MMIX - Год Быка - Роман Романов

Конечно, хотелось бы знать, что означают слова «впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду». Неужели бессмертие отдельной личности? Или всё же бессмертие мастерства, которое более не будет теряться, и природа не будет отдыхать на детях гениев. Ещё один любопытный вопрос, не связано ли слово «покой» с буквой П? Нет ли в этом намёка на исправление путей совершенствования личности? Отличие от жертвенной буквы М – в отсутствии надлома в центральной части этой стилизованной под букву диаграммы, которая может означать три больших стадии – Подъём, Надлом и Покой. Ответы на эти вопросы находятся уже за пределами Романа, который, как и обещано, оканчивается словами: «…жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат».

На этом можно было бы и закончить, но согласитесь – к концу нашего исследования мы знаем гораздо больше о методах Автора и первоисточниках Романа. Поэтому просто необходимо ещё раз перечитать все главы, особенно начальные, на предмет случайно пропущенных параллелей с Новым Заветом. Да и Эпилог, хотя и является хвостом сёмги и не имеет скрытых смыслов, но заслуживает хотя бы минимального внимания.

69. Справочные материалы

В чём смысл дополнительной главы без номера под именем «Эпилог»? На этот счёт есть сразу несколько соображений. Во-первых, с помощью нехитрого трюка книга, имеющая всего 32 главы-стадии, маскируется под желательное заказчику соответствие масонской иерархии из 33 степеней. Причину маскировки мы уже знаем, а её смысл – в скрытом отрицании внешнего сопоставления.

Во-вторых, мерцающее число глав не то 32, не то 33 может быть соотнесено с числом букв в современном русском алфавите. Вообще их 33, но две из них, как и в древнееврейском алфавите, имеют одинаковое написание, не считая точек над «ё». Это ещё один указатель, который помог нам связать 13 главу с буквой М, найти ключ к символике чисел и обнаружить три больших ряда, сопоставив число букв в древнееврейском и русском алфавите.

В-третьих, наличие лишней главы соответствует правилу разделения сюжетной линии на последней стадии каждого большого ряда. При этом в финале Романа происходит полное разделение на 32 главу, содержащую только символику духовного мира, и на главу без числовой символики, вообще не содержащую скрытых идей.

В-четвёртых, возвращение в эпилоге на грешную землю сообщает нам, что конец времени имеет только духовный смысл, даже самые кардинальные изменения в духовном мире, во внутреннем космосе не отменяют обыденного течения жизни на земле.

Наконец, эпилог совершенно необходим Автору, чтобы уравновесить пафос небесных образов уже не сатирой, а юмористическим описанием посюсторонней суеты. Просто нужно завершить оставшиеся внешние концы сюжетных линий. Однако эти декорации не несут символического смысла. Поэтому нельзя, в частности, связывать судьбу новой науки с продолжением в эпилоге рассказа о профессоре Понырёве. Хотя любая традиция включает ритуальное повторение событий мистерии.

Тем не менее, содержание эпилога имеет отношение к символике основного текста Романа так же, как справочный указатель в конце обычной книги. Например, маршрут ежегодной майской прогулки Ивана позволил обнаружить точный адрес готического особняка на Спиридоновке. Этим указателем всё и ограничивается. Это ведь должно что-то означать, если даже после истолкования всех тридцати двух глав чтение эпилога не вызывает никаких интуитивных ощущений, обычно указывающих на скрытый смысл. Так что эпилог может, наверное, служить ещё и оселком для проверки интуиции толкователей: если кто-то берётся символически толковать эпилог, значит нужно насторожиться, а есть ли смысл в таком экзегете.

Поэтому мы лучше, чем зависать без толку над текстом эпилога, перечитаем лишний раз начальные главы Романа. Теперь за нашими плечами успешный опыт сквозного истолкования, наверняка сможем заметить что-то, что в начале пути могло ускользнуть от нашего внимания. Например, ясно, что временная будочка «Пиво и воды» в самом начале аллеи в первой главе имеет симметричную антитезу в виде вечного дома в конце пути двух заглавных героев. Неживая «абрикосовая» контрастирует с чистой водой прозрачного ручья и так далее. Первое появление клетчатого Фагота вследствие употребления неживой воды тоже имеет симметричный аналог в виде последнего упоминания Фауста при прощании с Воландом. И так далее.

Нет, пожалуй, не будем лишать читателей возможности самим найти все подобные сопоставления и взглянуть свежим взглядом на скрытый в глубине Романа лабиринт идей. Свою задачу мы выполнили – нашли ключи и составили краткий путеводитель по этому лабиринту. Теперь у каждого есть возможность вдоволь побродить по нему, не спеша изучить самые мелкие детали, а если повезёт, то и найти какой-нибудь новый ход и ещё какой-нибудь скрытый слой смыслов. Важно только при этом не обрушить уже найденные уровни и ходы.

Долг исследователей требует от нас только завершить вчерне два ранее обозначенных маршрута поиска. Первый из них связан с евангельскими притчами, часть из которых мы выявили как первоисточники идей для некоторых глав. Так, истолкование 9 главы стало возможно только вместе с притчей о неверном управителе из Евангелия от Луки. Для истолкования 19 главы понадобилось привлечь смысл притчи о неразумных девах. В 15 главе были обнаружены следы закопанных драгоценностей из притчи о талантах.

При толковании 8 главы, где Бездомный получил новую одежду, мы обнаружили, что во всей последовательности первого большого ряда чисел отражено истолкование притчи о блудном сыне. Но есть ещё одна притча, повествующая об этом же сложном пути – это притча о добром самарянине:

«…некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе».[96]

Можно быть уверенными, что мы нашли истинный первоисточник сюжетного поворота с ограблением Бездомного в 4 главе. Затем поэта, израненного душой и телом, так же привозят в гостиницу, то есть во временное пристанище для излечения. Такого рода гостиницу в наше время принято называть клиникой. Два динария, которые даны содержателю гостиницы означают мудрость – главное качество доктора Стравинского. Содержание этой притчи, несомненно, глубже и сложнее, чем её проекция на текст Романа. Но истолкование Романа помогает нам лучше понять смысл притчи.

Понятно, что самарянин – это тот самый творческий дух, помогающий заблудшему «внутреннему человеку». На нисходящем пути от Иерусалима приобретается негативный опыт, а затем с помощью доброго самарянина происходит восхождение к городу, не имеющему разделяющих стен (в этом заключается символика Иерихона). На этом пути самарянин на какое-то время покидает личность, оставляя её на попечение временного управителя. Разве не такое расставание с Христом произошло с человечеством к концу 19-й стадии всемирной истории? И ещё стоит заметить, что понятие самарянин для жителей древнего Ершалаима – то же самое, что иностранец для жителей Москвы в ХХ веке.

Можно также увидеть в эпизоде с бароном Майгелем проекцию притчи о брачном пире: «и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных».[97] В притче, как и в 22 главе перед этим тоже идёт речь о войне.

В сюжете притчи о хозяине виноградника[98] можно обнаружить эпизод с раздачей динариев всем пришедшим вечером, к двенадцатому часу. Похожая раздача червонцев происходит вечером в двенадцатой главе, а в 11 главе происходит обращение последнего из работников, плохого поэта в первого ученика. Ещё одна евангельская притча о плевелах[99] поможет нам понять, почему раньше всего, в начале пути Воланд одет в серые одежды, где белый цвет пшеничных зёрен истины смешан с тёмными плевелами ошибок и ложных суждений. Причём в конце пути, в процессе жатвы необходимо сжечь всё, кроме спасённого знания, что и происходит в главах 27-30.