Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы - Игорь Можайский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как-то внезапно это всё. Я мог быть на работе, у матери, например. Мог бы заранее позвонить! Тем более ты. Ты же просто так никогда ничего не делаешь!
– А я и позвонил… Ты не рад?
– Ну, почему не рад? Рад, конечно…
– И ты не был занят.
– Но ты же не сказал причину встречи! – упрямо твердил Гриша.
– То есть, если бы я сказал, что причины для приезда нет, ты бы меня не встретил? Стал бы неожиданно занят?
– Ну, брось, я просто хочу понять тебя, где подвох?
– Понятно… Давай по – другому!
– Давай! – Кошкин пьяно мотнул головой в знак согласия.
– Вот скажи, почему делить горе считается уделом друзей, а делить радость – нет?
– Ну, наверное, когда у человека горе ему нужна поддержка, а когда ему хорошо, ему не нужен никто… Не зря же есть поговорка: «Если друзья не звонят, значит у них всё хорошо!».
– Тогда это не дружба, а фарс.
– Хм… Ну, в общем-то, согласен!
– Ладно, что-то устал от этих разговоров. Наливай, давай, а то уйду.
– Врешь ты всё, Антоха! Врешь и не краснеешь!… Стой!… Я понял! – Гришка изумлённо уставился на друга. – Тебя из ментовки выгнали, да?
– Ну, ты почти угадал!
– Ха! То-то ты вдруг таким задумчивым стал! Да плюнь, Антоха! Я тут вчера свою жизнь пересматривал, прокручивал в голове, и знаешь, пришёл к выводу, что не плохо бы нам всем опять собраться и замутить что-нибудь. Говорят, закон скоро какой-то выйдет, типа бизнесом можно будет заниматься.
– Это ты фарцовкой книгами всегда занимался! Тебе это близко. У тебя и опыт есть, и связи. А я? Мне-то куда идти работать?
– Адвокатом, например! Тоже нормальная работёнка, не пыльная. Я всегда был против того, что ты в милиции работаешь. Да и ребята тоже, косились на тебя. Я-то знаю!
– Видел кого из ребят?
– Да, большую часть. Все живы и здоровы. А Борька как? Он тоже сваливает?
– Нет, Борька остаётся! Надо же кому-то бороться с преступностью.
– Давай тогда выпьем!
– Давай!
– За нас!
– За нас!
– Знаешь, Антоха, была у меня мечта, даже ты не знаешь – жениться удачно. Да! Чтоб красивая была, из хорошей семьи, и, конечно, не дура набитая. Чтоб вот вечером домой я приходил усталый, а горячий ужин уже на столе ждет, бутылка водки в холодильнике, свежая рубашка назавтра на вешалке. И чтоб в постели была, ухххх, огонь – девка. И чтоб каждый день так! Ты-то вот, что до сих пор один? Мать то с отцом запилили, небось, а?
– Есть немного.
– Вот – вот!
– Я помню, как с Надькой познакомился.
– И я! Кажется, у Борьки «Бобсона», да?
– Верно!
– Антоха, я добивался ее больше трёх лет. Если помнишь, я познакомился с ней на дне рождения у «Бобсона» и потом пошёл провожать до дома, благо она живёт рядом. Сначала просто общались по телефону, потом как-то начали встречаться. Я-то, сначала решил, это новое развлечение. Через какое-то время почувствовал, что тянем меня к ней и, когда шел ее встречать после работы уже с цветами, увидел, как она уезжает на машине с каким-то мужиком. Я тогда голову потерял, неделю ходил в трансе, даже слегка запил.
Ничего не хотел, думал только о Надюхе. Потом набрался храбрости, через месяц, позвонил, мы встретились, сходили в наше кафе «Паланга», долго разговаривали на разные темы. Неожиданно оказалось, мужик тот, просто её директор, ничего у неё с ним нет, и что у нас много общих интересов. Тогда начали видеться почти каждый день. Потом я познакомил её со своей матерью и сестрой, и уже окончательно влюбился в нее. В общем, я не смог долго терпеть и сорвался, рассыпался в признаниях, и был послан…
– Да ты что!
– Представляешь!?
– Круто!
– Но!
– Что?
– Я всё – равно её добился.
– Молодец.
– И как – же?
– Как обычно. По – любви. Она беременна!
– Гриха, ну ты мужик! Поздравляю! Так за что выпьем?
– А давай за наших баб! И за тех, кто с нами сейчас, и за тех, с кем уже расстались! Хоть они и стервы, но всё равно творенье Господне, – Кошкин попытался сострить.
– За баб? Ну, тогда стоя!
– Да, легко! – засмеялся Гриша.
Допив остатки коньяка, и закусив дольками лимона, Кошкин внезапно вскочил и подбежал к холодильнику.
– Антоха! А знаешь, что у меня ещё есть?
– Что?
– Бутылка портвейна и бутылка настоящей грузинской чачи!
– Да, брось! После коньяка пить вкусный портвейн и чачу? Окосеем!
Гриша, держа в руках по бутылке, уже захлопнул дверцу холодильника ногой, и вернулся за стол.
– Знаешь, Антоха, и коньяк, и чача с портвейном, да вообще бухло – это нужная и ценная вещь, только потому, что алкоголь и настроение создаст, и напряжение снимет…
– Да, да, знаю! Алкоголь не может быть приятелем или любовницей. Он может быть только собутыльником. С ним нельзя договориться или поспорить, или уложить в постель, можно лишь воспользоваться им как средством для самоуспокоения, или в преодолении одиночества. Его можно выпить много, он действительно на время уводит от реальной действительности, с ним и проблемы становятся не такими страшными. Одним словом виртуальный релакс мозга…
– Ладно! Мне это сейчас надо! Наливай чачу, мозги сейчас не нужны!
– Охренеть! Как складно ты всё разложил по полочкам!
Кошкин кончиком ножа поддел пластмассовую пробку и слегка надавил, которая, в свою очередь, с лёгким хлопком выскочила из горла бутылки из – под советского шампанского, судя по наклейке, и улетела куда – в коридор. Проводив её взглядом, Гриша обречённо вздохнул, и разлил по стаканам резко пахнущую жидкость.
– Сколько градусов? – Антон опасливо принюхался к самопальному продукту.
– Дядя Руслан говорил, что не меньше семидесяти градусов, я ещё не пробовал.
– Заезжал?
– Да, был проездом. Опять целых пять мешков зимних шапок из ондатры привёз на Даниловский рынок.
– За что выпьем, дружище?
– За что? За истинную любовь и настоящую дружбу, за наших друзей, за то, чем мы сильны, за бескорыстную помощь и поддержку друг другу всегда и всюду! За то, чтобы всегда можно было просто приехать в гости и выпить, ни о чём не беспокоясь!
– И даже без звонка!
– Да, без звонка!
– Годится!
– Выпьем стоя?
– Да не вопрос!
Сказали, налили, выпили!
Кошкин выдохнул – и вылил содержимое своего стакана в рот. Шумно задышав, он смешно округлил глаза, тут же заел чачу ломтиком сыра, и прохрипел перехваченным градусом горлом: – Ух ты! Прав…, мой…, дядька! У-уф…
Антон хмыкнул, и разом выпил содержимое своего стакана. Тонкий привкус винограда появился у него во рту, потом он почувствовал крепость алкоголя, и его горло запылало как в огне. Шелестов с удовольствием закусил дозу очередной долькой лимона, нейтрализовал остаточную горечь, однако приятное чувство жжения осталось. Мысли лениво потекли где-то далеко, минуя голову, в ней была пустота и лёгкий хмельной гул. Шелестов тряхнул головой, словно призывая мысли вернуться на место. Как-то, вот так.
– Слушай, а сколько сейчас времени?
– Часов шесть, думаю, – Гриша мельком взглянул на свои часы.
– Может быть по пиву?
– Ну, понятно. Понеслась! Что-то я раньше за тобой не замечал такой прыти с желанием бухнуть, притом капитально!
– Это раньше…
– Ладно, покатили…
– К нам, на Академическую?
– Конечно. Может из наших кто-нибудь будет!…
Григорий сложил в спортивную сумку бутылку портвейна и пол – бутылки чачи, несколько сделанных по – быстрому бутербродов с колбасой и сыром, завёрнутых в газету, и и стопку каких-то книг.
– А книги-то зачем? Мы, что, в избу – читальню едем? – усмехнулся Шелестов, продолжая сидеть за столом.
– Не помешают! – буркнул Кошкин.
Была у него одна юморная привычка: когда Гриша куда – либо собирался, он начинал ходить по квартире, вспоминая, что он должен взять с собой. Маршрут такой: сначала большая комната, потом маленькая, потом ванна, туалет, кухня, коридор.
Антон с усмешкой наблюдал, как приятель задумчиво бродит по квартире, не выпуская спортивную сумму из рук и смешно шевеля губами. Когда Кошкин вышел в коридор, Шелестов поднялся и пошёл вслед за другом: ритуал закончился…
