Рыцари света, рыцари тьмы - Джек Уайт

Стефан отогнал эти бесполезные мысли и вернулся к действительности. Итак, некто победил в схватке, и у него было достаточно времени, чтобы разделать тушу и зажарить ее на костре, сложенном из верблюжьих кизяков. Стало быть, Сен-Клер был без сознания не меньше часа.

— Санглар, — повторил человек, на этот раз более отчетливо и настойчиво.

Сен-Клер понял, что верх одержал пришлый незнакомец, а не один из его бывших надзирателей, поскольку тем хрипунам никогда было бы не достичь такой звонкой ясности в голосе.

— Санглар! — прозвучало уже под самым ухом, и чья-то рука ухватила Стефана за плечо и довольно сильно потрясла.

Сен-Клер поднял веки и наткнулся на пристальный взгляд черных сверкающих глаз с ослепительными белками. Он решил, что это, должно быть, тот незнакомец в высоком шлеме, но вокруг метались тени, и ничего нельзя было утверждать с уверенностью. Пока Стефан старался кое-как приподняться, человек поднялся и отошел к огню, где и уселся, опершись спиной о верблюжье седло. Один локоть он поставил на согнутое колено, поигрывая меж пальцев коротким, кривым и, очевидно, очень острым кинжалом.

— Я плохо говорю на твоем языке, Санглар. А ты на моем?

Пришелец, оказывается, мог изъясняться по-французски.

«Ференги» — так местное арабское население называло христианских воинов, франков, захвативших их земли. Стефан не сразу понял, о чем его спрашивают, и некоторое время сидел молча, беспомощно моргая, пока до него не дошел смысл слов незнакомца. Тогда он передернул плечами и ответил по-арабски:

— Немного. Я ведь недавно здесь… всего несколько лет… Я не часто общался с вашими… чтобы изучить язык.

Человек с ястребиным лицом кивнул, и от движения шлема кольчужная накидка на нем нежно зазвенела.

— Ты владеешь моим лучше, чем я твоим, поэтому говори на моем. Сколько времени у тебя связаны ноги?

Сен-Клер скосил глаза вниз и снова пожал плечами:

— Не знаю. Несколько дней.

— Я сейчас перережу путы. Потом тебе придется потерпеть. Но, да будет на то воля Аллаха, ты снова сможешь ходить, как прежде. То же с руками, но с ними, как мне кажется, не так худо. Напряги мускулы.

Человек встал и подошел к Сен-Клеру, тревожно вглядывавшемуся в незнакомца, склонился и молниеносно взрезал кожаные ремни, стягивавшие ноги рыцаря, а затем вернулся к огню и снова сел, выжидающе сощурив глаза.

Сен-Клер глубоко вздохнул и напрягся, как было велено, ожидая болевого приступа. Долгое время он ничего не чувствовал, со смятением наблюдая, как лицо незнакомца все более омрачается. Наконец острое колотье, появившееся в мышцах, уведомило его о том, что кровоток в жилах, туго перетянутых на протяжении последних дней, медленно восстанавливается. Боль была ужасная, сумасшедшая, просто невыносимая, так что Стефан вновь впал в забытье, хотя в этот раз совсем ненадолго.

Когда он открыл глаза, человек сидел на прежнем месте. Боль в ногах понемногу, очень неохотно стала отступать. Стефан заскрипел зубами, превозмогая желание громко застонать.

— Пошевели ими. Согни колени.

Как рыцарь ни силился, ноги не слушались его, и ему уже стало казаться, что они никогда не сдвинутся с места. Бесплодные попытки вызвали волну паники: да, покидая Иерусалим и направляясь в пустыню, он искал гибели, но быстрой и славной, заслуженной в битве с неверными — например, с такими, как этот человек, сидящий сейчас у костра. А такая мучительная жизнь без движения будет хуже смерти. Разве к этому он стремился?

— Постой. Оставь пока. Думай о своих ногах, о пальцах. Попробуй пошевелить пальцами, хоть чуть-чуть.

Сен-Клер зажмурил глаза, приготовившись к новому приступу боли и разочарования, и сосредоточил все свои мысленные усилия на правой ноге, приказывая своим пальцам шевелиться, но не почувствовал ничего, кроме ужаса, от которого все внутри похолодело.

— Ну, вот видишь. Пробуй еще раз.

— Еще раз?

Незнакомец удивленно воззрился на него:

— Ну да, двигай снова. Шевели пальцами.

— Разве они шевелятся? Ты не ошибся?

— Не ошибся, нет. Ты сам разве не видел?

— Я закрыл глаза.

— Тогда открой и посмотри. Пошевели пальцами еще.

На этот раз Стефану удалось подвигать пальцами и на правой, и на левой ноге.

— Хорошо. Если ожили пальцы, то и ноги попозже оживут. Надо немного подождать. Теперь руки. Тоже будет больно, но не так сильно. Сначала попей. Эти скоты хоть кормили тебя?

Сен-Клер напился из подставленной ему чаши, затем кивнул:

— Да, кормили, хотя редко и мало. Они давали мне есть, когда ели сами. А кто они?

— Скоты. Вонючие и презренные шакалы, чтоб им сдохнуть. Сиди смирно.

Ловко орудуя острым кинжалом, незнакомец с легкостью перерезал кожаные путы на запястьях Стефана. Действительно, на этот раз боль пришла быстрее, но не была столь нестерпимой. Вскоре она поутихла, и пленник, поскрипывая зубами, смог сжать и разжать кулаки.

Незнакомец тем временем снял с вертела жаркое из козлятины и разложил сочные дымящиеся куски на металлическом блюде, которое извлек из дорожной сумы. Присовокупив к мясу продолговатую пресную лепешку и небольшой сосуд с оливковым маслом, он отставил поднос, быстро подсел к Стефану и защелкнул кандалы на запястьях и лодыжках рыцаря. Сен-Клер пытался защититься, но был еще столь слаб, что смог протестовать только на словах. Незнакомец, игнорируя его возмущение, вернулся за подносом и поставил перед пленником.

— На, поешь. Мясо я приправил чесноком, как принято у ференги. Мне приходилось жить среди ваших, поэтому я знаю. Хлеб и соль делают у нас, а масло, выжатое из олив, — это милость Аллаха благодарному миру. Ешь. Тебе надо набираться сил.

Сен-Клер принялся за еду, обнаружив, что зверски голоден. Когда он насытился, его стражник снова дал ему напиться, а потом велел спать, поскольку наутро рассчитывал отправиться в путь. С этими словами незнакомец встал и куда-то отошел; Сен-Клер слышал, как тот ходит неподалеку от бивака. Он уже совсем было заснул в приятной истоме, почти радуясь, что на руках и ногах у него — свободные браслеты вместо немилосердных кожаных ремней, как вдруг его осенило, что освободитель знает его — знал с самого начала. Пришелец сразу обратился к нему «Санглар», что на арабском явно соответствовало фамилии Сен-Клер.

Сон у Стефана как рукой сняло; он сел и окликнул незнакомца, озираясь вокруг и пытаясь установить, куда тот подевался, но ничего не мог разглядеть. Костер уже догорел, поскольку топливо иссякло, и никто не отвечал на призывы рыцаря. Тогда, убедившись в своем бессилии, Сен-Клер снова лег и тут же заснул.