Любовь, обман и бриллианты - Сергей Витальев

— Как вы думаете, почему она пошла в квартиру в своем дурацком парике? Если она говорила вам правду, то зачем ей было выдавать себя за меня? Только из детской прихоти? Она уже взрослая. Она готова по трупам шагать к своей цели и выдавать ложь за правду. Честному человеку незачем менять свою внешность. Она не шпион. Просто хотела поссорить меня с бабушкой и выманить у нее драгоценности или надавить на меня через нее, вот и все. Я специально сегодня зашла к ней, чтобы, глядя в ее бесстыжие глаза, высказать все, что думаю о ее позавчерашней выходке, да жаль, что не застала дома.

Посмотрев на часы, Светлана встала, вымыла свою чашку и, даже не предложив вымыть мою, взглянула на меня с таким состраданием, словно я только что узнал о внезапно поразившей меня болезни. А потом она вспомнила о себе и озабоченно спросила:

— Так вы говорите, хулиганы дожидались вас у Ольгиного подъезда?

Я подтвердил и, глядя на свою немытую чашку, добавил, что «хулиганы» могут и сейчас здесь кого-нибудь поджидать — такая уж у них профессия хулиганская.

— Вы не проводите меня до метро? — явно занервничала девушка.

— Да, конечно.

Пока я мыл свою чашку, девица так же тщательно, как и ее сестрица, готовилась к выходу на улицу и к возможной встрече с «хулиганами». Я не думал, что они такие идиоты, что захотят встретиться со мной еще раз, а уж тем более с Ольгой, поэтому не сильно верил в вероятность подобной встречи. Но почему бы не проводить девушку до метро?

А вот когда мы вышли на улицу, меня всерьез взволновал другой вопрос, а именно: почему всегда, когда я кого-нибудь из этой семейки провожаю, со мной случаются неприятности? А то, что неприятности у меня не за горами, я понял, когда на выходе из подъезда увидел знакомую длинную и сутулую фигуру. Когда же я увидал физиономию этой фигуры, я не исключил, что неприятности, вдобавок ко всему, могут быть еще и крупными.

Я схватил Светлану за руку, чтобы скоренько вместе с ней ретироваться в Ольгину квартиру. Однако моей задумке не суждено было сбыться. Сзади я услышал уже знакомый голос кубического коротышки и понял, что мы окружены врагами со всех сторон…

5

Я люблю бывать на природе осенью. Впрочем, и летом, и зимой тоже люблю бывать. Здесь многое зависит от сопутствующей компании. Вот, например, вчера я был на даче в компании Ольги. А на следующий день оказался за городом в компании ее сестры — очаровательной блондинки с чудным голосом. И такое обстоятельство меня совсем не радует. То есть я не имею ничего против поездки за город в компании Светланы. Но вот то, что кроме Светланы меня сопровождали еще два не слишком дружелюбно ко мне настроенных товарища, меня совсем не радовало, как и то обстоятельство, что на даче я оказался против своей воли.

Похоже, Светлана тоже была не в восторге от нашей загородной прогулки на импортном автомобиле. Когда два знакомых мне негодяя возле Ольгиного дома предложили нам проехаться в лес, я увидел, что Светлана восприняла это без особого энтузиазма. Я тоже был против, но что я мог поделать, если предложение подкреплялось пистолетом, упертым мне в спину? Призвать на помощь двух школьниц лет 10–11, проходивших мимо нас?

Так мы и оказались за городом в симпатичном чудо-теремке, куда я вошел без всякой радости в душе, несмотря на то что архитектура жилища радовала глаз.

Мы со Светланой сидели в комнате на втором этаже. Сидели уже достаточно долго. Я даже захотел курить, но меня смущало присутствие девушки. В конце концов я не выдержал и спросил у нее разрешения. Светлана обреченно посмотрела на меня и со вздохом сказала:

— Дайте тогда уж и мне сигарету.

— Вы курите?

— Изредка.

Мы закурили и стали демонстративно стряхивать пепел на пол. Увы, на наш демарш никто не обратил внимания.

Во время перекура мы молчали. Не знаю уж, о чем думала Светлана, но я думал о ней. А точнее, о ней и о ее сестрице, невольно сравнивая их. Я не заметил, когда перешел с Ольгой на «ты». Это случилось как-то естественно, будто мы были с ней знакомы уже не один десяток лет. А Светлана… Хотя она больше и не смотрела на меня отчужденно, я очень хорошо помнил тот взгляд, впрочем, в любом случае у меня язык бы не повернулся ей «тыкать». Что-то в ней было такое, что не позволяло приблизиться и держало на солидной дистанции. И ощущалось это даже без ее «ласковых» взглядов. Черт ее знает, что это за девица.

За всеми этими мыслями, я и не заметил, как за окном начало темнеть. А нужно сказать, что сидели мы в наручниках, скованные, как поется, одной цепью. По всей видимости, наши похитители испытывали страсть к этим аксессуарам и имели изрядный их запас — они даже не поинтересовались, куда я дел их предыдущий подарок. И поскольку в кармане у меня покоился мой драгоценный наборчик инструментов, а хозяева «теремка» болтались неизвестно где, я предложил своей спутнице бежать.

Как большому мастеру своего дела, мне не составило никакого труда освободить нас от оков. И все же я видел в глазах у Светланы сомнение. Когда же я открыл окно и предложил ей перелезть через подоконник, встать на карниз и спрыгнуть вниз на кусты, она жалобно сказала:

— Я боюсь. Думаете, у нас получится? Посмотрите, как тут высоко.

Я подумал, что ее сестрица наверняка бы уже сиганула в окно раньше меня, и предложил:

— Давайте попробуем. Это только кажется, что высоко. К тому же кусты смягчат удар.

И пока я ее уговаривал, а девица кочевряжилась, придумывая разные смешные отговорки, за дверью послышались шаги. Что было делать? Один бежать я не мог — не оставлять же бедняжку наедине с похитителями! Можно было бы, конечно, выпрыгнуть и рвануть за помощью, но вдруг при падении я сломал бы ногу? Если бы первой прыгнула Светлана и сломала ногу, то я, учтя ее опыт, спустился бы как-то иначе и вынес ее на себе. Поэтому я и настаивал, чтобы она прыгала первой — она-то не смогла бы меня вынести. Но что уж сейчас говорить, раз мы не прыгнули. Пришлось быстренько закрыть окно, сесть рядом со Светланой и пристегнуться к ней наручником.

В комнату зашел прихрамывающий длинный с поцарапанной физиономией.

— И долго вы собираетесь нас здесь держать? Немедленно отвезите назад, — решительно потребовала девушка, оказавшаяся не робкого десятка.

Однако она не знала, с кем имеет дело. У длинного либо был иммунитет на девиц такого рода, либо другая ориентация, либо память об Ольгином каблуке затмила все его остальные чувства. Хромоногий Химик ответил ей так:

— Заткнись, стерва. Жалко, что не велено тебя трогать, а то бы ты уже ответила за свой паршивый каблук.

Затем этот джентльмен подошел к нам, освободил мою руку от наручника и сковал обе руки девушки. Та начала возмущаться, но длинный ее оборвал: