Перекресток: недопущенные ошибки - Михаил Пузанов

— Опять всем на нервы действуешь, Дейя? Не надоело еще? Кстати, позволь представить: Элоарин, бывшая принцесса империи Иезекиль. Селину, полагаю, ты еще не успела забыть — представлять не надо?…

Мирон вздрогнул и всмотрелся в черты лица высокой девушки. Вот уж кого он совсем не ожидал увидеть здесь, так это принцессу Элоранту! И с чего это вдруг имя у нее звучит теперь по-эльфийски?

И все же… Путник сам не мог понять, почему так внимательно и придирчиво разглядывает ненавистную некогда принцессу. Он ожидал увидеть привычные, запечатленные на всех портретах заносчивость, высокомерие и презрение, написанные у нее поперек лица. Вместо этого — глубинное спокойствие, утонченные черты и лукавые искорки в глазах. Ждал пышного наряда — увидел ободранный плащ и во многих местах худую тунику. Ожидал мелких, противных, крадущихся придворных шажков — заметил широкую, неровную походку уставшего с дороги путника.

В Элоарин не нашлось ни одной черты, присущей облику прежде известной ему Элоранты. Да и не веяло от этой, второй принцессы, ни презрительностью, ни ожесточением. Неужто и ее характер изменила долгая дорога? Или герцог — истинный маг, из тех, которые меняют не мир вокруг, а чужие души? И уже через них — сам мир… По всей видимости, именно так, по крайней мере, стоило присмотреться к загадочному Астрону, как прежде к Кайлит.

На секунду он посмотрел прямо в серо-голубые глаза Элоарин. Она как раз приветствовала Эйвелин, рассыпаясь в оправданиях за свое прежнее имя и поступки, — Мирон не запомнил, как ответила сестра. Кажется, вовсе отмахнулась от истории и пригласила Элоарин сесть за стол. Но та продолжала стоять и теперь уже сама смотрела на Мирона. Словно бы замерла, поймав взгляд. Да и у князя никак не получалось отвести глаза, словно бы встретил не грозную и откровенно дурную принцессу, а давнюю знакомую. Элора вдруг прищурилась и потянула за край мантии Астрона:

— Если я сейчас назову вещи своими именами, ничьи чувства приличия не пострадают? — Арлин сбоку ухмыльнулась, всем своим видом подчеркивая, что ее-то — точно нет.

— Выругаться хочешь? — Насмешливо спросил Тар, — Прекрасно понимаю. Только ругайся-не ругайся, а Князь Люцифер Афранташ и Леди Викторис Тарведаш снова встретились. И ругаться здесь бестолку — вам уже самим решать, что друг с другом теперь делать. Я же не знаю, сколько вы успели наговорить друг другу тогда, перед злополучным переходом через зеркало. Три тысячи лет — срок немалый, разное могло произойти…

Мирон сидел, судя по виду, словно бы пыльным мешком ударенный. Элоарин задумчиво усмехнулась: похожее ощущение у нее было, когда Мира назвала ее «Викторис». Видимо, только в определенный момент прежнее имя может так ударить по кумполу — когда условия и обстановка соответствуют. Вот и Афранташ попался в лапы той же обстановке… Барахтается теперь, бедный, ловит химеру за хвост.

"Бедняга" пока ничего не говорил. "Пусть переваривает", — Подумала Элоарин с каким-то непривычным ей оттенком нежности. Последний и единственный раз она дошла до такой степени силы чувства, когда повисла у Селины на шее, благодаря девушку за спасение. Только вот теперь напротив сидел совсем иной человек, да и чувство — иное…

"Черт, неужели я в прошлой жизни умудрилась влюбиться?! Вот ведь бывает!" — подумала ныне откровенная с собой Элоарин. В любом случае, рассказывать Мирону о своих ощущениях она не собиралась. Жизни петляют, времена идут — немало всего могло измениться. Нет уж, лучше помолчать. Пока, по крайней мере. Посмотреть, как он отреагирует на эту встречу и на имена.

Почему-то в этот момент она подумала о своей близняшке-отражении. Способна ли та погружаться в чувства? Или Мира права, и Нара мечтает убежать, уйти от чувств и переживаний? Да и сама Элора разве не пыталась убежать когда-то, распевая перед зеркалом грустную песенку и наказывая излишне ретивых поклонников… Пыталась, конечно! Почему же она теперь с таким наслаждением ловит каждый момент жизни, каждое чужое слово, каждый приятный взгляд, а Нара, по словам хозяйки небытия, мечтает уйти? Неужели ее душа настолько старше души-отражения Нары, что способна изменить отношение самой Элоры к жизни? А-а, пустые мысли!

В этот момент принцессе показалось, что она стоит сейчас на корме корабля и, ежась, смотрит на море, поглаживая холку какого-то странного крылатого животного. На секунду, ее чувства и переживания заменили ощущения неведомой девушки, плывущей сейчас через океан. Тяжесть, усталость, страх, неопределенность, измученность и непонимание — зачем ей все это? Зачем холод, морская болезнь, погони за пиратами, а теперь еще и путешествие на северный континент через островную дугу?! Нет, это уже надоело: постоянно находиться в напряжении, мучиться от ожидания невесть чего — пусть от этого удовольствие получает Алита, а ей надоело — хочется отдохнуть и набраться сил! Или просто отдохнуть — и все!

Элоарин вынырнула из ощущений Нары. Ясно, лучше один раз почувствовать, чем сто раз гадать. Эта девушка, действительно, при первой возможности сбежит куда-нибудь, где почувствует дыхание покоя и безмятежности. Остается надеяться, что Мира сможет ее перехватить и «вылечить». Вроде, по ее словам, даже не лечить надо, а память стирать и девушку растить. Ну, пусть так и будет. «Будет» — отозвалось эхо в ушах. Видимо, хозяйка ее в очередной раз "подслушала".

Мирон все еще витал в облаках памяти, а Элоарин стояла с растерянным выражением лица, когда Астрон приказал Арлин свернуть балаган и пустить его на роль комментатора происходящих событий. Элизар вздохнула с облегчением: теперь они, наконец, услышат адекватный рассказ, а не набор плоских острот и намеков!

Сидящие за столом принялись "повторять пройденное".

1 472 202 год по внутреннему исчислению Мироздания "Альвариум".

Природный мир, континент Эльмитар, эльфийское Прибережье;

Природный мир, Ост-Каракское море, палуба корабля "Ирве Аструм".

Последующие дни никто из путников толком не запомнил. Они промелькнули перед глазами необычной молнией, вспышкой, что сливается в один длинный момент. Как долго ожидаемая кульминация истории, оказавшаяся смазанной из-за обилия деталей. Потому детали и не отложились в памяти, чтобы не стерлась сама суть. Как бы ни смеялись и ни шутили в эти дни будущие спутники, все они понимали, что дело предстоит опасное и трудное. Не факт, что всем удастся вернуться живыми — но об этом со странным единодушием предпочитали не говорить.