Лазоревый грех - Лорел Гамильтон

Он осторожно положил пакет на стол, отдельно от других фотографий. И стал глядеть на все снимки с мертвенно-белым лицом и огромными глазами. Голос его прозвучал сдавленно, будто ему трудно было даже дышать, не то что говорить.

— Что вы хотите знать?

— Мы хотим сделать так, чтобы это не повторилось.

Он глядел на фотографии, будто не мог отвернуться.

— Он обещал, что здесь этого делать не будет. Клялся, что владеет собой.

— Кто? — тихо спросила я. Да, нам дали его имя, но дали те же самые люди, которые скрыли имя нашего Джона Доу.

— Ван Андерс, — шепнул он. Потом он поднял глаза, и за потрясением промелькнуло удивление. — Та детектив сказала, будто вы знаете, что это он.

Ну и ну. Сообщить подозреваемому больше информации, чем от него получить. Молодец О'Брайен, ничего не скажешь.

Я пожала плечами:

— Когда нет очевидцев, трудно быть уверенным.

Что-то вроде надежды сверкнуло в его глазах, и в лицо стала возвращаться краска.

— Вы думаете, это может быть кто-то другой, не Ван Андерс?

Я снова стала перебирать папки, и Хайнрик вздрогнул. Найдя снимок Ван Андерса с двумя женщинами, я показала его Хайнрику:

— Ван Андерс с двумя жертвами последней бойни.

Он чуть дернулся от последнего слова, и краска снова сбежала у него с лица. Губы посерели, и секунду мне казалось, что он готов упасть в обморок. Никогда еще подозреваемые не падали при мне в обморок.

Он хрипло прошептал:

— Тогда это он. — И уронил голову на стол.

— Вам воды или, быть может, чего-нибудь покрепче? — спросила я. Хотя на самом деле ничего крепче черного кофе я ему предложить не могла. Правила запрещают предлагать допрашиваемым спиртное.

Он поднял голову, очень медленно, и вид у него был ужасный.

— Я им говорил, что он сумасшедший. Говорил, что нельзя его посылать.

— Говорили — кому? — спросила я.

Он сел чуть прямее.

— Я согласился ехать, хотя считал, что этого делать нельзя. Я знал, что группу сформировали наспех. Если спешить, задание оборачивается провалом.

— Какое задание?

— Завербовать вас для некоторой работы.

— Какой работы?

Он покачал головой:

— Это уже не важно. Кое-кто из наших людей заснял на пленку, как вы поднимаете мертвеца на местном кладбище. Для целей моих нанимателей он выглядел недостаточно живым. Он выглядел как зомби, а этого мало.

— Мало для чего? — спросила я.

— Чтобы обмануть народ страны, выдать их лидера за живого.

— Какой страны? — попыталась я уточнить.

Он покачал головой, и тень улыбки скользнула по его губам.

— Я здесь долго не пробуду, миз Блейк. Мои работодатели об этом позаботятся. Либо они скоро добьются моего освобождения, либо организуют мою гибель.

— Вы очень спокойно об этом говорите.

— Я считаю, что меня освободят.

— Но не уверены.

— Мало в чем можно быть уверенным в этой жизни, — сказал он.

— Я знаю одну вещь, в которой я уверена, — ответила я.

Он посмотрел на меня, ничего не говоря. Кажется, он сказал больше, чем собирался, и поэтому постарается больше ничего не сказать.

— Ван Андерс сегодня ночью еще кого-нибудь убьет.

Глаза его стали тусклыми, когда он ответил:

— Я с ним работал несколько лет назад, когда еще не знал, кто он. Я не должен был ему верить, когда он говорил, что контролирует свою ярость. Должен был понимать.

— А ваши работодатели собираются оставить здесь Ван Андерса, чтобы он продолжал убивать женщин?

Тогда он посмотрел на меня, и снова я не смогла понять выражение его лица. Решимость, вина, еще что-то.

— Я знаю, где остановился Ван Андерс. Я дам вам адрес. Я знаю, что мои работодатели хотели бы сейчас его смерти. Он стал обузой.

Мы получили от него адрес. Я не полетела туда сломя голову, потому что мы не в кино, и я знала, что в задержании участвовать мне не дадут. Командовать парадом будет Мобильный Резерв, Сент-Луисский аналог специальных полицейских сил. Когда есть люди, которые приезжают в бронежилетах и с автоматами, участие остальных даже не рассматривается.

Я открыла последнюю папку и показала фотографию человека, распятого на стене.

— Зачем вам для этой работы понадобился Ван Андерс? Это не его стиль.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

Значит, он будет все отрицать — ладно. Даже если мы могли бы его прижать, вряд ли нам позволено было бы довести его до суда.

— Мы знаем, что это сделали вы и ваша группа. Даже знаем почему.

Если Брэдли сказал мне правду, то действительно знаем.

— Ничего вы не знаете, — сказал он весьма уверенно.

— Вам приказали его убить, поскольку он сбежал. Сбежал от людей вроде вас и вроде Ван Андерса.

Тут он посмотрел на меня тревожными глазами. Ему хотелось знать, что мне известно. Немногое, но, быть может, этого будет достаточно.

— Чья была идея распять его?

— Ван Андерса. — Он глядел на меня так, будто съел какую-то кислятину. Потом слегка улыбнулся. — Это не будет иметь значения, миз Блейк, я все равно не попаду в суд.

— Возможно, но мне всегда интересно бывает, где чья работа.

Он кивнул, потом добавил:

— Ван Андерс невероятно злился, что мы сперва его застрелили. Бурчал, что чего интересного в распятии, если человек не дергается. — Он посмотрел на меня загнанными глазами. — Мне следовало понять, что он собирается делать.

— А кто додумался до рун? — спросила я.

Он покачал головой:

— Все признания, сделанные под давлением неожиданных улик, вы от меня уже получили.

— Есть еще только одна вещь, которой я не понимаю, — сказала я. На самом деле таких вещей было много, но никогда не следует показывать недоумение перед лицом плохих парней.

— Я не буду себя обвинять, миз Блейк.

— Если вы знали, на что способен Ван Андерс, зачем было вообще его с собой привозить? Зачем было включать его в группу?

— Он — вервольф, как вы, наверное, поняли по тому, что он делал с жертвами. Существовало мнение, что вы тоже оборотень. Нужен был член группы, который мог бы работать с вами, не боясь подцепить инфекцию, если вы окажете сопротивление.

— Вы планировали похищение?

— Как последнее средство.

— Но так как Бальфуру и Кандуччи не понравился мой зомби, план отменен?

— Эти имена подходят им не меньше любых других, но вы правы. У нас была информация, что вы умеете поднимать зомби, которые считают себя живыми и могут сойти за человека. Мои работодатели были очень разочарованы, посмотрев запись.

Открытку с благодарностью — Марианне и ее ковену. Не пристань они ко мне с тем, что хорошо и что плохо, я бы подняла нормального зомби, с виду совсем живого, и сейчас бы уже оказалась похищенной и во власти Ван Андерса. Нет, открытки мало. Цветы надо послать.