Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу - Михаил Март

Вопрос не очень удался и прозвучал нелепо, но ухватил нить, оборвал глупое молчание и оживил лица допрашиваемых.

— Мы зашли в его квартиру, — продолжила супруга, будто ее перебили. — Точнее, в вагон. Аркадий передал ему рюкзак, и Антон переоделся. Очевидно, рубашка вывалилась из рюкзака. Мы этого не заметили. Там черт знает что творилось. Склад вторсырья. Полный вагон ветоши. Может, он жил на это?

— В котором часу вы заходили в вагон?

— Отправление задержали на один час, и в это время мы зашли к нему.

— Кто еще находился в вагоне?

— Никого.

— Кроме тряпья, вы ничего не заметили?

— Ничего. Кроме самого вагона. В наше время люди не должны так жить.

Колесников окинул взглядом роскошную гостиную. Позолота, хрусталь били по глазам. Сытость и излишества навязчиво лезли из всех углов.

— Ваше предложение Антон принял с радостью?

— Конечно! — возбудился Аркадий. — Море — его давняя мечта. По гороскопу он родился под созвездием Рыб, но на море никогда не бывал. Мечта превратилась в идефикс. Мы с ним за одной партой сидели. Знали бы вы, сколько он шариковых ручек извел, рисуя морские волны, яхты, паруса.

— И девушку, — добавила супруга. — Такая мечтательная, стройная девчушка, смотрящая на море.

Колесников не ухватывал сути.

— А при чем здесь девушка? Ладно. Бог с ней, с девушкой. Вы можете ответить на прямой вопрос? Ваш приятель способен ударить человека ножом?

Наташа вскрикнула и прикрыла рот ладонью. Аркадий принял вопрос холодно.

— Вы меня извините, я не знаю, кто вы по званию, — с нескрываемой насмешкой начал Аркадий. — Но нож и Антон — вещи несовместимые. Покойная Мария Сергеевна Антона через день из дома выгоняла за то, что тот всех кошек и собак с собой притаскивал. В третьем классе он у меня майского жука за рубль купил и тут же его выпустил из спичечной коробки на волю. Хочу напомнить вам, что в те времена рубль был рублем, и его Антону раз в три дня на школьные завтраки давали.

Колесников чувствовал на себе неприязненные взгляды хозяев, будто он плюнул на полированный паркет. А что он, собственно говоря, сделал? Вопрос как вопрос. Но в душу закралась странная мысль, ему–то казалось, будто он схватил рыбешку за хвост в мутной водице, а она вновь выскользнула.

— У вас нет его фотографии?

— И не было. Боюсь, что и у него их нет. В компаниях он не гулял, в походы не ходил, праздников не устраивал. Фотография может быть лишь в паспорте, которого теперь у него нет.

— Я вас попрошу, запишите мне, пожалуйста, его старый адрес, полные данные, и в какой дом отдыха он уехал.

— «Крымские зори».

На этом резкий выпад Аркадия оборвался, и он взял со стола блокнот.

На улице Колесников отдышался, словно его держали все утро в душегубке. Симферопольский поезд возвращался в Москву в четыре часа дня, и у него оставался вагон времени. Идея раздобыть фотографию предполагаемого преступника в паспортном столе не принадлежала на все сто самому сыщику, но не это главное. У Колесникова не имелось конкретных планов, и он не выработал для себя точных задач и действий. Необходимо шевелиться, что–то делать, пусть впустую, методом тыка, но двигаться. Думать, анализировать, вычитать, складывать — это не для вокзального мента. Многолетнее общение с отбросами, алкоголиками и ханыгами не давали пищи для ума и опыта решения задач с одним неизвестным.

У Колесникова не было официального запроса, но с годами он научился разговаривать со своими коллегами лучше, чем с гражданскими, и находил общий язык и понимание. В паспортном столе ему дали фотографию под расписку. Получив портрет преступника и данные, он мог приступать к розыску и подключать к делу профессионалов. У него имелся определенный багаж, с которым не страшно идти на доклад к полковнику.

Взглянув на часы, Колесников решил, что раз уж ему сегодня везет, то не стоит останавливаться и уходить от информации. На втором этаже отделения он нашел участкового инспектора, который курировал микрорайон, где находился дом Антона.

Лейтенант Захаров выглядел лет на двадцать. Эдакий бойкий петушок с розовыми щечками. Сними с него форму — и без паспорта бутылку в магазине не дадут.

Выслушав пожилого милиционера с «железки», который не имел никаких полномочий вести сыскную работу, лейтенант все же отнесся к старику с участием и пониманием. Отец Захарова закончил тридцатилетнюю службу сержантом. Сын помнил, как перепадало ветерану от желторотых лейтенантов.

— Я вас понимаю, — кивал лейтенант. — Но тут есть одна загвоздка. Лично я этого паренька не знал. Тот, кто находился на моем месте, сейчас срок мотает. Целую сеть накрыли. Участковый был наводчиком банды. Одинокие старики, алкоголики, беззащитные люди с приватизированными квартирами попадали в лапы аферистов и под давлением силы подписывали документы на продажу. Денег, как вы понимаете, они не получали. Трех человек нашли убитыми, двое пропали без вести и только один чудом уцелел и дал показания. Мы искали вашего подопечного, но безрезультатно. Тех, кто уходит в бомжи и кочует по чердакам, найти очень трудно. Сейчас все нормализуется, афера раскрыта, дельцы заняли свое место в камерах, все документы признаны недействительными.

— Вы хотите сказать, что парень может вернуть свою квартиру обратно?

— Думаю, да. Без волокиты не обойтись, но результат будет положительным. Уж очень большую огласку получило то дело. Журналисты взяли историю на карандаш и следят за событиями, так что афера на афере не проскочит. Причем людишки, которые заняли его квартиру, под следствием. На данный момент помещение опечатано.

Колесников покачал головой.

— Вот дурачок. А он и не думал, и не надеялся. Боюсь, парень вляпался в плохую историю, и если мы это докажем, то квартира уплывет безвозвратно. Вот дурачок!

Лейтенант услышал в голосе старого вояки отцовские нотки. Пожалуй, этот умудренный опытом мент сам не верил в собственные слова о причастности юноши к преступлению.

— Так, значит, вы его не знали? — задал вопрос Колесников.

Лейтенант почесал затылок.

— Не хочу ничего говорить. Когда не знаешь человека, трудно давать оценки. А у вас есть факты?

— У меня ничего нет. Антон — единственный ориентир. Других следов нет.

— Его уже однажды обвиняли в убийстве. Полгода в каталажке пришлось отсидеть. Ни за что. Я читал его досье, когда пытался найти свидетелей. Девчонка выпрыгнула из окна без его помощи.