Космическая тетушка - Елена Хаецкая

Ростовой образ Ангела-Сохранителя смотрел на меня глазами Гатты, из неизмеримых глубин задумчивости, и безмолвно отвечал… Я сам чувствовал, как меняюсь, как ответы начинают прорастать сами собой, не столько в рассудке, сколько в душе и даже ниже души, где-то внутри живота, в утробе. У меня там помещается жалость. У других людей от жалости щемит сердце, а у меня сразу стискивает живот, и щекотка бежит оттуда по всему телу.

Вообще я сделался очень чувствительный. Я думал о чужом детстве и плакал, представляя себе, как испортятся эти невинные руки после множества греховных вещей, которые они сделают. И старые игрушки будут выброшены, потому что только игрушки обличат человека после того, как он предаст свое детство. Я плакал о грехе, который стал уделом человечества, и взгляд Ангела смягчался, словно бы желая меня утешить.

А вот тетя Бугго даже в мыслях не посягнула на своих кукол. Они все остались на месте, кроткое немое племя, тряпичные с пришитыми глазами, пластиковые с гнущимися ручками-ножками и настоящими волосами, фаянсовые в платьях из натуральной ткани, с вышивкой золотым бисером и жемчужинками… Бугго перекладывала их с полки на полку, подолгу любуясь их тихими, преданными лицами. Одну она даже велела почистить и починить, поскольку страшно замусолила ее еще в детские годы. Тетя Бугго всегда существовала в полном согласии с миром своего детства. Куклы не осуждали ее ни за пиратство, ни за пьянство, они легко сносили даже соседство кровавого диктатора Тоа Гирахи, чей портрет красовался на стене, над полками.

Вообще появление в доме тети Бугго оказалось для меня настоящим благом. Нянька постаралась на славу, и я вырос истинным другом Бугго Анео, о существовании которой до поры даже не подозревал. Просто когда она вернулась домой, сразу же выяснилось, что мы с ней – самые близкие по духу люди на свете.

Думаю, и папа ее любил, хотя все время ругал за склонность устраивать скандалы. В первую же неделю после ее возвращения я слышал, как отец кричит на Бугго в саду:

– Для чего тебе это понадобилось? Вот объясни мне, глупому генеральному директору крупной компании, зачем ты рассказывала для стерео о своих интимных отношениях с Тоа Гирахой? У тебя что, были с ним интимные отношения?

– Ну, это смотря какие отношения считать интимными… – смеялась Бугго.

Надо же! Папа надсаживался от гнева, а она смеялась!

– Ты получаешь удовольствие, разрушая карьеру других людей? – возмущался отец.

– Да он сам виноват, этот стереоболтун! – сказала Бугго. – Надо же такое придумать: явиться к женщине, которая ждет смертного приговора, и приставать к ней с неприличными вопросами! Должна же я была отомстить за себя… и за всех других женщин, которые ждут смертного приговора.

– О других можешь не беспокоиться, Бугго. Ты – единственная.

– Так меня же оправдали, – напомнила Бугго.

– Зато журналиста лишили лицензии за плагиат.

– Туда ему и дорога, – безжалостно сказала Бугго. – Нужно знать культовых писателей. Он, конечно, мог не читать «Сердца в океане», но узнать стиль Абелы Меноэса был просто обязан! У него диск в диктофоне закончился, а то я пересказала бы больше. Мне очень понравился Меноэс. Надо будет, кстати, всем вместе махнуть на Арзао. Там изумительная природа… И, между прочим, на Аталянском море нет никаких зеленых пятен, и солнце там не проникает до морского дна. Такое есть только на севере Арзао.

Папа мог теперь только вздыхать и бессильно шипеть. Тетя Бугго торжествовала. Потом отец поцеловал ее в щеку, пробормотал: «Я все равно очень рад, что ты с нами, Бугго» – и я сразу простил ей все. Даже то, что она вывела папу из себя.

Однажды тетя Бугго спросила меня, умею ли я держать язык за зубами.

– Я поручила бы дело Тагле, – добавила она, называя мою няньку ее несуществующим именем, – но, к сожалению, там нужно будет кое-что объяснять.

– Где – «там»? – не понял я.

– Сперва обещай никому не говорить, – потребовала тетя.

От волнения я лишился дара речи и смог только кивнуть.

Тетя Бугго вздохнула.

– Если твой отец узнает, – сказала она не без удовольствия, – будет еще один литературный скандал.

И положила мне на колени, вынув из-под подушки, толстую тетрадь в простом зеленом переплете. Я почему-то сразу догадался, что это.

На Эльбее много способов распространять и хранить информацию. Самый изощренный из них – так называемые «подлинники». Это бумажные книги, однако не напечатанные, а переснятые с рукописи, причем непременно написанной лично автором. Такая книга, помимо обаяния бумаги, обладает еще максимально возможным авторским присутствием.

Я раскрыл тетрадь. На первой странице тетя изобразила девушку в причудливом платье, с оленьей головой на стройной шее. В одной руке девушка держала веер, в другой – лучевик. Было очевидно, что мастерство в создании этого рисунка тетя Бугго оттачивала еще в годы учебы, многократно воспроизводя его в тетрадках, на запотевшем стекле и крышках столов Звездной Академии.

Над головой девушки кривоватым полукругом шла надпись: «Капитан Бугго Анео. Избранные полеты».

– Это фрагменты, – пояснила тетя. – Наиболее шокирующее я приберегла на потом.

– Ты хочешь это напечатать?

Я полистал рукопись. Кое-где были еще рисунки – карикатуры на Хугебурку, зарисовки пейзажей, по большей части неудачные, и несколько чертежей модных платьев. В двух, как минимум, местах имелись жирные пятна. Местами поля рукописи были исчирканы невнятными черновыми пометками: цифровые ряды, несколько комбинаций из чисел и букв, наброски координат с тремя осями, варианты написания имени «Исиодор»…

Бугго сказала:

– Ну да. Мне надо опубликовать все это. А что?

– Ничего, – сказал я. – Скандал все равно будет.

– Вот и хорошо, – молвила тетя Бугго. – Твой дед придет в восторг. – Она придвинулась ближе ко мне. – Я договорилась с издательством «Поток».

– Тетя! – слабенько ахнул я.

Бугго улыбнулась, выставив клычок с левой стороны губ, – она была довольна впечатлением.

«Поток» представлял собой весьма бойкое новообразование в издательском мире Эльбеи. Поскольку рынок электронных версий был заполнен старыми, весьма солидными фабриками текстов, «Поток» плавал на мели – но плавал исключительно быстро и вертко. Он выпускал только бумажные книжки. Новшество заключалось в том, что книжки «Потока» были чрезвычайно дешевы. На Эльбее платят не за материал, из которого создано тело книги, а за содержание. Самые дорогие произведения – классика, а на последнем месте – развлекательное чтиво. Особое место в тарифной сетке занимает Священное Писание: любой человек может по заявке получить его бесплатно, но может и купить за огромные деньги, если желает сделать пожертвование.