Серенгети не должен умереть - Бернгард Гржимек

потребовал объяснить ему, что тут происходит. В течение шести часов я только и занимался тем, что прогонял зевак со двора. Когда стемнело, двор, слава тебе господи, опустел. При тусклом свете электрической лампочки (гордости кемпинга) нам наконец удалось поесть, а потом принять душ под подвешенным к потолку ведром с душевым шлангом. После этого мы замертво упали на постели.

Не успели мы заснуть, как под окнами снова начался скандал. Я слышал недовольное ворчание постояльцев, которым помешали спать, и полуголый кинулся во двор, к Роджеру. Оказывается, его возмутила собака, которая стояла возле его клетки и лаяла на него. Это была сторожевая собака кемпинга. С отчаянной решимостью я заманил пса в какой-то сарай и запер его там. Когда я уже улегся в постель, Роджер снова принялся орать и барабанить. Причем антракты между его «выступлениями» становились все короче. Наконец я не выдержал и снова выбежал из дома. Во дворе никого не было. Но тут я понял причину беспокойства Роджера: прямо против его клетки, над входом в кемпинг, висела электрическая лампочка, которая горела сейчас на удивление ярко, потому что была единственной из всех подключенных к движку в столь поздний час. Она слепила глаза обезьяне и не давала ей уснуть. Тогда я разыскал лестницу, влез наверх и слегка вывернул лампочку. Наконец наступил покой до утра.

Еще до завтрака Михаэлю пришлось взять на себя защиту обезьян от зевак. А я побежал разыскивать какую-нибудь возможность уехать отсюда в Бваке, в нашу штаб-квартиру. Но все местные торговцы уверяли меня, что отсюда никакие машины не ходят непосредственно в Бваке, что непременно придется ехать с пересадкой. Но я был уже стреляный воробей и знал цену подобным утверждениям, поэтому продолжал свои поиски. И нашел. Под навесом какой-то фактории, прямо на улице, но зато на модной американской раскладушке спал здоровенный шофер грузовика. Его «apprentis», подручные, завернувшись в одеяла, лежали прямо на земле. Один из них уже проснулся, и я спросил у него, куда они держат путь. К моему неописуемому восторгу, он ответил, что они направляются в английский Судан, но сначала заедут в Бваке. Черный шофер не знал французского, зато говорил по-английски и был рад-радешенек найти хоть кого-то, с кем можно объясниться. Как водится, он принял меня за американца. Мы долго торговались относительно цены за проезд и сошлись наконец на сумме в несколько сот марок за шестьсот километров. Он пошел на рынок подыскать себе еще несколько попутных пассажиров и ровно в 10, как было договорено, подъехал к воротам кемпинга. Мы начали погрузку, а арендатор кемпинга облегченно вздохнул…

Однако не так просто оказалось в толпе зевак найти несколько дюжих мужчин, решившихся поднять клетку с Роджером и погрузить ее в кузов «камьона»…

Глава пятнадцатая

Ночной бой с Роджером

Итак, мы пустились в путь со всем своим «ноевым ковчегом», упакованным в ящики, коробки и клетки и водруженным на грузовик «английского» африканца, направляющегося в Бваке. Наш «ковчег» сильно пополнился за последние дни: теперь у нас было уже три шимпанзе — Роджер и две малышки — Ака и Пулу, затем несколько мартышек-мангобеев и других обезьян, были у нас и птицы и виверры. Рядом с нами в кузове сидело по двадцать, а иногда и по тридцать попутных пассажиров, которые нас приветливо угощали орехами кола, запихивая нам их пальцами прямо в рот. Но зато они безо всякого спроса угощались нашими бананами, припасенными для обезьян… Я сидел сзади, возле клетки с Роджером с палкой в руках, потому что беднягу выводило из себя то обстоятельство, что при каждой остановке грузовика вокруг собирались зеваки, кричали, а то и дразнили его. Силища же у него была медвежья, и разломать клетку ему бы ничего не стоило, если не следить за ним неустанно. Кроме того, от страшной тряски по разъезженной дороге в течение многих часов Роджер очень страдал. Он уж и не знал, что предпринять: пробовал ехать стоя на четвереньках и во весь рост, держась руками за прутья, пытался и сесть, но по причине костистого зада это было ему неудобно. Бедный Роджер! Он наверняка решил, что такие грузовики созданы с единственной целью истязать несчастных обезьян! Время от времени он просяще протягивал мне руку сквозь прутья клетки, чтобы я подержал ее в своей, пожалел и успокоил его. А то снова начинал буйствовать, и я, ей же богу, не мог поставить ему это в вину — уж очень бедняге было не по себе! Тогда он всей тяжестью повисал на прутьях клетки, его могучие мускулы угрожающе вздувались, он визжал, орал и старался схватить меня и укусить. В таких случаях мне приходилось отходить от клетки и ехать стоя. Сидящие впереди черные пассажиры то и дело предупреждали меня криками, чтобы я наклонился, иначе свисающие над дорогой сучья могли бы снести мне голову.

Мы останавливались почти в каждой придорожной деревне, потому что одни пассажиры слезали, а другие забирались на машину. Причем все это каждый раз сопровождалось длительными переговорами и торговлей относительно стоимости проезда. Перевозка пассажиров по дорогам Африки — важная статья дохода водителей грузовиков. Ведь там, где нет или почти что нет железных дорог, — это единственный способ передвижения. Так что нанять в Африке грузовик сразу же до необходимого вам пункта — предприятие абсолютно безнадежное; надо платить за каждый километр, как у нас в электричке.

Впрочем, я заметил, что африканцы в Западной Африке охотно разъезжают туда-сюда. Редко мне приходилось видеть, чтобы кто-нибудь из них брел по шоссе пешком. Если не считать платы за проезд, то само путешествие обходится им довольно дешево благодаря древнему обычаю, по которому путник в любой чужой деревне имеет право безо всякого подсаживаться к общему котлу и пользоваться бесплатным ночлегом. Государственные границы здесь существуют только для белых, черные же все равно ездят безо всяких виз.

Каждую более длительную остановку грузовика и дебаты с новыми пассажирами я использовал для того, чтобы распить вместе с владельцем грузовика (который был рад поговорить хоть с кем-нибудь по-английски) бутылку пива в какой-нибудь деревенской пивнушке.

Заодно я старался выведать, нет ли у кого-нибудь в этих местах прирученных диких животных: детенышей обезьян, леопардов или тому подобное. И вскоре уже в кабине водителя сидел прелестный черный мангобей, ручная длиннохвостая обезьяна. Вокруг талии у нее был пояс, к которому прикреплялась