Противостояние.Том I - Стивен Кинг

— Слегка романтическая идея, вам не кажется?

Она пожала плечами.

— Дети действительно хорошие. И если вы работаете с ними, вы становитесь романтиком. Это не так уж плохо. Разве та ваша подруга, логопед, не была счастлива?

— Да, ей это правилось, — согласился Ларри. — Вы были замужем? Раньше? — Опять оно прозвучало, это простое вездесущее слово. Раньше. Слово всего из двух слогов, но какой всеобъемлющий смысл оно приобрело теперь.

— Замужем? Нет. Никогда. — Она снова занервничала. — Я натуральная старая дева — школьная учительница, моложе, чем выгляжу, но старше, чем себя ощущаю. Мне тридцать семь. — Он не успел сдержать себя и скользнул взглядом по ее волосам, и она, словно услышав его немой вопрос, сказала абсолютно будничным тоном: — Это ранняя седина. Моя бабушка к сорока была совершенно седой. Думаю, я продержусь лет на пять дольше.

— Где вы преподавали?

— В маленькой частной школе в Питсфилде. Очень изысканной. Стены, увитые плющом, новейшее игровое оборудование. К черту экономический спад — полный вперед. Автомобильный парк школы состоял из двух «тандербердов», трех мерседесов-бенц, пары «линкольнов» и «крайслера-империала».

— Наверное, вы были очень хорошим специалистом.

— Думаю, да, — просто сказала она и улыбнулась. — Теперь это мало что значит.

Он обнял ее. Она слегка выпрямилась, и он почувствовал, как напряглось ее тело. Ее рука и плечо были теплыми.

— Мне бы не хотелось, чтоб вы так делали, — смущенно сказала она.

— Вы не хотите?

— Не хочу.

Сбитый с толку, он убрал руку. Дело было в том, что она хотела его; он чувствовал, как желание исходило от нее спокойными, но ясно ощутимыми волнами. Она очень сильно покраснела и с отчаянием смотрела на свои руки, сложенные на коленях, как пара раздавленных паучков. Ее глаза блестели, словно она вот-вот расплачется.

— Надин… (родная, ты ли это?)

Она подняла на него глаза, и он увидел, что она справилась со слезами. Она готова была заговорить, когда к ним приблизился Джо, держа в одной руке футляр с гитарой. Они виновато посмотрели на него, словно он застал их за чем-то более интимным, чем обычный разговор.

— Леди, — лаконично сообщил Джо.

— Что? — спросил Ларри изумленно, не очень понимая, что происходит.

— Леди! — повторил Джо и ткнул большим пальцем назад, через свое плечо.

Ларри и Надин взглянули друг на друга.

И вдруг раздался четвертый голос — высокий, звенящий, задыхающийся от волнения, невероятный, как голос самого Господа.

— Слава Богу! — донеслось до них. — О, слава Богу!

Они встали и посмотрели на женщину, которая почти бежала к ним по улице. Она улыбалась и одновременно плакала.

— Как я рада вас видеть, — сказала она. — Господи, как же я рада вас видеть…

Она покачнулась и упала бы в обморок, если бы Ларри не успел поддержать ее. Постепенно она справилась с дурнотой. На вид ей было лет двадцать пять. Она была одета в джинсы и простую белую хлопковую блузку. Лицо ее было бледным, а голубые глаза как-то неестественно неподвижны. Эти глаза уставились на Ларри так, словно хотели довести до сознания своей владелицы, что это не галлюцинация, что трое людей, которых она видит перед собой, настоящие.

— Меня зовут Ларри Андервуд, — сказал он. — Эта леди — Надин Кросс. Мальчика зовут Джо. Мы очень рады, что встретили вас.

Женщина без звука смотрела на него еще мгновение, а потом медленно пошла от него к Надин.

— Я так счастлива… — начала она. — Так счастлива, что повстречала вас… — Она слегка запнулась. — О Господи, но вы настоящие люди?

— Да, — сказала Надин.

Женщина приникла к Надин и всхлипнула. Надин обняла ее. Джо стоял на улице возле разбитого пикапа, держа в одной руке футляр с гитарой и засунув большой палец другой в рот. В конце концов он подошел к Ларри и поднял на него глаза. Ларри протянул ему руку. Так, вдвоем, они и стояли, печально глядя на женщин. Вот так они повстречали Люси Суонн.

Она с радостью согласилась ехать с ними, когда они сказали ей, куда направляются, и сообщили, что надеются найти там по меньшей мере еще двоих людей, а может, и больше. Ларри отыскал для нее средних размеров рюкзак в энфилдских «Спортивных товарах», а Надин сходила вместе с ней к ее дому на окраине города, чтобы помочь собраться… Две смены одежды, немного белья, запасная пара туфель, плащ. И фотографии ее покойного мужа и дочери.

Переночевали они в городке под названием Кечи, уже за границей штата — в Вермонте. Люси Суонн рассказала свою историю, короткую, простую и не слишком отличавшуюся от тех, которые им предстояло услышать от других. Горе стало неотъемлемой частью ее существа, как и шок, приведший ее почти на грань безумия.

Ее муж заболел 25 июня, а дочь — на следующий день. Она ухаживала за ними, как могла, не сомневаясь, что и сама скоро свалится от хрипов, как называли эту болезнь в том уголке Новой Англии, где она жила. К 27-му, когда ее муж впал в кому, Энфилд был уже почти отрезан от остального мира. Трансляция телепрограмм велась нерегулярно и шла с большими помехами. Люди умирали как мухи. На прошлой неделе оставшиеся в живых могли наблюдать странные перемещения войск вдоль шлагбаумов и въездов в город, но войскам нечего было делать в таком маленьком городишке, как Энфилд, штат Нью-Хэмпшир. Рано утром 28 июня умер ее муж. Дочери, казалось, стало чуть лучше 29-го, но к вечеру состояние ее резко ухудшилось. Она умерла около одиннадцати часов. К третьему июля в Энфилде умерли все, кроме нее и старика по имени Билл Даддз. Билл, по словам Люси, переболел, но потом, похоже, полностью выздоровел. А утром в День Независимости она нашла Билла мертвым на Главной улице — он почернел и весь распух, как и все остальные.

— Я похоронила своих родных и Билла тоже, — рассказывала она, когда они сидели вокруг потрескивающего костра. — На это ушел целый день, но я похоронила их всех. А потом подумала, что лучше пойду в Конкорд, где жили мои мать и отец. Но я… так и не пошла туда. — Она взглянула на них умоляюще. — Это было неправильно? Вы думаете, они могли быть живы?

— Нет, — сказал Ларри. — Иммунитет явно не передается по наследству напрямую. Моя мать… — Он замолчал и уставился в огонь.

— Мы с Уэсом… Нам пришлось пожениться, — объяснила Люси. — Это случилось тем летом, когда я окончила среднюю школу, в 1984-м. Мама и отец не хотели, чтобы я выходила за него замуж. Они хотели, чтобы я уехала куда-нибудь, родила ребенка и отказалась от него. Но я не согласилась. Мама сказала: это все равно кончится разводом. Отец говорил, что Уэс — ненадежный человек и навсегда останется бесхребетником. А я сказала: «Может, и так, но мы посмотрим, что из этого выйдет». Я просто хотела попытаться, хотела использовать этот шанс. Понимаете?

— Да, — сказала Надин. Она сидела рядом с Люси, глядя на нее с состраданием.

— У нас был чудный маленький домик, и я никогда не думала, что все вот так закончится, — произнесла Люси со вздохом, больше похожим на всхлип. — Мы неплохо устроились — втроем. Уэс остепенился больше из-за Марси, чем из-за меня. Для него солнце вставало и садилось вместе с нашей малышкой. Для него…

— Не надо, — сказала Надин. — Все это было раньше.

Опять это слово, подумал Ларри. Это маленькое слово из двух слогов.

— Да. Теперь этого нет. И, наверное, я могла бы справиться с этим. Во всяком случае, пока не начала видеть те плохие сны.

Ларри вскинул голову.

— Сны?

Надин смотрела на Джо. Секунду назад мальчик дремал возле костра. Теперь он уставился на Люси, глаза его блестели.

— Дурные сны, кошмары, — сказала Люси. — Они не всегда одни и те же. Чаще всего это человек, который гонится за мной, а я никак не могу разглядеть, как он выглядит, потому что он весь завернут в эту, как ее называют, мантию. И он все время остается в тени… Один контур. — Она вздрогнула. — Я дошла до того, что стала бояться засыпать. Но теперь я, быть может…

— Черрный члек! — неожиданно крикнул Джо, так яростно, что они все едва не подпрыгнули. Он вскочил на ноги и выставил руки вперед, скрючив пальцы, как когти, точь-в-точь миниатюрная копия Бела Лугози. — Черрный члек! Дуррные сны! Гонится! Гонится за мной! Пугает меня! — И он прижался к Надин, со страхом уставившись в темноту.

Наступила недолгая тишина.

— Это безумие, — сказал Ларри и замолчал.

Все смотрели на него. Неожиданно тьма вокруг показалась действительно очень темной, и на лице Люси опять проступил страх.

Он заставил себя продолжать.

— Люси, — сказал он, — вам когда-нибудь снилось… Ну, какое-то место в Небраске?

— Однажды ночью мне приснилась старуха-негритянка, — сказала Люси. — Но этот сон длился недолго. Она сказала что-то вроде: «Приходи повидать меня». Потом я опять оказалась в Энфилде, и тот… тот страшный парень гнался за мной. И я проснулась.