Замки из песка (СИ) - Князева Анастасия

Почему за столько лет эволюции и технологического прогресса человечество не изобрело гребаный пульт для стирания ненужных воспоминаний? Как бы легко и прекрасно стало бы жить после этого! Нажал на кнопку, выделил отрезок, который хочешь забыть, и все. Прощайте, ночные кошмары и постоянное чувство тревоги. Ну, нет же. Мы должны жить с этим всегда. Без конца прокручивать эти события в голове, и постепенно сходить с ума от чувства вины и беспомощности.

Потому что знаешь, что виноват. Потому что понимаешь, что не достоин прощения…

Мне всегда твердили, что нужно всегда помнить о семье. Каждый раз, прежде чем что-либо делать, необходимо думать, как это скажется на нашей фамилии, не приведёт ли к скандалу, не разрушит ли нашу безупречную репутацию...

Но никто не задумывался о том, была ли эта репутация вообще. Мы жили так, как нас учили. Делали все, что от нас требовалось. Зачем? Чтобы однажды оказаться лицом к лицу с такой правдой, от которой волосы на голове становятся дыбом? Чтобы в конечном итоге увидеть собственное, искажённое кривым зеркалом, отражение, которым ты, по сути, всегда и был?

Недавно мне позвонил Игорь и сказал, что бабушка умерла. Старое сердце не выдержало встречи с реальностью и дало сбой. Последняя ниточка, связывавшая меня с семьей, оборвалась. Ушла. Навсегда. Лидия Игнатьевна больше никогда не назовёт меня неблагодарным щенком, а кузена – никчемным ублюдком, которого она пригрела на своей груди. Что ж, скучать по ней мы точно не будет.

Кладу пустой стакан на стол и, в очередной раз, оборачиваюсь, чтобы увидеть ее. Сидит, все в той же позе, подобрав под себя ноги, и смотрит в окно, на звёздное небо. Голова чуть наклонена влево, из-за чего длинный волосы перекочевали на левую сторону, обнажая нежный изгиб лебединой шеи. На ней все то же платье, только босоножки остались валяться у входной двери.

Почему она здесь? Могла бы уже давно уйти, вычеркнув меня из своей жизни, как ненужный лист прошлогоднего отрывного календаря. По сути, я не имею права даже близко к ней приближаться, а в итоге взял и привёз к себе домой. Зачем? На каких основаниях?

Знаю, что никогда не смогу искупить своей вины. Не верну ей той ночи, не залечу старых ран. Знаю, но продолжаю отчаянно нуждаться в ней, словно утопающий, мечтающий о глотке свежего воздуха. Она нужна мне. Вся. Целиком. Без остатка.

Закрываю глаза, чтобы избавиться от наваждения, но ее образ не исчезает. Мери постоянно со мной. Она во мне. В моей крови, в сердце, которое готово выпорхнуть из груди только ради того, чтобы быть ближе к ней. Тяжёлый вздох вырывается из ослабленных лёгких и замирает в тихом полумраке.

– Дим, – голос брата эхом отдаётся от стен и прилетает мне прямо в голову, – я знаю, что не имею права голоса, но... Хочу, чтобы ты знал, – он говорит тихо, с трудом подбирая нужные слова. – Мери полюбила тебя, зная обо всём. Она согласилась на эту авантюру только ради тебя. Она заставила меня поклясться, что ты не узнаешь о той ночи. Мери боится, что ты не выдержишь правды. Она очень любит тебя, брат… И, – снова пауза, только на этот раз намного длиннее, – прежде чем ты посмотришь видео, которые я отправил... Хочу, чтобы ты знал, мне жаль... Мне чертовски жаль, братец! Прости, если сможешь...

Схватив со стола смартфон, открываю электронную почту. Одно непрочитанное письмо от Игоря Мазурова. Не могу свыкнуться с тем, что он сменил фамилию. Оказывается, все эти годы, пока мы поливали его грязью и считали за труса, прячущегося за спиной именитого семейства, кузен вел двойную жизнь. Никто из нас даже представить себе не мог, что Игорь работает на правительство. Майор Национального центрального бюро Интерпола МВД России. Звучит, как минимум, серьезно. Совсем не в духе того Игоря, которого я знал. Хотя, сейчас, после всех этих чудовищных событий, свидетелем и участником которых мне пришлось стать, я прекрасно понимаю, что совсем его не знал.

От: Мазуров Игорь Юрьевич

Кому: Лебедев Дмитрий Владимирович

Дата: 6 сент. 2018 г., 23:46

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тема: 27 мая 2012 г.

Знакомая дата мелькает перед глазами, вызывая неприятное жжение в горле. Сердце делает резкий кувырок и замедляет свой ритм, на лбу выступают капельки пота. Палец, нажимающий на первый прикрепленный файл, дрожит так, что попадаю только с третьего раза. Экран выкрашивается в белый цвет. Пока идет загрузка, кажется, проходит целая вечность. Наконец, документ погружается. Большой. Двадцать семь страниц печатного текста, разбавленного фотографиями и сканами выцветших листов с размашистым врачебным почерком.

Приступаю к чтению, не обращая на рябь в глазах. Строчки, одна за другой, впитываются в мозг, вырисовывая перед мысленным взором жестокую картину жизни. Холодные, словно острия клинков, слова вонзаются в мое тело, раздирая несопротивляющуюся плоть на части. Во рту появляется металлический привкус крови, он же, мощным рывком, ударяет в нос, вызывая непроизвольные приступы рвоты. Чем ближе завершение отчета, написанного сухим профессиональным языком истинного следака, тем хуже себя чувствую. В голове выстраивается четкая цепочка событий: алкоголь, галлюциноген, афродизиак, Мери, изнасилование, попытка суицида, год реабилитации в одной из частных клиник Еревана, заочное отделение славянского университета по курсу «Лингвистика», полгода работы в небольшой столичной компании, переезд в Москву, встреча…

В какой-то момент организм просто дает сбой. Понимаю, что не справляюсь, вскакиваю с места и бросаюсь в ванную. Слышу, как за спиной грохочет упавший табурет, но не оглядываюсь. Меня колотит так, что с трудом передвигаю ноги. Несколько раз спотыкаюсь, хватаюсь руками за стены, пытаюсь сохранить равновесие. Не понимаю, как добираюсь до туалета и успеваю склониться над раковиной, прежде чем меня вырвет. Желудок испражняется, выплескивая весь выпитый виски, горечь во рту не проходит. Меня рвет так, что кажется внутренности сейчас вывалятся. Пот стекает по телу, впитывается в белоснежную рубашку, из-за чего она липнет к коже, доставляя дополнительный дискомфорт.

Задыхаюсь. Горло саднит так, будто кто-то вцепился в него и с каждой секундой усиливает нажим. Тянусь к основанию шеи, провожу по ней ладонью, стараюсь смахнуть невидимые путы, но не выходит. Шум льющейся из-под крана воды режет слух, бьет по барабанным перепонкам, вызывая такой гундеж, что собственное отражение кажется невероятно далеким и расплывчатым. Сую голову под холодную струю в надежде, что это поможет. Держусь до тех пор, пока в легких не остается ни грамма кислорода.

Навалившись всем телом на мраморную столешницу, устремляю взгляд в зеркало. С трудом узнаю себя в том подобии человека, в которого превратился. Рубашка расстегнута, белая майка полностью пропитана влагой, на лице – маска покойника: глаза красные от непролитых слез и крови из лопнувших капилляров, щеки впали, мокрые короткие волосы торчат в разные стороны. Это не я. Не могу быть им. Я умер. Давно. Еще шесть лет назад. В тот самый вечер, когда посмел коснуться ее…

Не выдерживаю и начинаю кричать. Громко. Надрывно. До звона в ушах. Подобно раненому зверю, на последнем издыхании. Кричу до тех пор, пока голос не садится, а отчаянный рык становится больше похожим на жалкий скулеж побитого пса.

Маленькие ладошки вдруг опускаются мне на грудь, к спине прижимается хрупкое девичье тело. Вздрагиваю, как от удара. Сильного такого. Точного. Прямо в солнечное сплетение. Замираю, даже дышать перестаю. Боюсь пошевелиться. Не знаю, что делать, как себя вести. Чувство вины опаляет меня изнутри, выжигает в прах, превращая в ничто. Только отчаянное желание продлить мгновения рядом с ней заставляет держаться, не дает сломаться, превратиться в руины…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Молчим. Слова излишни, они не смогут описать того, что происходит с нами. Минута. Две. Время летит так стремительно, так безвозвратно. Оно мчится вперед, приближая неминуемое. Почему-то, где-то глубоко в душе, я был уверен, что скоро потеряю ее. Надолго. Возможно, навсегда. И от этого хотелось выть на луну, на стену лезть, крушить и уничтожать все вокруг. Бывают в жизни моменты, когда понимаешь, что дошел до предела, выгорел до конца, без остатка. Стоишь на перепутье дорог и не знаешь, куда идти, какое направление выбрать. Я находился в таком состоянии, и черт его знает, насколько еще мне хватит сил. Стою посреди пути, а в голове пустота.