Круги в пустоте - Виталий Каплан

- Да, - кивнул Айлва. - Долг государя - казнить разбойников. Но лучше их вообще не заводить, согласен.

- Но все на самом деле еще хуже, - продолжал Петрушко. - Ладно разбойники, а что будет, если у нас имеющие государственную власть узнают о вашем мире, узнают, что туда можно попасть? Найдутся ведь и охотники повоевать. У нас, понимаешь, оружие очень мощное, вам такого и не снилось. Да, тхаранский маг говорил мне, что оно перестанет здесь действовать. Но ведь правители в это поначалу не поверят. Пока не убедятся - сколько крови с обеих сторон прольется. Тебе это надо? Вот, мне тоже не надо. И еще - что будет, если к вам попадут идеи из нашего мира? Идеи могут быть пострашнее сабель. А идеи у нас водятся всякие, есть и очень страшные, из-за этих идей у нас миллионы полегли. Теперь представь, это попадает к вам, в совсем иную обстановку. Вы окажетесь совсем незащищенными. Вот сейчас вы уверовали в Единого, раньше верили различным идолам, но это во всяком случае было понятно, вы к этому привыкли. А представь, среди вас пойдет гулять идея о том, что нет никаких богов вообще, что после смерти - пустота, и главное - успеть урвать от жизни все. Да ведь тут развалится любая держава, согласен? А если и удастся остановить, так подумай, какой кровью. Кровь же, пролитая ради укрепления государства, со временем начинает разъедать его, как ржавчина губит железо. И в итоге все кончается еще большей кровью. Значит, самое разумное - это жить каждому Кругу по-своему.

О том, что единянские проповедники на Земле тоже не слишком желанны, Петрушко говорить не стал. Айлва все же единянин, и кто знает, сколь далеко простирается его терпимость...

- Все разумно говоришь, Вик-Тору, - кивнул Айлва, - но что именно ты предлагаешь делать?

Виктор Михайлович задумчиво посмотрел на него. Было как-то необыкновенно тепло и хорошо, какое-то долгожданное умиротворение снизошло, и все привычные уже занозы теперь только покалывали, а не раздирали душу. Так изъеденный кариесом зуб, часами сверля унылой, изматывающей болью, вдруг перестает - и ты веришь, будто он перестал навсегда, и сам же улыбаешься своей наивности. Интересно, эта самая лиу-мзи-тмаанга не дает ли наркотический эффект? То-то праведный Алам не одобряет...

- Главная опасность - это маги, то есть Тхаран, - заявил Петрушко. Именно они умеют преодолевать барьер между мирами. Не будет магов - не будет и проблемы. Верно?

- То есть мне надо их всех вырезать? - вновь прищурился Айлва. - А ты знаешь, сколько их? Одного тхаранского войска восемьдесят тысяч, и это отменные бойцы, почище ратников братца Айяру...

- Давай смотреть так, - предложил Петрушко. - Нас сейчас волнуют те, кто умеет между мирами ходить. Все они попадают в те полторы-две тысячи, которых решено перекинуть в Древесный Круг. Ясное дело, не все из них обладают этим умением, но остальные уж точно не попадают в список. Лучше всего было бы их взять как можно быстрее, пока Хайяар не начал у нас, на Земле. А то с магами окажутся связаны наши люди, и их трогать уже, получается, нельзя.

- А что, такие уж хорошие эти ваши люди? - невинно поинтересовался Айлва. - Ими никак нельзя пожертвовать?

- Никак! - отрезал Виктор Михайлович. - Это не обсуждается, государь. Это непреложно. Какие они не есть, а наши. И мы людьми не швыряемся.

Он замолчал. Во рту стало кисло от красивых слов. Стройки века, Гулаги, Афганы, реформы, Чечни - обо всем этом упоминать сейчас не стоило, и лишь усугубляло стыд. Какой бы Айлва ни был дикарски-непосредственный, он сейчас законно представляет свой народ, и более того - свой мир, ну а полковник Петрушко? Себя плюс еще нескольких человек из УКОСа?

- Ну хорошо, - вкрадчиво заметил Айлва, - ваших трогать нельзя. Ладно, убедил. А не ваших? Совсем далеких людей?

- Это ты про кого? - не понял сразу Виктор Михайлович.

- Про тех, из Древесного Мира. Вот глянь, что получается. Сперва ваши сюда, наши туда, к вам. Потом наши от вас к диким, дикие к вам. Потом дикие к нам, а ваши домой. Так?

- Ну, так, - согласился Петрушко.

- А прикинь, где в конце концов окажутся имну-глонни наших магов? В диких, которые осядут здесь. И если этих диких перебить, то и маги скоро сдохнут. А диких перебить легко. Только сразу надо, пока связи еще крепкие. Тянуться-то через два Круга будут...

- А что, дикие не люди? - привстал Петрушко. - Их не жалко? Им умирать, да?

- А чего такого? - удивился Айлва. - Мы же не звери какие, мы их аккуратно, безболезненно. Есть, знаешь ли, такие тихие яды... И потом, мы сперва их посвятим Единому, омоем их души Его сиянием, и впереди у них будет светлая Вечность.

Виктора Михайловича передернуло. Весь хмель мгновенно выветрился.

- Ты понимаешь, что говоришь, государь? Ты сейчас вот про яды сказал. Так вот, этим ядом ты не только дикарей из Древесного отравишь, ты всю свою державу отравишь, а главное - всю вашу веру в Единого. Если сегодня можно по-тихому травануть чужаков, значит, завтра можно жечь каждого второго, пытать, грабить, насиловать... И все во славу Единого, и найдутся такие вот богословы, все убедительно обоснуют. Типа что для пользы дела, то и нравственно... Это насколько надо же верить не Ему, а себе, чтобы такое замыслить? Ну ладно я, никогда не был особо верующим, но мне и то понятно, что нельзя так. Хочешь, расскажу, как у нас было? Как у нас во славу Божию города вырезали, людей пачками на кострах жгли? И что, и где сейчас эта слава? Никто вообще ни во что не верит, кроме нескольких упрямых одиночек! Хочешь, чтобы и у вас так же было? Вестнику Аламу ты про свой план рассказывал, кстати? Что, он тоже одобряет?

- Еще нет, - невинно глядя на него через стол, сказал Айлва. - Вот если бы мы с тобой решили, тогда сказал бы. Только я не понимаю, тебе что же, земная жизнь человека дороже его судьбы в вечности?

- Я насчет вечности ничего говорить права не имею, - заявил Петрушко. - У меня для этого нет ни веры достаточной, ни знаний. Я другое скажу. Вот дает Господь человеку жизнь, не просто же так, неслучайно. И не нам своей волей эту жизнь отнимать, если захотелось. Он что, просто так сказал "Не убий"? В шутку, что ли?

- А Он сказал? - заинтересовался Айлва.

- Сказал, сказал, - кивнул Петрушко. - В нашем Круге сказал, три с половиной тысячи лет назад.

- Что, вообще нельзя? - поразился государь. - Совсем никак, да?

- Ну, если на войне, если он с мечом на тебя лезет - тогда другое дело. Тогда ты жизни человеческие защищаешь. А вот так, чтобы самовольно, для собственной надобности, невинного... Ты, конечно, государственной необходимостью станешь отговариваться, так под государственную необходимость что хочешь можно подшить. Но не обманывай свою совесть. Казнить разбойников да, казни, они кровь пролили, людей замучили. Варвары на тебя войной пошли веди войско, разбей, ты народ свой защищаешь, стариков, детишек, баб... Но чтобы ради своих раскладов... невинного... Да ты что, Айлва? Как Единому потом в глаза посмотришь? В этой самой Вечности?