Вашингтон - Николай Яковлев

Многие и многие американские государственные деятели нашего времени (вспомним хотя бы президента Джона Ф. Кеннеди) призывают своих соотечественников к стойкости и дисциплине. Только так, повторяют они, могли выстоять Афины, каковым уподобляют США, в борьбе со Спартой. Они сетуют на «распущенность» американской цивилизации по сравнению с целеустремленным движением вперед социалистических стран. Пишущие в США о Вашингтоне и в этом случае нашли что сказать, подчеркнув приверженность великого американца к дисциплине.

В 1972 году профессор Н. Каллахан, специалист по Американской революции, сочинил достаточно популярную книжку «Джордж Вашингтон: солдат и человек». Он трудился над ней два года, дабы очень точно сообщить все факты. Исследуя причины стойкости континентальной армии, Каллахан нашел, что этому немало способствовали широта и избирательность наказаний провинившихся, введенная Вашингтоном. Автор с большим вкусом и знанием дела обращается в книжке к практике телесных и иных наказаний в армии Вашингтона. Для лучшего понимания Вашингтонианы донесем читателю рассуждение Каллахана в полном виде. Вот ведь какие вопросы занимали ум Вашингтона в томительные месяцы вынужденного бездействия зимовок в Морристауне:

«Он обратился к методам наказания солдат. Вашингтон стоял за суровую дисциплину… Он разъяснил своему штабу, что, согласно уставам, самое тяжкое телесное наказание для провинившегося — сотня плетей, и не было промежуточного наказания между поркой и смертной казнью. Он отметил, что военно-полевой суд был вынужден часто применять тот или иной вид наказаний за все виды преступления. Вашингтон припомнил, что в самом начале войны максимальным наказанием для солдат было тридцать девять ударов плетью. Тогда же он уведомил конгресс, что этого недостаточно. Количество плетей впоследствии было увеличено до ста, и порка иногда разбивалась на две части — сначала провинившемуся всыпали пятьдесят плетей, а через некоторое время давали по истерзанной спине еще пятьдесят».

Тут нужно прервать знатока американской истории и подправить его ссылкой на другую книгу, изданную в США в 1974 году: монографию Д. Корбина «Неизвестный Вашингтон» (переиздание книги, впервые вышедшей в 1932 году). Как Каллахан, так и Корбин согласны, что в континентальной армии драли нещадно, но резко расходятся в подсчете количества ударов плетей (для наказания применялась плеть-девятихвостка с вплетенной проволокой). По сообщению Корбина, естественно документированному, во время ужасающих испытаний в Вэлли Фордж стоны умиравших от голода смешивались с воплями наказуемых. Корбин пишет: «В зиму Вэлли Форджа солдат Джордж Эвинг без комментариев пометил в своем дневнике: «Солдат его роты получил 300 плетей, а в другой роте 250 и к тому же в воскресенье». Дело свободы находилось в самой низшей точке — неоднократно возникала угроза мятежа и массового дезертирства. Провинившиеся бежали к врагу, в Филадельфию. За это полагалась смертная казнь. В молодости Вашингтон вешал дезертиров, когда речь шла о защите границы от нападений индейцев. В наше время телесные наказания запрещены и наказание за преступления, которые ставят под угрозу жизнь граждан, — только смерть. Пусть филантропы рассудят, что более гуманно».

С этой точки зрения Вашингтон был гуманным человеком в полном смысле слова. Вернемся к Каллахану: «Доктор Тачер оставил описание телесных наказаний: «Провинившегося крепко привязывают к дереву или столбу, и по его обнаженной спине наносится положенное количество ударов плетью, состоящей из нескольких узловатых веревок, иногда при каждом ударе кожа раздирается. Как ни удивительно, солдаты часто получают самые сильные удары без стона и не пытаются уклониться от плети. Это можно объяснить упрямством или гордостью. Они, однако, изобрели метод, который, по их словам, смягчает боль: сжимают зубами свинцовую пулю и жуют ее под плетью, пока она не становится плоской».

Проанализировав систему военных наказаний, «Вашингтон счел, что нужна их градация, ибо плетей было «недостаточно в ряде случаев», а смертная казнь — крайность. В результате размышлений в штабе в Нью-Джерси он рекомендовал конгрессу ввести «жестокий, каторжный труд» в качестве промежуточного наказания между сотней плетей и смертной казнью. Работать надлежало на строительстве укреплений, дорог и прочих общественных сооружений. Рекомендации были претворены в жизнь. Таким образом, Вашингтон и его штаб являются основателями национальной системы военных тюрем. В первую очередь в них заключались пьяницы, не получавшие во время пребывания там иной пищи, кроме хлеба и воды».

Разыскания профессора Каллахана повернули монумент Вашингтона еще одной гранью — в довершение ко всему он основоположник американских тюрем! Поистине пытливость исследователей прошлого в юбилейный период в CÏIIA границ не знает, и ее можно сопоставить только с их горячим желанием принести пользу согражданам благородной деятельностью на ниве всеобщего просвещения.

Страницы новейших книг об истории войны за независимость буквально пестрят поучительными рассказами о том, как самыми жесткими мерами поддерживалась дисциплина, а следовательно, обеспечивалась боеготовность континентальной армии. Порки пустяк, ибо Вашингтон широко применял смертную казнь, обставляя ее надлежащим церемониалом. Т. Флеминг в работе «Забытая победа, Битва за Нью-Джерси в 1780 году» (1973) рассказал о том, как Вашингтон учил солдат повиновению. Хотя войска были на грани мятежа по причинам слишком знакомым — голод, нехватка одежды и обуви, — главнокомандующий с большой изобретательностью показал, и очень наглядно, всем солдатам, что их ждет при попытке сбежать из-под знамени.

В мае 1780 года военно-полевой суд приговорил к смерти 11 дезертиров. Предстоявшая казнь вызывала глухой ропот, но, подчеркивает Флеминг, «Вашингтон тем не менее отказался от каких-либо послаблений в суровой воинской дисциплине. На следующий день после попытки мятежа в коннектикутской бригаде он приказал выстроить по пятьдесят человек от каждого полка на плацу в Морристауне. В одиннадцать утра появились осужденные дезертиры, их везли в телегах, которые тащили жалкие клячи. Перед процессией шел оркестр — 15–20 флейтистов и барабанщиков играли «марш смерти». Восемь были приговорены к повешению, трое — к расстрелу. Они стояли на телегах, щурясь под майским солнцем, а преподобный баптистский капеллан Уильям Роджерс из Пенсильвании взывал к ним — подготовиться к немедленной встрече с богом. Больше для поучения собравшихся, а не для осужденных капеллан распространялся о «низости» дезертирства и проистекающих от этого фатальных последствий для дела американской свободы, если это преступление будет безнаказанным. Затем восьмерых, приговоренных к повешению, повели на помост под виселицей. Они могли видеть неподалеку свежевырытые могилы для себя. У подножия виселицы их поджидали открытые гробы.