Пути за пределы "эго" - Роджнр Уолш

Тренировка внимания и культивирование концентрации считаются необходимыми условиями для преодоления неустойчивых блужданий необученного ума. Ф. Шумахер говорит о внимании: «Ни одна тема не занимает более важного места во всех традиционных учениях; и в то же время нет предмета, столь неуважаемого, столь неправильно и ложно понятого в современном мире».

Западная психология ошибочно опиралась на столетней давности утверждение Джеймса о том, что «внимание не может длительно удерживаться» Джеймс однако видел и другое: «Способность вновь и вновь произвольно возвращать блуждающее внимание составляет основу способности суждения, характера и воли. Никто не может быть человеком compos sui, если не обладает этой способностью. Совершенствование этой способности есть образование par excellence... Однако определить значимость этого идеала легче, чем дать практические указания для его воплощения». В отличие от западной психологии, полагающей, что внимание не может быть удержано, искусство трансценденции считает, что для достижения психической зрелости, выходящей за условно принятые рамки, оно должно удерживаться.

Способность произвольного внимания столь существенна потому, что ум склонен принимать качества тех объектов, на которые он направлен. Например, если мы думаем о голодном человеке, то начинаем испытывать голод, если о любящем — переживаем любовь. Человек, способный контролировать внимание, может, следовательно, контролировать и культивировать определенные эмоции и мотивы. Говоря словами Рамакришны, ум такого человека «находится под его контролем, а не он находится под контролем своего ума».

Этически правильное поведение и устойчивость внимания способствуют третьему элементу искусства трансценденции — эмоциональной трансформации, которая содержит три компонента. Первый компонент — ослабление таких деструктивных эмоций, как страх и гнев. Этот процесс хорошо известен в западной психотерапии. Разумеется, имеется в виду не вытеснение или подавление этих эмоций, а их ясное сознавание и отказ от них в тех случаях, когда это возможно.

Второй компонент — достижение позитивных эмоций, таких, как любовь, радость и сострадание. Если западная психотерапия располагает множеством методов для ослабления негативных эмоций, не умея усиливать положительные, то искусство трансценденции содержит невероятное количество практик интенсивного культивирования позитивных эмоций. Например, достижение буддийского сострадания, любви, бхакти или христианской агапэ, приводят к состоянию, когда эти высокоположительные эмоции безусловно, непоколебимо и без остатка направлены на всех созданий без исключения.

Этой непостижимой для ума интенсивности и всеохватности позитивных эмоций способствует третий компонент эмоциональной трансформации — достижение уравновешенности, или эмоциональной невозмутимости, которая позволяет любви и состраданию оставаться неизменными и непоколебимыми при любых обстоятельствах. Эта способность — apatheia стоиков, divine apatheia Отцов Церкви, буддийская уравновешенность, даосский принцип «равенства всех вещей», дающий возможность подняться над «беспокойством предпочтения одного другому», или «высокая беспристрастность» современного философа Ф. Меррелла-Вольфа.

Этически правильное поведение, устойчивое внимание и трансформация эмоций вместе с практикой медитации делают мотивацию человека более здоровой и трансперсонально ориентированной. Мотивация становится менее напряженной, меняется ее направленность и фокусированность, кроме того, она становится более разнообразной. Важнее всего, что уменьшается принудительная сила влечений и отторжений.

Желания постепенно становятся более тонкими, менее привязанными к внешним вещам и эгоистическим мотивам. Уменьшается потребность брать и увеличивается потребность отдавать.

Четвертый элемент искусства трансценденции традиционно определяли как «очищение» или как «отказ от привязанности к миру». В современных терминах это — продвижение вверх в иерархии потребностей по Мэслоу, процесс «эфиризации» по А. Тойнби или достижение кьеркегоровской «чистоты сердца как единственного желания».

Уменьшение импульсивности желаний ведет к ослаблению внутренних конфликтов и страданий, что подтверждается психологическим исследованием состояния людей, практикующих медитацию. Говоря словами греческого философа Эпикура, «если вы хотите сделать человека счастливым, не увеличивайте его богатства, но уменьшите количество его желаний». Это не значит, что переориентация мотивов и отказ от сильных желаний всегда даются легко. Как говорил Аристотель, «храбрым я считаю скорее того, кто преодолевает свои желания, а не того, кто побеждает своих врагов; самая трудная победа — это победа над собой».

Великие традиции мудрости указывали, что восприятие нашего обычного — необученного — ума нечувствительно и фрагментарно изза неустойчивости внимания, оно окрашено туманными эмоциями, искажено беспорядочными желаниями. По их утверждению, мы принимаем тени за саму реальность (Платон), поскольку смотрим «как бы сквозь тусклое стекло» (апостол Павел) или сквозь «узкую щель», как это сказано у У. Блейка:

Если очистить врата восприятия,

Все покажется человеку таким, каково оно есть на самом деле:

бесконечным.

Ибо человек закрылся и смотрит на вещи сквозь узкую щель

своей пещеры

Пятый элемент искусства трансценденции — очищение восприятия, которое должно стать более тонким, точным, способным сознавать свежесть и новизну каждого переживаемого момента. Одним из первейших средств для этого является медитация.

Люди, занимающиеся медитацией, отмечают, что как внутреннее, так и внешнее восприятие становятся более тонкими, цвета кажутся ярче, процесс «интроспективной сенситизации» облегчает доступ к внутреннему миру. Эти субъективные переживания недавно подтвердились экспериментально: исследования показали, что у людей, занимающихся медитацией, восприятие действительно становится более тонким и точным, повышается его скорость.

Как отмечает историк психиатрии Генри Элленбергер, «естественной тенденцией ума является блуждание по прошлому и будущему; нужно большое усилие, чтобы удерживать внимание в настоящем». Медитация является упражнением именно в этом, так что в результате появляется обращенная к настоящему свежесть восприятия, описываемая в буддизме как полнота ума (mindfulness), называемая в индуизме anuragga, в христианстве — святостью настоящего момента. Штайнер называет это «потоком забвения», в котором человек забывает прошлое и входит обновленным в каждый момент настоящего, а Мэслоу — характеристикой самоактуализации.

Когда мы воспринимаем вещи ясно, точно, тонко и свежо, мы можем реагировать эмпатично и адекватно. Традиции древней мудрости, как и современная психотерапия, не расходятся здесь с основателем гештальттерапии Ф. Перлзом: «Сознавание как таковое само по себе может быть целительным».

Шестое качество, культивируемое искусством трансценденции, — мудрость, которая представляет собой нечто более значительное, чем знание. В то время как знание — это что-то, чем мы обладаем, мудрость — это то, чем мы становимся. Ее появление требует трансформации себя. Эта трансформация осуществляется благодаря не прячущемуся за психологические защиты раскрытию себя, реальности «вещей, каковы они есть», в том числе безмерным страданиям в мире. Как говорит псалмопевец, мы «как пыль... лучшая пора дней наших — труд и болезнь, наша жизнь быстротечна, коротка, как вздох» (Псалом 90); «Какой человек может жить и никогда не увидеть смерти?» (Псалом 89).

В наше время на это обращает внимание экзистенциализм; со всей резкостью отзываясь на неизбежный вызов бессмысленности, свободы и смерти, он вновь открывает различные аспекты Первой Благородной Истины Будды, в которой утверждается, что страдание является неотъемлемой частью существования. Экзистенциализм, как и традиционная мудрость, напоминают, что «если существует путь к лучшему, он требует полного рассмотрения худшего» (Томас Харди).

Если экзистенциализм оставляет нас брошенными в безвыходной ситуации сознавания экзистенциальных ограничений и страданий, искусство или технология трансценденции предлагает выход. Для экзистенциализма мудрость заключается в признании мучительных фактов жизни и подлинного, решительного (Хайдеггер) и мужественного (Тиллих) их приятия. Для традиций созерцания эта экзистенциалистская позиция является скорее предварительной, чем окончательной мудростью и используется для направления мотивации от тривиальных, эгоцентристских целей к практике созерцания, ведущей к более глубокой мудрости, к пониманию того, что заброшенность в безвыходной ситуации ограничений и страданий может быть преодолена посредством трансформации страдающего «я». Эта мудрость исходит из непосредственного интуитивного постижения природы ума, самости, сознания и космоса. Такое постижение развивается в непосредственную интуитивную мудрость за пределами слов, мыслей, понятий и каких бы то ни было образов, мудрость, которая преображает и освобождает. В этом освобождении достигается цель искусства трансценденции.