Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу - Михаил Март

ее контролировать или встречать. Но нам ее сдали, как багаж. Странно.

Подполковник покосился на капитана, словно тот сказал что–то очень важное, но тут же встряхнулся и деловым тоном спросил:

— Когда поезд пойдет обратно?

— Сегодня. В пятнадцать тридцать.

— Возьмите за жабры проводника и начальника поезда. Пусть забудут о мертвой пассажирке и никогда не вспоминают о ней. Это в их интересах. Руководство «железки» не хочет брать дело на себя, мы идем им навстречу и забираем его в свое производство. Но теперь пусть не лезут в наш огород!

Внезапно начальник замолк, посмотрел на сейф и спросил:

— Там все? Или чего–то не хватает?

— Даже чулки и лифчики на месте.

— Этим вас не соблазнишь. Переходный возраст уже позади. А теперь надо запастись терпением. Кто–то где–то рыщет. Где–то рядом. Пора ставить капканы. Мы еще не знаем, с кем имеем дело, но надеюсь, у нас сил хватит справиться с любым противником.

— Никто не спорит, шеф. За такие деньги можно поиграть в активность. Мы постараемся.

— А может, она ехала без сопровождения? — задумчиво обронил лейтенант. — Такой вариант не исключен. Когда человеку угрожает опасность и он сматывается, то в дорогу берут самое ценное. В эти секунды не думают об охране.

Подполковник кивнул и добавил:

— Но есть вариант, что кто–то очень умный обчистил алмазный фонд или ювелирную мастерскую и, уходя с добычей, поперхнулся ядом. В таких случаях ценности попадают под особое наблюдение, их объявляют в розыск. Но мы можем догадаться, что такие дела в одиночку не делаются и сообщники дамочки так просто свою добычу не отдадут. На эти деньги могут прожить несколько поколений. Такие случаи бывают, но не у нас. Советую запомнить, что с вашими погонами трудно рассчитывать на хорошую пенсию. Второго шанса у вас не будет. Придется повертеться юлой. Я уверен, что кроме вас претендентов на эту сумку найдется немало. Надо сделать так, чтобы их не осталось. Желаю успехов!

Подчиненные покинули кабинет без особого энтузиазма, и начальник не увидел в их глазах азарта и огонька гончих псов. Слишком стары и ленивы. С такими работниками каши не сваришь.

Следом в кабинет был вызван один из оперативников, которому подполковник доверял и который умел держать язык за зубами. Молодой, смелый и с признаками ума.

— Я вот о чем хотел тебя попросить, сынок. Найди Арона и других скупщиков металла и камней. Поставь наблюдение возле обмена валюты. Не исключено, что в эти места будут поступать выгодные предложения. Меня интересуют источники этих предложений. Не нужно оформлять мое задание. Сделай все тихо и грамотно.

— Речь идет о наших сотрудниках?

Подполковник поморщился. Он думал о нем

лучше. Как эти сопляки любят выпячивать свои куриные мозги на первый план. Им кажется, что они такие умные и грамотные и без их участия мировой сыск загниет на корню.

— Ты все еще ждешь ответа? — удивленно спросил начальник.

— Разрешите идти?

Начальник уставился в окно. День ожидался жарким и душным. Сейчас бы на гамак под деревцем, и с хорошей книжкой про то, как старый, мудрый мент разгромил опасную банду киллеров.

Не дал ему Бог хороших помощников. Подполковник перевел взгляд на сейф. Эти придурки не справятся с задачей. Они обязательно вляпаются в дерьмо и растащат его по всему городу.

Он вынул из сейфа ключи и убрал в карман.

* * *

Лейтенант проводил инструктаж начальнику поезда, а капитан вел светскую беседу с проводником.

— Напряги память, старик. Кто–то провожал эту бабу. В этом не может быть никаких сомнений.

— Да, да, да. Точно. Припоминаю. Но мне кажется, я уже говорил вам об этом…

— Не тяни время, у тебя поезд.

— Высокий коренастый мужчина. Годов под сорок будет, а то и больше. Строгий костюм, седые виски, а глаза он прятал за темными очками, будто на пляже, а не на ночном вокзале. И лицо у него рябое. Когда он билет протягивал, я обратил внимание. Хорошее лицо, но словно изъеденное, как дерево. И потом, эта дурацкая шляпа.

— А мальчишку кто провожал?

— Молодая парочка. Парень с девчонкой, но они ушли раньше, чем поезд тронулся. Он такой дерганый, нервозный, а девчушка красная, похоже, бокал вина в первый раз в жизни выпила.

— Уверен, что парень не знает свою соседку?

Старик улыбнулся и развел руки в стороны.

— Ну конечно. Они такие разные. А вот что я вспомнил. Давно этот эпизод крутится у меня в голове. Мужичка того, с оспинами на лице, может, и видел.

— Где? — встрепенулся капитан.

— В поезде уже. Значения я этому не придал. Ходил в вагон–ресторан. Сахар у меня кончился, ну в одном из вагонов наткнулся на него, В тамбуре курил. Как меня увидел, тут же отвернулся. Но костюмчик я запомнил. Люди в вагонах переодеваются, жаль мять хорошие веш;и, а этот нет.

— А потом? Видел его еще раз?

— Нет. Может, он вышел в Орле? Бог его знает!

— Покойницу никто не спрашивал?

— Никто. А у нее билет до Курска был. Она здесь и сошла.

— Сошла?

— Я хочу сказать: «Вынесли». Тут уж вам виднее, кто ее встречал.

Послышался резкий гудок, и загорелая толпа бросилась к вагонам, роняя продукты и фрукты, толкаясь и суетясь.

— Трогаемся.

— Давай, старик. И помни. Никакая баба в твой вагон не садилась и никто не умирал. Забудь!

— Я понятливый. Бывай, начальник.

Старик с легкостью запрыгнул на ступеньку плывущего по рельсам вагона, поднялся в тамбур и откинул подножку.

После короткого совещания сыщики пришли к выводу, что нет смысла докладывать подполковнику о рябом незнакомце из поезда. Тот начнет пороть горячку, давать глупые задания. Старик стал слишком мнительным, собственной тени боится.

Не покидая вокзала, они заглянули в местное отделение и навестили попутчика. Их мало интересовал сам мальчишка, его имя, адрес, возраст, род занятий. Они хотели знать подробности об убитой женщине и об ее сопровождающих. Парень ничего не знал. В полуобморочном состоянии пассажира оттащили в камеру и бросили на цементный пол. Что с ним делать — пусть шеф решает. Какой–никакой, а он свидетель. «Но, — рассуждал вслух капитан, — чем быстрее мы его выкинем из города, тем быстрее он забудет о трупе в купе!» Лейтенант имел более жесткие взгляды. Он считал, что свидетелей надо уничтожать. Не всегда, конечно, но речь