Крылья - Юрий Нестеренко

— Ну и что? — упорствовала я, елозя животом по карте. — Вот здесь берет начало река Дорноор, впадающая в океан на западе. До нее можно дойти пешком, делая по пути остановки в других дангах. Где-то месяца за полтора, так? А на Дорнооре нанять корабль. У нас ведь много серебра.

— Дорноор в это время тоже подо льдом, — осадил меня Дйаргур. — И еще большой вопрос, насколько охотно нас примут в других дангах. Одинокому гостю отказа нет, это закон чести хардаргов, но целый отряд воинов — совсем другое дело. А самое главное — к чему все это? На что ты предлагаешь потратить добытое в боях серебро, ради чего рисковать жизнями наших аньйо, покидать данг, оставляя женщин и детей без помощи в самые суровые месяцы? Ради какой-то сказки о гостях с неба?

— Но это не сказка! — в который раз воскликнула я. —

Пришельцы существуют, и у них есть такие вещи, которые ты никогда не добудешь у гантрусов!

— Если они продают их гантрусам — добуду, а если нет — вряд ли продадут и нам, — логично возразил хаагел. — Но как ты можешь утверждать, что пришельцы существуют, если никогда их не видела? Ты сама рассказала, как обманул тебя один из тех, кто рассказывал о пришельцах, почему же ты так уверена, что остальные сказали правду? Да и многое ли они сказали — только то, что видели железную птицу? Разве это значит, что пришельцы, даже если они есть, ждут гостей и готовы торговать с ними?

Черт бы побрал мою врожденную правдивость! Что стоило наврать им с три короба и посулить от имени небесных аньйо серебряные горы… Теперь уже поздно.

— Мне нужно увидеться с пришельцами, пока они не покинули Землю, — упрямо сказала я. — Если ты не пойдешь со мной и не дашь мне сопровождающих, я уйду одна.

— Никуда ты не пойдешь, — произнес он и вдруг смягчился, взял меня за плечи, заглянул в глаза. — Ты нужна мне здесь, Хейги.

— Я не Хейги! Я сожалею о твоей дочери, но меня зовут Эйольта!

— Хорошо, Эйольда. Но твой дом теперь здесь. — Он вздохнул и добавил слова, которые, наверное, нелегко давались суровому воину: — Никакие пришельцы из чужого мира не будут любить тебя так, как я.

— Мне жаль, Дйаргур, правда. Наверное, ты мог бы стать мне хорошим отцом. Но теперь, если ты меня любишь и не хочешь, чтобы я терзалась до конца жизни, отпусти меня.

— Я не могу этого сделать.

— Я — твоя пленница? — снова вскипела я.

— Ты — моя принцесса, — улыбнулся он. Конечно, это опять неточный перевод, хаагели — не принцесса, ибо титул хаагела не наследственный, но отношение клана к дочери хаагела действительно аналогично отношению к принцессе с поправкой, конечно, на общую демократичность хардаргов.

— Одно другого не исключает, — мрачно констатировала я, усаживаясь боком на край стола с картой. Он сел рядом, погладил меня по волосам, и впервые эта ласка была мне неприятна. Он гладил не меня, а рыжую шевелюру своей Хейги…

— Даже если это не сказка, они наверняка давно улетели, — тихо произнес он.

Утешил, нечего сказать.

Вообще-то, хоть я и сердилась на него, мне было его жалко. И… себя тоже. Впервые за столько времени кто-то был по-настоящему добр ко мне. И не один только Дйаргур. Несмотря на ненавистный холод снаружи, в данге мне было уютно. Я, пожалуй, даже к зиме стала относиться чуточку лучше, особенно в солнечные и безветренные дни. В принципе, если из очередного рейда привезти книг, жить здесь было бы не так уж и плохо… Но — остаться здесь насовсем? Отказаться от моей мечты? Нет, это исключено! Я не могу ждать даже до весны, когда путешествие станет намного безопасней. Может быть, конечно, Дйаргур прав и спешить мне уже некуда. Но пока хоть какая-то надежда остается, я буду бороться. Пусть хардарги принимают мир таким, каков он есть, но у меня другая философия!

Но, как бы я ни спешила, я понимала, что побег требует тщательной подготовки. Не только в том смысле, чтобы набрать всего необходимого в дорогу и улучить подходящий момент, когда мое исчезновение не заметят. Главное, нужно было подготовиться к самому путешествию, рискованному даже для опытного хардарга. Я стала ежедневно, кроме разве что дней, когда налетал буран, выходить на прогулку, приучая себя к морозу, а заодно и училась ходить на лыжах. Хардаргские лыжи, кстати, мало похожи на ранайские — это вовсе не длинные и узкие доски с загнутыми концами, какие хороши лишь на накатанной лыжне, а не на рыхлом глубоком снегу. Хардаргские лыжи — это овальные плетенки, обшитые снизу кожей с мехом — он хорошо скользит вперед, а при движении назад топорщится, позволяя идти по наледи без пробуксовки. Дйаргур в конце концов понял, что нелепо пытаться держать меня взаперти, оберегая от каждого холодного дуновения; если уж я его дочь, то должна уметь все то же, что и истинная хардаржанка. Я сама подкинула ему эту мысль; о пришельцах я, естественно, больше не заикалась. Он лишь требовал от меня обещания, что я не буду отходить от данг га дальше, чем виден шпиль центральной башни, и я, конечно, обещала. Назначение этого высокого сооружения действительно двоякое — это не только смотровая башня, но и ориентир для охотников и прочих путников. В хорошую погоду ее шпиль с горящим на солнце посеребренным флюгером виден за много миль, так что у меня было достаточно места для прогулок — и вдоль реки, и на другой берег, и по лесу. Но и в эти ограниченные угодья иногда забредают хищники, так что требование снабдить меня более серьезным, чем нож, оружием для прогулок прозвучало вполне естественно. Я получила двуствольный пистолет и арбалет, правда, хранить их в комнате Дйаргур мне все же не позволил — мне выдавали их при выходе на улицу, тем самым вынуждая и лишний раз свидетельствовать факт моего выхода. Уверена, что с башни за мной тоже наблюдали, да и всякие охотники и дровосеки попадались мне во время прогулок что-то уж подозрительно часто. Однажды, когда небо стало хмуриться в преддверии очередной сильной метели, двое хардаргов, не таясь, выбежали на лыжах из леса, чтобы проводить меня домой.

Пользуясь возросшими языковыми познаниями, я расспрашивала то одного, то другого члена клана об особенностях зимней охоты, о случаях, когда им доводилось пережидать в снегу буран, и о других навыках, которые пригодились бы мне в пути. Когда я рассказываю об этом сейчас, со своей точки зрения, кажется, что всякий должен был догадаться о моих планах; но я говорила с разными аньйо в разное время, и для них это выглядело простым любопытством, которое они рады были удовлетворить. Хардарги вообще словоохотливы, что вполне естественно в обществе, где нет книг.

Но мне необходим был и сознательный союзник внутри данга, и я стала обрабатывать с этой целью Райри. Я уже говорила, характер у нее был легкий, и мы быстро сдружились. Поначалу я, конечно, тоже напоминала ей Хейги, о которой Райри тоже сильно горевала в свое время, но со временем ее отношения со мной стали иными, чем с прежней хозяйкой. Райри начала заботиться о Хейги, когда та была еще совсем маленькой, и поэтому, даже когда хаагели выросла, продолжала относиться к ней, как взрослый к ребенку. Своих детей у Райри не было; она несколько раз пыталась забеременеть, но безуспешно. Со мной же она быстро забыла про разницу в возрасте, и мы стали просто подругами. Не буду утверждать, что с моей стороны эта дружба была исключительно тактической уловкой — Райри мне действительно нравилась, но, так или иначе, моим планам это вполне соответствовало.