В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт

Варлимонт. Затем он просит об усилении болгарскими частями; у нас были бы дополнительные дивизии на случай удара противника. Он обсудил это с царем, но вопрос в том, сдержит ли тот слово при нынешней ситуации.

Гитлер. Это нам предстоит выяснить.

Варлимонт. Наконец, он спрашивает, перейдет ли район Фьюме – Триест под его командование в случае краха Италии.

Гитлер. Лор? Что за идея? Этот район будет под командованием Роммеля, это часть Италии.

Варлимонт. Да, часть Италии.

Гитлер. Ему там с теми силами, которые у него есть, не справиться.

Варлимонт. Мы можем сейчас продолжить работу над распоряжением относительно 92-го полка?

Гитлер. Он может получить другое параллельно первому. Думаю, нам нужны здесь мощные танковые силы, которые могут подойти с севера или сюда, или туда.

Варлимонт. Его надо держать в Салониках готовым к переброске.

Гитлер. Во всяком случае, мы уже использовали здесь танковые дивизии.

Геринг. Да, но результат был…

Кейтель. Мы прошли только до Пелопоннеса.

Геринг….это мешает пехотным дивизиям…

Кейтель. Зепп Дитрих с грохотом пронесся как раз сквозь них со своей дивизией.

Геринг. Как только будет твердое решение. Одну надо забрать, это неизбежно. Нам нужна здесь прочная заградительная линия, чтобы эти не могли наступать, а этих обезопасить с тыла.

Варлимонт. Что касается внутренних районов, то там 23 июля состоялся разговор с руководящими представителями Михайловича. Важнейшие итоги таковы: немедленно ввести в действие все планы по саботажу… прекращение военных действий против Тито и сотрудничество с ним, как было приказано королем Югославии… Рузвельт и Черчилль, предположительно, гарантировали восстановление государства. Сталин, говорят, не проявил интереса. Подготовка к высадке двадцатитысячного парашютного десанта – это, конечно, ухудшение обстановки на Балканах. Мы должны пробиться через сербское ополчение, сербских пограничников и сербский добровольческий корпус. В данный момент против этих сил не предпринимается никаких действий. Есть еще дополнительные инструкции.

Эти протоколы показывают, что, преодолев замешательство на первых порах, германское высшее командование, поставило, по сути, следующие задачи: в Италии ввести в действие, насколько это возможно, план «Аларих», включая обеспечение безопасности альпийских перевалов, но в итоге не дать Риму никакого предлога для отказа от союза с Германией, поэтому фельдмаршала Роммеля попридержали пока в Мюнхене; подготовиться к эвакуации всех германских войск с самых крупных островов; ограничить оборону Италии северными Апеннинами и поэтому не отправлять вновь прибывшие немецкие формирования южнее этой преграды; на французском побережье Средиземного моря и на Балканах взять под контроль все участки, удерживаемые итальянскими войсками в соответствии с планом «Константин».

Таковы были задачи ОКВ, и вследствие таких задач этот период оказался одним из самых напряженных за время его существования. Тем временем Гитлер следовал своим планам по осуществлению переворота в Риме, восстановлению фашистского режима и освобождению Муссолини. ОКВ не принимало участия в этих особых планах, и в любом случае трудно было понять, какое отношение эти безрассудные идеи имеют к вероятным перспективам германско-итальянской стратегии. В течение этого периода, как только закончились военные приготовления, картографический кабинет очистили практически от всех, кроме очень ограниченного круга людей. Остались лишь посвященные. К ним относился Йодль, который, однако, не делал секрета из своего негативного отношения к налету на правительство в Риме. То же самое можно сказать и про фельдмаршала Кессельринга, хотя первоначально оба они с этим согласились. К 5 августа Гитлер понял, что осуществить эту часть его плана в том виде, в котором предполагалось, невозможно, если переброску дополнительных немецких формирований осуществлять мирным путем. Поначалу никто не знал, где находится Муссолини, но активное планирование его освобождения продолжалось, что приводило к странного рода действиям, удачно охарактеризованным одним членом ставки как «игра в полицейского и вора».

Разрушение оси

В течение нескольких недель, с конца июля до окончательного коллапса Италии, случившегося 8 сентября 1943 года, опасные заблуждения, вызванные шизофреническим состоянием ставки, стали особенно очевидными. Две войны велись, так сказать, бок о бок, одна на востоке, другая на юге. Каждая держала высшие штабы вермахта в таком напряжении, что ни там, ни там не представляли, какому давлению подвергается другая сторона. Йодль, например, в своем докладе о расстановке сил той осенью недооценил ситуацию на востоке, хотя главным событием там стал удар превосходящих сил русских по нашему выступу у города Орла. Точно так же, несмотря на чрезвычайно серьезную обстановку на юге, Цейцлер отказался предоставить больше одной танковой гренадерской дивизии, «СС-Лейбштандарте». В обоих случаях никаких предварительных обсуждений между двумя нашими штабами не велось, все решал один Гитлер.

На Средиземном море боевые действия свелись за несколько недель к небольшому плацдарму у Этны. ОКВ гораздо больше занималось тем, что навязывало волю Гитлера нашему союзнику и противодействовало шагам, предпринимаемым Римом. (После войны бывший глава итальянского Верховного командования заявил, что в его приказах конца июля 1943 года приоритет отдавался мерам предосторожности против действий Германии, а не мерам защиты от вероятной высадки англо-американских войск.) Поэтому мы находились под двойным прессом – как изнутри, так и снаружи, и наши заботы по поводу будущего сплетались в сложную паутину. Особенно усилилась напряженность, когда внутри ставки возникли расхождения во взглядах относительно конечных целей итальянцев. Только Гитлер с Герингом не поколебались в своей вере, что происходит «предательство». Несмотря на это, даже Гитлер понимал, что лучше попытаться удержать Италию на нашей стороне в надежде на новый поворот событий в результате освобождения Муссолини. Гросс-адмирал Дёниц, который проводил много времени в ставке, стал теперь одним из самых близких его советников, помимо Йодля; по чисто военным соображениям оба они склонялись к тому, чтобы сохранить альянс даже с нефашистской Италией. Их поддерживали в Риме Кессельринг и Ринтелен, которые, со своей стороны, не слышали о сомнениях по поводу искренности нового режима. Хотя и не столь твердо, но фельдмаршалы Роммель и фон Рундштедт придерживались такого же мнения. Все, однако, настаивали на том, чтобы положить конец этому смутному периоду и как можно скорее установить ясные отношения. В этом они расходились с Гитлером, который, например, продолжал откладывать эвакуацию наших войск с Сицилии, с тем чтобы она не послужила для итальянцев предлогом для отказа от союза с Германией, и в этом с ним соглашался Дёниц, исходя из стратегии морской войны.