вооруженных мужчин, которые ее окружали.

Торн оглядел своих людей. Почти на всех лицах читалась растерянность и… сочувствие. И если до этого в девушке видели врага, то теперь перед ними сидел несчастный ребенок, такой же, как оставленные дома дочери и сестры. Война – она и есть война.

– Как тебя зовут, крысенок? – обратился к юной лучнице Торн, но та не удостоила его ответом.

– Мы уходим, – отдал приказ солдатам протектор. – Здесь все равно ничего нет, а поросшие мхом стены да злобные девицы нам без надобности, – Торн не смотрел в сторону девушки, но слова предназначались ей не в меньшей степени, чем воинам.

Выйдя во двор, он велел отыскать лучника Дагона. Меж тем его люди, бывшие в курсе приказа, да и сами осознавшие бессмысленность грабежа, опустили подъемный мост, избавляя себя от необходимости вторично перебираться через пересохший ров. Пронаблюдав за отходом отряда, Элвир вернулся в замок. Девчонка уже не плакала, а молча сидела, уставившись в дальнюю стену и по-прежнему прижимая сломанный лук к груди.

Торн подошел к ней и положил рядом другой лук – дайрийский, но превосходящий сломанный, как фарфоровая кукла превосходит деревянную чурку. Девушка, прекратив созерцать стену, глянула сначала на лук, затем на Торна. На этот раз во взгляде была не ненависть и не безразличие отчаяния, а неподдельное изумление. Очевидно, она ожидала, что командир отряда вернулся, чтобы «добить» ее, и, видимо, относилась к этому факту совершенно равнодушно. То же, что он сделал вместо этого, привело хозяйку замка в замешательство.

– Возьми, крысенок. Тебе он может еще понадобиться, если решишь остаться в замке. Но это будет глупое решение, которое может стоить тебе жизни и чести. У тебя есть какая-нибудь родня?

– Тебе-то что? – сквозь зубы процедила девушка, вновь буравя его исподлобья злым зеленым взглядом. – Всю мою родню вы перебили при Латне, а слуг – сейчас.

– И больше никого нет? – Элвир понимал, что говорить не о чем и надо уходить, но почему-то этого мучительно не хотелось.

– Есть тетка в Вельтане, – нехотя ответила девчонка.

– Пойдем с нами. Мы направляемся как раз туда, – невесело усмехнулся протектор, он и сам понимал, как это должно было для нее звучать.

– Предлагаете добраться до столицы с армией захватчиков?! – девушка прямо-таки опешила от возмущения. – Благодарю покорно! Лучше убейте!

– Хотел бы, уже бы убил, – огрызнулся в ответ Торн.

Дальше ждать было нечего. Он направился к выходу, и уже у самых дверей остановился, обернулся и спросил.

– Как же тебя все-таки зовут? – он сам не понимал, почему ему так важно ее имя. Словно оно было ниточкой, которая может их связать, и залогом новой встречи, которая непонятно за какими демонами нужна ему. Не дождавшись ответа, Элвир вышел и уже в коридоре услышал:

– Альва.

***

Вернувшись со злополучного королевского приема, Лотэсса закрылась в комнате брата и не покидала ее вот уже два дня. Разговаривать с родителями она отказывалась даже через дверь. Маменькины визги, стоны, упреки и мольбы она просто игнорировала. Не обращать внимания на слова отца было сложнее. И все-таки девушка упрямо молчала. Стоит дать слабину и вступить в разговор с Оро, он вновь примется логично и разумно доказывать ей необходимость заключения этого проклятого брака. И, вполне возможно, вновь сможет убедить дочь в том, что стать королевой благородно, необходимо и правильно. Но Тэсс трясло от одной мысли об этом!

Быть может, родители, особенно мать, полагали, что, увидев короля, она изменит свое решение и отнесется к идее стать его женой более благосклонно. Неужели они думают, что можно продать честь, совесть и память брата только оттого, что ненавистный жених молод и хорош собой?! Да пусть убирается к демонам со своими зелеными холодными глазами! Такого цвета было озеро Имрэ в пасмурные дни, когда она смотрела на него из окна своего замка в Норте.

Даже если отец прав и она может принести пользу стране, пожертвовав собой, это слишком невыносимо и… низко! Увидев короля, девушка решила, что, возможно, и смогла бы убить его, вонзив кинжал в сердце, но шпионить за ним, предавая каждый день, чтобы однажды ночью открыть двери супружеской спальни для его убийц – это слишком подло и грязно. Она не сможет так жить! Даже ради самой великой цели нельзя пятнать свою честь. Оро сам ее так воспитал, и теперь поздно что-то менять.

Тэсса сидела в кресле, мысли ее витали где-то далеко, а глаза привычно скользили по узорам, знакомым с детства. Как часто, болтая с братом, она разглядывала причудливое сплетение золотых нитей на зеленом фоне, представляя их по настроению то цветами лилий, то бабочками со сложенными крыльями, то танцовщицами в развивающихся одеждах. Да и вообще в комнате Эдана она проводила больше времени, чем в собственной. Брат был старше Тэсс на три года и из детской его переселили в собственную комнату, когда Лотэсса была еще совсем малышкой. И, конечно же, «взрослая» комната брата привлекала девочку куда больше бело-розовой обители кружев, цветов и кукол, которую создала для нее Мирталь. Еще бы! У брата было столько интересных вещей – камин, кресла, казавшиеся маленькой Тэссе огромными, и, главное, письменный стол, заваленный разными интересными и таинственными вещами.

Эдан, как бы ему порой ни хотелось, не мог выставить маленькую сестренку из своей комнаты. С самого раннего детства она присутствовала при его встречах с друзьями, стараясь стать беззвучной тенью, чтобы привлекать как можно меньше внимания. Правда, лет с двенадцати она уже не могла и не хотела сливаться с мебелью, Тэсс необходимо было участвовать в беседах и забавах молодых людей, собиравшихся у брата. Надо сказать, что особо ей в этом не препятствовали. Эдан обожал сестру и готов был позволить ей все, что могло ее порадовать, а его друзья тоже не видели повода избегать общества умненькой, бойкой и веселой девочки, обещавшей, тем более, со временем вырасти в совершенную красавицу.

Тэсса вспомнила Рейлора Таскилла – лучшего друга Эдана, который чаще других молодых людей гостил в доме Линсаров. А ведь она, пожалуй, была даже немного влюблена в него. Он был героем ее детских грез, ибо его, как и брата, Тэсс считала первыми рыцарями королевства. Да они, без сомнения, и стали бы таковыми, если бы не погибли при Латне, как и большинство тех, чей беззаботный и юный смех звучал в стенах этой комнаты. А теперь остался только Лан – младший братишка Рейлора. Последний раз Лотэсса видела его накануне смерти короля, когда Лан передал ей кольцо с рубином – прощальный дар Йеланда.