Смятение сердца - Эми Фетцер

— Пока ты одета таким образом, ни за что на свете. Испортить такой шикарный наряд! Ты бы никогда мне этого не простила. Кстати сказать, выглядите вы прекрасно, мадам, вот только вырез низковат. Надо быть осмотрительнее, когда вокруг шатается столько голодного зверья.

— Единственный голодный зверь, которого я вижу, это вы, мистер Мак-Кракен.

— Тогда не дразни зверя и впредь надевай на себя все юбки и корсеты, предусмотренные хорошим тоном!

— Кто бы говорил! Да на мне сейчас надето гораздо больше, чем до того, как мы въехали в форт! Если бы вы не были так далеки от света, мистер Мак-Кракен, вы бы знали, что мое платье — из самых скромных.

— Я не всегда был отшельником, мадам, — кисло заметил тот. — В былые времена я в совершенстве знал этикет. Разве не существует правила, запрещающего женщине выставлять напоказ грудь раньше трех часов пополудни?

Сэйбл с трудом удержалась от смеха.

— Когда это ты успел превратиться в такого ханжу? Неужели за один только час взаперти? Все последнее время ты только и делал, что старался избавить меня не только от лишней одежды, но и от одежды вообще!

— Тогда начинай действовать, чтобы поскорее вернулось доброе старое время.

В тени тюремного здания было довольно прохладно, но Сэйбл почувствовала, как жар распространяется по всему телу.

На этот раз от смеха едва удержался Хантер.

— Пошевеливайся, женщина!

— Да, господин, — с кротким поклоном ответила она и двинулась прочь, но обернулась, полная любопытства. — Что же ты им скажешь?

— Надеюсь, небеса пошлют мне озарение, — хмыкнул Хантер, поглаживая заросший подбородок.

— Потрясающе!

И Сэйбл ушла, качая головой.

Ричард Кавано бесцельно слонялся по ковру, покрывающему пол в приемной коменданта. Время от времени он бросал украдкой взгляд на младшую дочь, словно все не мог поверить в происшедшую с ней перемену. Теперь он видел в ней вовсе не избалованного, оберегаемого от всего на свете ребенка, а женщину зрелую, сильную и к тому же любящую. От него не укрылись взгляды, которыми обменивались Сэйбл и Хантер Мак-Кракен. Полковник понимал, что любовь придает человеку невиданную смелость, умножает его силы и порой заставляет совершать невозможное. Он не знал, насколько эти двое успели сблизиться. Вернее, не хотел знать. С него было достаточно вмешательства в чужие судьбы.

В данный момент Сэйбл сидела очень прямо на краешке продавленного стула, делая вид, что больше никого в комнате нет. Несколько минут назад капитан Кирквуд дожидался приема, стоя по стойке «смирно» у двери в кабинет и время от времени испепеляя взглядом прекрасную посетительницу, не обращавшую на это никакого внимания. До сведения полковника уже довели их разговор, и он знал, что Кирквуд обязан его дочери жизнью. Впрочем, он слышал что-то об этом уже в день прибытия в форт, но в тот момент попросту не поверил. Его «тыквочка» лишила жизни человеческое существо? Какая чушь!

И вот теперь она не разговаривала с ним, даже ни разу не посмотрела в его сторону. Полковник не подавал виду, но страдал от такого пренебрежения. Вся жизнь их семьи была разрушена, пошла наперекосяк, и все по его вине. Он был не настолько наивен, чтобы мечтать восстановить ее, но надеялся, что дочери когда-нибудь простят его. Простят ли?

Из-за двери донесся голос коменданта Мейтланда, который явно вышел из себя и перестал сдерживаться:

— Вы хотите сказать, что ничего не предприняли?

Сэйбл продолжала сидеть с отсутствующим видом, на деле же прислушивалась всем своим существом. Полковник — она это видела — тоже внимательно слушал.

— Почему вы не напали на них, капитан? — Голос Мейтланда поднялся до пронзительной ноты. — Потому, что были уверены, что женщина и ребенок находятся среди дикарей? Или потому, что вы — жалкий трус?

Против воли Сэйбл повернулась к двери. Полковник прекратил беспокойно расхаживать и тоже устремил взгляд в ту сторону.

— Количеством они превосходили нас во много раз, сэр, — ответил Ной, с трудом сохраняя терпение. — Индейцы устроили бы резню. Кроме того, открыв военные действия первыми, мы тем самым нарушили бы условия мирного договора.

— Вы не новичок в этих местах, капитан, и прекрасно знаете, как индейцы выполняют мирный договор. Кому вы служите, армии или дикарям?

Оставшаяся часть разговора осталась не известной полковнику и Сэйбл, так как голоса внезапно понизились. Через очень короткое время дверь кабинета распахнулась, и появился Ной, конвульсивно сжимая под мышкой форменный головной убор. Он был мрачнее грозовой тучи. При виде Сэйбл он приостановился, как бы собираясь что-то сказать, но встретил взгляд полковника и промолчал. Нахлобучив шляпу, он отдал Кавано честь и вышел из приемной.

Сэйбл чувствовала себя очень неловко оттого, что капитан Кирквуд получил такой разнос по ее вине, однако этого можно было ожидать с самого начала. Она смотрела на свои руки, стиснутые на коленях, снова и снова спрашивая себя, как именно Хантер собирается действовать в сложившейся ситуации.

Из кабинета раздался рев все еще не остывшего коменданта Мейтланда, полоснувший по натянутым нервам Сэйбл. Она поднялась и направилась к двери. Полковник шел следом. Оба они прекрасно знали этот кабинет и теперь невольно одновременно огляделись, отметив новую мебель. В стороне был сервирован чайный столик.

Неужели он собирается расположить ее к себе с помощью булочек и плюшек, подумала Сэйбл, мысленно усмехнувшись.

— Мисс Кавано. — Сбавив тон, комендант указал ей на стул в непосредственной близости к чайному столику. Она села, всем видом выражая протест.

— Не разольете ли вы чай?

Вместо ответа она поудобнее расположилась на стуле, расправила складки пышного подола, откинулась. С гримасой досады Мейтланд поспешил сам разлить чай. Сэйбл полностью проигнорировала переданную ей чашку.

— Что вам от меня нужно, полковник Мейтланд? Я давно не видела сестру, а вы мешаете нашему общению.

Заранее приготовившись к долгому инквизиторскому допросу, она не собиралась давать Мейтланду повод обрушиться на племя сиу. Предстояла борьба.

— Мне нужно знать, зачем и с чьей помощью вам удалось замаскироваться под индианку.

— Она имеет полное право не отвечать, — раздался от двери голос Хантера. — Во все времена женщины переодевались в самые разнообразные костюмы для целей, им одним известных, и никто не находил это странным. Кстати сказать, облачась в костюм индианки, мисс Кавано имела возможность выяснить отношение местных жителей к индейцам.

— Это еще что такое?! — рявкнул Кавано, переводя озадаченный взгляд с одного мужчины на другого.