Томминокеры - Стивен Кинг

Как они в ней дышат. Как они до сих пор живы? Может, нет, может быть, просто движение жидкости заставляет тебя думать, что они живы. Может, это только иллюзия, пожалуйста, Иисус, пусть это будет иллюзия.

Питер., ты слышал как он скулил?

Ну и что. Это тоже часть иллюзии. Вот и все.

Он подвешен на крюке в душевой кабинке, заполненной межзвездным эквивалентом средства для мытья посуды «Джой», он не смог бы скулить в нем, тогда пошли бы мыльные пузырьки, и у тебя просто глюки. Вот что это такое небольшой визит Короля Глюка.

Только это не было глюками, и он это знал. Он знал, что слышал скулеж Питера не ушами.

Этот звук болезненного, беспомощного поскуливания пришел оттуда же, откуда приходила музыка по радио — из глубины его мозга.

Энн Андерсон открыла глаза.

Забери меня отсюда! — вскричала она. — Забери меня отсюда, я оставлю ее в покое, я не чувствую ничего, кроме того, что они делают мне больно, делают мне больно, делают мне болллльнноооо…

Гарденер вновь попытался подняться. Он смутно осознавал, что издавал какой-то звук. Все тот же самый звук. Этот звук был очень похож на тот, что мог бы издать сурок, раздавливаемый машиной при попытке перебежать дорогу.

Зеленоватая, двигающаяся жидкость придала лицу сестры Энн газообразный, призрачный трупный оттенок. Голубизна ее глаз поблекла. Ее язык колыхался, как плоть какого-то подводного растения. Ее красно-лиловые морщинистые пальцы были неподвижны.

Я ничего не чувствую, кроме того, что они делают мне больнооооо! — вопила Энн, и он не мог укрыться от этого голоса, не мог заткнуть пальцами уши, чтобы избавиться от него, потому что голос шел из его головы.

Слишшш — слишшш — слишшш.

Медные трубки, входящие в крыши душевых кабинок, делали их похожими на шумно-веселую комбинацию барокамер Бака Роджерса и самогонных аппаратов Лайла Эбнера.

Шерсть Питера повылезала клочьями. Задние части его тела, казалось, были в коллапсе сами по себе. Его ноги совершали в жидкости длинные ленивые шаги, как будто ему снилось, что он убегает.

Когда они делают мне больноооо!

Старик открыл свой единственный глаз.

Мальчик.

Мысль была выражена ясно — вне всякого сомнения. Гарденер обнаружил, что отвечает ему.

Какой мальчик?

Ответ был моментальным, сначала поражающим, затем неоспоримым.

Дэвид. Дэвид Браун.

Один глаз уставился на него — немигающий сапфир с легким изумрудным оттенком.

Спаси мальчика.

Мальчик. Дэвид. Дэвид Браун. Был ли он связан как-то с этим, мальчик, которого они разыскивали в течение долгих изнуряюще жарких дней? Конечно, был. Возможно, не прямо, но косвенно.

Где он? — послал мысль Гарденер старику, плавающему в своем бледно-зеленом растворе.

Слишшш — слишшш — слишшш.

На Альтаире-4, наконец ответил старик, Дэвид на Альтаире-4. Спаси его., а затем убей нас. Это ужасно. Действительно ужасно. Не можем умереть. Я пытался. Мы все пытались. Даже (сукасука) она. Мы как в аду. Используй преобразователь, чтобы спасти Дэвида. Затем выдерни вилки. Перережь провода. Подожги все. Ты слышишь?

В третий раз Гарденер попытался подняться и бесформенной массой повалился обратно. Он стал осознавать, что толстые электрические кабели были размотаны по всему полу, и это вызвало далекое воспоминание о группе, которая подобрала его на заставе, где взимается подорожный сбор, когда он возвращался из Нью-Хэмпшира. Сначала он удивился, но затем обнаружил связь. Пол выглядел как сцена перед началом рок-концерта. Или как телестудия больших городов. Кабели змеились, входя в широкую раму, заполненную электрическими платами и грудой видеомагнитофонов.

Все они были соединены проводами. Он поискал глазами преобразователь постоянного типа, ничего не обнаружил и затем подумал:

Конечно нет, идиот. Батареи — это и есть постоянный ток.

Видеомагнитофоны были соединены с сетью домашних компьютеров — «Атари», «Эппл» — II и III, TRS-80, «Коммадор». На одном из зажженных экранов мигало слово ПРОГРАММА?

За модифицированными компьютерами было еще больше электрических плат сотни. Все сооружение издавало низкий сонный гул — Звук, который он связывал с — (используй преобразователь) большим количеством электрического оборудования.

Свет струился от рамы и от беспорядочно расположенных в ней друг за другом компьютеров зеленым потоком — но свет не был постоянным. Он был цикличным. Импульсы света и их связь с мыльными звуками, исходившими из душевых кабин, была очень четкой.

Это центр, подумал он со слабым возбуждением больного. Это приложение к кораблю. Они приходят в сарай, чтобы как-то использовать это. Это преобразователь, и они берут от него свою силу.

Используй преобразователь, чтобы спасти Дэвида.

С таким же успехом можно попросить меня полетать в ВВС-1. Придумай что-нибудь попроще, папаша. Если бы я смог вернуть его откуда бы то ни было путем декламации Марка Твена или даже По, — я бы попытался. Но с помощью этой штуки. Она выглядит, как взрыв на электронной фабрике.

Но — мальчик.

Сколько ему? Четыре? Пять?

И куда, во имя Господа, они поместили его? Буквально, границей было небо.

Спаси мальчика., используй преобразователь.

Но, конечно, не было времени даже на то, чтобы вглядываться в эти проклятые сообщения. Остальные могли вернуться. И все же он уставился на один из мониторов с гипнотической напряженностью.

ПРОГРАММА?

Что если я наберу Альтаир-4 на клавиатуре? — задумался он и увидел, что клавиатуры не было; и в ту же секунду буквы на экране изменились.

АЛЬТАИР-4, прочел он.

Нет вскричал его мозг, с чувством вины за незаконное вторжение. Нет, Иисус, нет!

НЕТ ИИСУС НЕТ, заструились буквы.

Перестань! Перестань! — подумал Гарденер, покрываясь потом.

ПЕРЕСТАНЬ

ПЕРЕСТАНЬ

Эти буквы мигали., и мигали. Гарденер уставился на них, объятый ужасом. Затем:

ПРОГРАММА?

Он попытался оградить свои мысли и снова попытался подняться на ноги. На этот раз ему это удалось. Из преобразователя выходило еще несколько проводов. Они были тоньше. Их было… Он подсчитал. Да. Всего восемь. Заканчивающихся наушниками. Наушники. Фриман Мосс. Дрессировщик зверей, управляющий механическими слонами.

Здесь было больше наушников. Каким-то сумасшедшим образом это напомнило ему языковую лабораторию высшей школы.

Может, они учат здесь другой язык?

Да. Нет. Они учатся «превращаться».

Машина обучает их. Но где здесь батареи? Я не вижу ни одной. На эту штуку должно быть повешено десять или двенадцать старых добрых «Делкоу». Чтобы поддерживать протекание через нее заряда. Должно быть…

Ошеломленный, он снова поднял глаза на душевые кабинки.

Он взглянул на коаксиальные кабели, выходящие из лба женщины, глаза старика. Он смотрел на лапы Питера, совершающие большие, широкие сонные шаги, и удивился тому, как только у Бобби на платье могли оказаться собачьи волосы может, она меняла у Питера этот эквивалент межзвездной смазки? Преодолела ли она простые человеческие чувства? Любовь? Раскаяние? Вину?

Обнимала ли она свою собаку перед тем, как снова наполнить кабинку жидкостью?

Они и есть батареи. Органические «Делкоу» и «Эвреди», можно сказать. Они высасывают их досуха. Высасывают их как вампиры.

Новое чувство появилось у него, несмотря на страх, замешательство и ошеломленность, — это была ярость, — и Гарденер приветствовал его.

Они делают больно., делают больно… делают больноооо…

Ее голос внезапно оборвался. Монотонный гул преобразователя изменил высоту — он стал еще ниже. Свет, излучаемый рамой, немного поблек. Он подумал, что она потеряла сознание, уменьшив таким образом общую мощность машины некоторое количество., чего? Вольт? Дин? Ом? Хрен знает чего?

Покончи с этим, сынок. Спаси моего внука и затем покончи с этим.

В какой-то момент голос старика заполнил его голову, абсолютно ясно и абсолютно понятно. Затем он пропал. Глаз старика закрылся.

Зеленый свет, идущий от машины, стал еще бледнее.

Они пробудились, когда я вошел, подумал он лихорадочно. Гнев все еще колотил и сверлил его мозг. Он выплюнул зуб, почти не заметив этого. Даже Питер немного проснулся. Теперь они возвратились к состоянию, в котором находились., раньше. Спали? Нет. Не спали. Что-то другое. Замороженное хранение органики.

Он повернулся назад, прочь от преобразователя (что все-таки он преобразует, как, зачем). От душевых кабин, от кабелей. Его глаза обратились к массе приспособлений, выстроенных в ряд у дальней стены. На стиральной и выжимающей машине было что-то прикреплено к крышке, что-то похожее на изогнутые телевизионные антенны в форме бумеранга, которые можно иногда увидеть сзади у лимузинов. Чуть позади стиральной машины и левее нее стояла старомодная ножная швейная машинка со стеклянной воронкой, прикрепленной к ее боковому колесу. Керосиновые цилиндры со шлангами и стальными руками., он заметил, что к концу одной из рук был приварен мясницкий нож.