Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

— Твой слуга припадает пред тобой, о Всемогущий и Единственный. Твоей волей мои армии терпят поражение за поражением. Твоей волей мой сын превратился в дикаря и безбожника, забывшего своего отца. Твоей волей я развелся со своей возлюбленной женой, королевой МирдемИнггалой. Твоей волей наемный убийца направил свой кинжал в сердце моей невесты… Что еще, какие другие испытания ты уготовил мне? Молю тебя, избавь от страданий мой народ. Услышь мои молитвы, о Великий!

Когда король наконец поднялся с колен и надел тунику, бледноликий АбстрогАзенат небрежно заметил:

— Говорят, что наша армия ушла из Рандонана, потерпев там окончательное поражение. Но это ничего не значит, поскольку нет такой цивилизованной страны, которая смогла бы одолеть варваров, с коими сражаться бесполезно — они не признают привычных законов честной войны. Но мы еще вернемся туда, не с мечом, но со словом Господним.

— Крестовые походы, викарий, удел Панновала, а не такого захудалого королевства, как наше.

Поведя под туникой истерзанными плечами, король нащупал в кармане странный прибор, часы с тремя циферблатами, полученные им в Оттассоле от КараБансити. Сейчас, как и когда-то давно, он смотрел на эту вещь только как на знак дурного предзнаменования, но расстаться почему-то не мог.

АбстрогАзенат переложил из руки в руку хлыст.

— Но по крайней мере на одно мы еще способны — возблагодарить Господа за то, что родились людьми, и во все продолжение нашей жизни стараться избегать нелюдей.

С внезапной злостью ЯндолАнганол влепил викарию крепкую оплеуху в левую щеку.

— Занимайся Божьим, священник, а политику оставь мне.

Не запахивая на груди тунику и чувствуя, как кровь, выступившая из ран после недавнего бичевания, впитывается холстом, король быстро поднялся по темной лестнице, ведущей из подземной часовни в залы деревянного дворца. Навстречу ему прыгнул довольный Юлий.

Голова короля пульсировала и раскалывалась от боли, ему начинало казаться, что он слепнет. Но верного рунта он приветствовал ласково и привычно запустил пальцы в его густой мех.

Вокруг дворца на земле лежали густые тени. Король не знал, как ему встречать это утро.

Но тут он увидел ряды фагоров Первого Фагорского, неподвижно застывших в почетном строю, выпятив длинные нижние челюсти и гордо задрав рога. «Сегодня стоило встать хотя бы ради того, чтобы увидеть вот это», — сказал себе король, тоска которого, стискивающая грудь, немного ослабила свою хватку.

Какой бес заставил его совершить глупость и развестись со своей женой? Что за туман опустился на его разум?

Он хотел поговорить с королевой.

Но он также знал, что она не захочет с ним разговаривать и ждет сейчас со своей малолетней дочерью, принцессой Татро, только одного — когда он уберется прочь и заберет с собой своих солдат. Возможно, она уже знает об убийстве Си моды Тал.

Неожиданно остановившись, он быстро обернулся. К нему торопился его новый советник, человек упитанный и шагающий так тяжело, что его мясистые щеки тряслись.

Увидев КараБансити, ЯндолАнганол демонстративно отвернулся. Оттассолец был вынужден забежать вперед короля и маленького фагора, чтобы уже там неуклюже поклониться.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Не выдержав мутного взгляда короля, КараБансити опустил глаза.

— Мне не до тебя, анатом, пойди прочь.

— Сударь, этой ночью я тоже не спал. Хочу выразить вам свои соболезнования по поводу нового несчастья, приключившегося с вами.

— Мне кажется, ты не понял меня, анатом, — у меня дурное настроение и я готов излить его не только перед самим Всемогущим, но и перед тобой, которого всемогущим никак не назовешь — ты понял меня?

— Чем я прогневал вас, сударь?

Король Орел сдвинул брови, став еще больше похожим на пернатого хищника.

— Я знаю, что втайне ты замышляешь против меня недоброе. Говорят, что ты хитрая бестия. Я заметил усмешку в твоих глазах, когда ты явился ко мне, чтобы объявить о смерти принцессы.

— Сударь, если вы не доверяете мне, то для чего тогда назначили своим советником?

КараБансити вздохнул.

Свою жизнь он проживал со вкусом и удовольствием. Он всегда ощущал, что полезен обществу. Он любил свою жену. Он был обеспеченным человеком. Но пришел король и лишил его всего, к чему он прежде был так привязан.

Покорно приняв свою роль, он, будучи человеком чести, попытался исполнять свои обязанности как можно лучше. И вот теперь король объявил ему, что будто бы он тайно плетет против своего сюзерена нити заговора. Королевской непоследовательности и неблагодарности не было предела — но, несмотря ни на что, анатом понимал, что уйти от короля у него нет никакой возможности и остается только одно — покорно следовать за ним в Олдорандо.

Симпатия, которую он только что испытывал к переживающему серьезные жизненные неурядицы королю, исчезла без следа.

— Ваше величество, дело в том… — снова начал он, одновременно поражаясь своей опрометчивости. — Это, конечно же, пустяк, но перед тем как мы отплыли из Оттассола, вы взяли у меня одну вещь, такие необычные часы с тремя циферблатами. Они до сих пор у вас?

— Они здесь, в кармане туники, — ответил король.

— Позволено мне будет попросить эти часы у вас обратно, ваше величество?

— Нет.

Это были слова настоящего Орла.

Они молча смотрели на то, как Юлий роется в кустах у дворцовой стены. После краткого подготовительного обряда, свойственного фагорам, рунт помочился в выкопанную ямку.

Не поворачиваясь к советнику, король неторопливой размеренной походкой двинулся к морю.

«Я просто-напросто жалкий раб», — сказал себе КараБансити и поспешил за королем. Через некоторое время король вдруг заговорил.

— Почти всегда в течение моей жизни Акханаба относился ко мне благосклонно, усыпая мой путь дарами своей доброты. Всегда и во всем у этих даров оказывался более тонкий и глубокий вкус, чем то, что было обещано и представлялось после первой пробы, — всегда за первым днем следовал день второй, за ним третий и так без конца. Чего бы я ни пожелал, я всегда получал больше желаемого.

На своем веку я познал множество поражений и снес немало ударов судьбы, но, по большому счету, ничто из этого не шло вразрез с тем, что я видел для себя как главное желание. Я потерпел поражение при Косгатте — что ж, я вынес из этого урок и одержал победу там же и над тем же неприятелем.

Теперь они шли через рощу деревьев гвинг-гвинг. Не останавливаясь, король сорвал с дерева плод и жадно съел его до кости. Сок стекал по его подбородку. Он раздавил остатки плода в кулаке.