Леди мира. Автобиография Элеоноры Рузвельт - Элеонора Рузвельт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вы уверены, – спросила я, – что ваше правительство даст вам разрешение покинуть Россию?»
«Конечно, – ответила она. – Правительство нас в этом недвусмысленно заверило».
Я сказала, что постараюсь собрать группу из Национального совета женщин США, изучить эту проблему и, возможно, принять меры в Госдепартаменте. Эти женщины горели желанием увидеть Америку, и я была уверена, что более масштабный обмен между русским народом и нашим пойдет нам на пользу. У нас разное прошлое и совершенно разные жизни. Но чтобы что-то понять, сначала нужно это увидеть. Возможно, увидев Америку, они поймут, что их образ жизни нравится им больше, но подобные обмены могут подтолкнуть нас к решению вопроса о том, как добиться мирного сосуществования, который обсуждают наши лидеры, но все никак не могут найти ответ.
По всему Советскому Союзу, куда бы я ни направилась, я наблюдала еще один элемент воспитания русского народа, и в настоящее время он особо значим для американцев. Самый известный символ в стране – голубь мира. Его можно увидеть везде, куда бы вы ни направились. Я видела этот рисунок на бортах грузовиков, проезжающих по улицам. Взглянув вниз с башни Московского университета, я увидела большого белого голубя, выложенного камнями на газоне. Он был на плакатах в отдаленных деревнях. В финале циркового представления, которое я посетила в начале поездки, над публикой после патриотической речи выпустили стаю голубей.
Кампания за мир началась, чтобы напомнить людям, что они должны жертвовать собой и работать, потому что, несмотря на стремление России к миру, их великий враг США пытается развязать войну против России. Голубь мира символизирует усилия Советского Союза по защите народа от агрессивной войны, которую, как утверждается, планирует наше правительство.
Мы, американцы и народы свободного мира, не должны забывать и закрывать глаза на подобное искаженное научение русского народа, подобную идеологическую обработку ложными идеями, которые вбивают в умы не только русских, но и представителей народов развивающихся стран, которых коммунисты стремятся настроить против США.
Тоталитарный режим регулирует все – или почти все – новости, доступные огромной массе людей. В Советском Союзе нельзя купить ничего, кроме коммунистических газет, поэтому люди получают лишь искаженную коммунистическую точку зрения на то, что происходит в мире. У них нет другой интерпретации позиции Соединенных Штатов, и они слабо представляют себе мнение мира помимо того, чем их кормит Кремль.
Недостаточно просто сказать, что их убеждения ложные, потому что их приучили верить, что Вашингтон замышляет войну и что Москва стремится защитить их от нашей агрессии. Они действительно верят в это. Почти единственной новостью о Соединенных Штатах, которую я увидела в российских газетах, была история о проблемах интеграции в школе Литл-Рока, штат Арканзас. Когда я протестовала против того, что у русских создается искаженное представление о США и об отношении американского народа к Советскому Союзу, то обычно встречала молчание или явное недоверие. Или, если мой собеседник был образованным и умным человеком, то мог ответить: «О, я совсем не разбираюсь в политике».
Нам может показаться ироничным, что голубь мира стал символом американского заговора с целью развязать мировую войну, но я была убеждена, что нам придется приложить гораздо больше усилий, чем в прошлом, если мы надеемся избежать войны, о начале которой Кремль снова и снова говорит людям.
Глава 38
Вызов для Запада
Как только я приехала в Москву, то запросила интервью у Никиты Сергеевича Хрущева. Мне сказали написать письмо и изложить в нем те вопросы, которые я хочу задать господину Хрущеву. Так я и сделала, упомянув, что хочу записать его ответы на пленку.
Пролетали дни, и меня все сильнее одолевало уныние из-за невозможности встретиться с ним, хотя это было одной из главных целей моего визита в Россию. Я была готова признать свой провал. Затем, за три дня до моего запланированного отъезда, мой переводчик сказал: «Я забыла вам сказать, что завтра рано утром мы отправляемся в Ялту».
На следующее утро мы отправились в Ялту. Прибыв туда, мы узнали, что господин Хрущев пришлет за нами свою машину на следующий день в 09:30.
Ровно в половине десятого мы поехали вниз по склону в сторону Черного моря и наконец подъехали к воротам, которые охранял солдат. Мы проехали через ворота, а спустя несколько минут через другие такие же охраняемые ворота, после чего подошли к уютному, но не впечатляющему дому на прекрасном участке с видом на Ялту. Мы прибыли точно в назначенную минуту.
Нас провели через двор в сад, где господин Хрущев разговаривал с другим джентльменом. Он подошел поприветствовать нас, невысокий, коренастый мужчина с лысой головой и широкой улыбкой на круглом подвижном лице.
Доктор Гуревич, который меня сопровождал, установил наш портативный диктофон, чтобы потом никто не мог неправильно истолковать наши слова, и мы уселись беседовать.
«Я ценю, что вы решили к нам приехать, – сказал господин Хрущев, – и я хотел бы поговорить о президенте Франклине Рузвельте. Мы уважаем его и помним его поступки, потому что он первым установил дипломатические отношения между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Президент Рузвельт прекрасно понимал необходимость таких отношений. Он был великим, талантливейшим человеком, который понимал интересы своей страны и интересы Советского Союза. У нас было общее дело – противостояние Гитлеру, и мы очень ценим, что Франклин Рузвельт понял эту задачу. Я счастлив приветствовать вас на нашей земле».
Мой первый вопрос касался разоружения. Я отметила, что после Второй мировой войны мы сократили свою армию с двенадцати до одного миллиона человек, но затем из-за действий Советского Союза были вынуждены начать перевооружение. В таких обстоятельствах, сказала я, американский народ недоумевает, как Советский Союз может ожидать от нас согласия на совместное разоружение без проведения проверки.
«Мы не согласны с вашей концепцией, – ответил господин Хрущев. – Мы считаем, что демобилизация произошла в США и в СССР. В нашей стране были мобилизованы все мужчины и женщины. В нашей стране погибло примерно столько же людей, сколько, как вы говорите, составляло армию вашей страны, почти столько же, миссис Рузвельт. Не хочу вас обидеть, но, если вы сравните потери вашей страны с потерями нашей, ваши общие потери будут равны потерям нашей стороны в одной большой кампании. Вы же знаете, в каких руинах мы оказались. Мы потеряли города. Вот почему наша страна так стремилась установить прочный мир. Ни одна страна не желала этого настолько же сильно».
Но, как мы
