Круги в пустоте - Виталий Каплан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Петрушко лишь присвистнул. Все оказалось еще более запутанным. Трудно было судить, сколь искренне говорил сейчас Айлва, но говорил он явно разумные вещи.
- Ну ладно, - вздохнул меж тем государь, - вроде все обсудили. Пора нам, а то скоро люди уже беспокоиться начнут, что так долго. С послом заморского владыки долго-то не болтают, понимаешь? Пошли, что ли, трапезничать...
И уже на пороге он положил руку на плечо Петрушко.
- Ты не грусти, кассар. Найдешь своего сына, крепость она крепостью, а нет таких крепостей, какие не взяли бы слуги Единого. Я тебе лучшую хандару выделил, все путем будет. Единый нас не оставит. Я же понимаю... - он стиснул на Петрушкином плече пальцы... - У меня ведь тоже сын... был... Наследник... Лауми...
- И что? - вздрогнул Петрушко.
- А то, - очень спокойно и очень тихо сказал государь. - Мой окаянный братец, видишь... У него свои были планы насчет Сарграмского престола... И Лауми как-то поехал на охоту. С надежными, верными людьми. Мальчику пора становиться мужчиной, приучаться к седлу, все понятно... Поехал... А голову его мне потом прислали в кожаном мешке. Два года уже прошло... Так что я понимаю, Вик-Тору... я тебя очень хорошо понимаю.
2.
Митька и не думал, что крепостные стены могут быть такими широкими. Две машины свободно могли бы разъехаться. Ну, с поправкой на местные условия две телеги. Прямо не стена, а настоящая улица.
Впереди, до самого изрезанного кромкой леса горизонта тянулись крестьянские поля - зеленовато-серые, а сейчас, залитые светом заходящего солнца, цвета хаки. "Весь мир цвета хаки", вспомнилась песня "Наутилуса". Да уж, война придет сюда очень скоро. Если, конечно, верить кассару.
Митька не стал оборачиваться. Не хотелось лишний раз видеть его большую, напряженную фигуру. Не хотелось слышать его голоса. И уж особенно не хотелось смотреть в его глаза - глаза убийцы.
Он так и выкрикнул это ему в лицо: "Убийца!" И мало того, что выкрикнул - замахнулся, чтобы ударить. Легко уклонившись, кассар, однако, не стал выкручивать руку, не схватился за плеть. Вместо этого тяжело опустился в жалобно скрипнувшее кресло. Видать, мебель в этой комнате была рассчитана на людей иного телосложения. Вроде того же Великого кассара, иначе говоря, князя Диу, хозяина здешних мест.
Вблизи Диу-ла-мау-Тмер не производил особого впечатления. Среднего роста, не выше самого Митьки, чуть полноватый, с морщинистым лбом. Несколько прядей волос тщательно зачесаны, дабы создать иллюзию прически. Хотя какая там прическа - лысина она и в Олларе лысина. Тонкие бледные губы кривятся в постоянной усмешке, и не понять - то ли ему и впрямь весело, то ли хочется всех разорвать.
Однако Великий кассар был весьма вежлив. Он учтиво поклонился Харту-ла-Гиру, коротко рассмеялся, хлопнув по плечу, предложил чувствовать себя как дома. Непонятно даже, чего это Митькиного спутника так перекосило? Сделав каменное лицо, кассар кивнул хозяину и сквозь зубы процедил:
- Я тоже надеюсь, уважаемый, что вы верны Тхарану и выполните возложенные на вас Собранием Старцев обязанности. Тем более, что ничего невозможного от вас и не требуется.
- Как знать, как знать, мой юный друг, - краешком глаз улыбнулся Диу-ла-мау-Тмер. - Во всяком случае, вы можете быть уверены в совершенном моем гостеприимстве.
- То есть вы гарантируете, что в вашем замке Митика будет в безопасности вплоть до обратного переноса? - сухо уточнил кассар.
- Ну разумеется! Какие могут быть сомнения? Не забывай, Харт, мы оба служим одному и тому же делу. Служим верно и беззаветно. Можно сказать, боевые товарищи. Верно?
Не дождавшись ответа, он вплотную подошел к Митьке, внимательно осмотрел сверху донизу.
- А ничего парнишка, - пробормотал он едва шевельнув губами. Потом, положив ему руку на плечо, улыбнулся: - Ты, Митика, держи нос кверху. Я так понимаю, все твои давешние неприятности закончились. Да, говорят, у тебя нога пострадала, надо бы пролечить. Это легко. Сейчас пришлю человечка. - В общем, повернулся он к кассару, - вы тут располагайтесь, отдыхайте. Мои люди обеспечат вас всем необходимым, будьте спокойны. А поговорим за ужином. Пока же прошу извинить, меня ждут многочисленные хозяйственные заботы.
И Великий кассар вышел из горницы. Вслед за ним убрались и двое молчаливых, очень загорелых мужчин. Одетые лишь в набедренные повязки, они были без оружия, но Митька отчего-то сразу понял: это телохранители. Причем, наверное, такие телохранители, которым мечи и копья без надобности.
- Митика, нам все же надо поговорить, - в очередной раз напомнил кассар. Митька не стал оборачиваться. Он пристально разглядывал разлившийся по небу закат - рыжий, точно пламя горящей деревни Хилъяу-Тамга, где чуть было не казнили Хьясси. Лишних две недели жизни... жизни для чего? Чтобы стать жертвой какому-то мерзкому идолу? Чтобы послужить платой за Митькино спасение? А его самого спросили? А Митьку? Ведь эта сволочь-кассар нагло взял и решил за всех.
Митька плотнее запахнулся в зеленую, расшитую блестящими серебристыми нитями куртку. Рваное млоэ было выброшено, едва лишь они оказались в замке. Сухонькая пожилая тетка принесла тюк с одеждой - богатой одеждой, вполне пригодной какому-нибудь юному кассару. Шею больше не сдавливал рабский ошейник, Харт-ла-Гир снял его, едва лишь Диу-ла-мау-Тмер покинул горницу. И все равно было противно, гораздо хуже чем в степи, когда загибались от жажды. Хуже чем в самые первые дни в кассарском доме.
Харт-ла-Гир нетерпеливо кашлянул.
- Нам не о чем говорить, господин, - глухо сказал Митька. - Я с убийцами не разговариваю. Я не просил меня спасать. Тем более так. Вот и все. И отстаньте от меня.
- Тебе больше незачем называть меня господином, - заметил кассар. Ты ведь больше не раб, теперь нет надобности в маскировке. Клеймо завтра снимем, думаю, за два-три дня от него не останется и следа. Ну, так что еще тебе надо?
Митька резко обернулся к нему. Кровь прилила к щекам, а глаза сейчас же защипало. Не хватало еще разреветься тут перед ним, подумал он сумрачно.
- Мне от вас вообще ничего не надо, - буркнул он, старательно отводя взгляд от кассарского лица. - Если вы Хьясси убили, то зачем теперь все это? Нафиг мне теперь эта свобода, эти тряпки? Пускай бы я всю жизнь рабом оставался, пускай бы вы меня лупили каждый день, только бы Хъясси не трогали.
- Не ты ли некогда возмущался своей зависимостью, не ты ли мечтал о свободе? - мягко напомнил кассар.
- Ну не такой же ценой! Мне теперь всю жизнь про это помнить. Он же маленький был, беззащитный, он же просил, чтобы не резали! А вы его ножом!
Нет, справиться со слезами не удалось. Они вырвались на волю, точно истомившиеся взаперти кони. Точно кипяток из лопнувшего стакана. Плечи затряслись, глаза затянуло багровой дымкой, жаркое пламя ожгло его изнутри. Митька резко сел прямо на каменную плиту, обхватил колени руками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});