Сегодня - позавчера. Трилогия - Храмов В.

  Противник дрогнул, замялся, заметался под нещадными очередями пулемётов и автоматов.

  - Примкнуть штыки! - проорал я, опорожнил магазин, сменил на полный, снял прицел, нацепил штык.

  - Рота! В атаку! УРА! - и первым выбежал из траншеи, не оборачиваясь, побежал со всей скоростью, которую смог развить, с СВТ наперевес. Нужна скорость, пока они не очухались.

  - А-а-а! - накатывало на меня сзади, подгоняя.

  Я бежал на группу немцев. Ближайший, побледнев, поднимал свой МП. Я выстрелил от пояса, не целясь. С пяти шагов-то? Попал прямо в центр фигуры. Немец рухнул на собственные ноги мешком. Два раза выстрелил в следующего. Одна пуля ему попала в лицо, он опрокинулся, как от удара битой. С разбега пронзил штыком ещё одного, поддел его плечом, сталкивая со своего пути, о что-то запнулся, полетел, сгруппировался, перекатился через плёчо, вскочил на ноги, готовый бить и отражать удары, но... Немцы кончились.

  Передо мной лишь улепётывали несколько спин. Я рванул следом, вопя во всю глотку какое-то бесконечное:

  - А-а-а-а!

  Позади нарастал грохот. Я обернулся. Сотня моих бойцов с перекошенными криком и яростью рукопашной, бежали следом. А рвалось в роще - немец обрабатывал наш тыл, отрезая нас, подгоняя. Он гнал нас на себя, я и поддал.

  Не знаю, какой сейчас олимпийский рекорд по бегу на километр, но я его, наверное, перекрыл.

  До траншей гансов оставалось метров 150-200, когда я заметил там суету, потом в нас ударили пулемёты. Пули секли бегущих передо мной фашистов. Они что, совсем охренели, по своим долбить? Странные сегодня немцы, очень странные.

  Когда огненные щупальца пулемёта стали стегать вокруг меня, я рухнул за снежный выступ, несколько секунд восстанавливал дыхание, подгоняя себя:

  - Нельзя ждать, темп, темп! Опомнятся - кирдык нам всем!

  Прилаживать оптику не стал - 100 м до пулемёта. Вот они - две каски измазанные известковыми полосами. Опорожнил в них магазин. Попал - пулемёт заткнулся. Я сразу же вскочил и побежал прямо на пулемётную точку. Если они живы - сейчас из меня будет сито. Магазин сменить не успеваю - карабин на спину, в правой руке ТТ, в левой - малая пехотная лопатка, заточенная до остроты тесака. В затылке привычно заломило.

  Один немец всё же жив. Я вижу его расширенные в ужасе глаза, он суетливо возится с пулемётом. Стреляю из ТТ на бегу, даже не надеясь попасть. Пули высекают лёдовые фонтанчики из залитого водой и смёрзшегося до крепости бетона льда. Немец прячет голову, чего мне и надо - ещё две секунды и я спрыгиваю на немца, бью лопаткой пониже каски, хватаю пулемёт. Вот чего он возился - патрон в ленте перекосило, обычное дело, но дрожащими, судорожными руками поправить сложно. Перезаряжаю, беру пулемёт наперевес, две ленты перекидываю по-матросски через плечи и иду по траншеям, струями свинца под высоким давлением вымывая из них противников.

  Залёгшая под огнём рота опять поднялась:

  - Ура! - перекатывалось в поле.

  Одни за другим прыгали в траншеи мои бойцы. Всё! Теперь нас отсюда не выбьют! Вот это прорыв! Сам охереваю!

  Когда менял пулемётную ленту, подбежал взводный-2. Глаза лихорадочно горят, лицо забрызгано кровью.

  - Ранен? - спросил я его.

  - Что? А, нет, это не моя, - ответил он, утирая лицо колким снегом.

  - Первая рукопашная?

  - Вообще первый бой.

  - Для первого боя - вообще молодец!

  - Товарищ лейтенант, смотрите! - указал рукой подбежавший Кот, тяжело дыша.

  Я посмотрел - дуга летящей мины. Куда это они долбят? По нашей старой позиции. Зачем? А, батальон подошёл. Отсекают их от нас. А откуда долбят? Вот это сейчас и выясним.

  - Кот, собери десяток самых шустрых автоматчиков, гранат - побольше. Готовность - две минуты. Мухой!

  Потом поставил задачу двум взводным и сержанту, заменившему раненного командира первого взвода. Пулемёты, максим и трофейные на станках, ставим на флангах, миномёт - в центре. Задачу поставил - удержать линию траншей до подхода основных сил, отражать атаки и прикрывать подход основных сил.

  А сам, со штурмовым отделением, пошёл в атаку на источник миномётных дымовых трассеров. Ну, как атаку? Нашего раша, слава Богу, противник не заметил. Просочились. Перебежками от дома к дому, от забора к забору, не ввязываясь в перестрелки, добежали до миномётной огневой. Залегли за жердевым забором, в сугробе.

  Наш прорыв сильно спутал карты противнику. Немцы бегали, как ошпаренные, орали, сталкивались. Пожар в дурдоме - самое точное определение происходящему. Только из-за этого мы и смогли незамеченными оказаться почти в центре села. Но, зная немцев, был уверен - скоро они наведут порядок и нам всем станет жарко. Ага! В общем хоре криков стали прорезаться властные крики командиров. Времени осталось мало.

  На батарее тоже царила суета, но более-менее деловая. Вон и их командир стоит с биноклем на капоте грузовика, кричит команды. Я даже слышу его голос.

  - Гранаты? - шёпотом спросил Кот.

  Я помотал головой. Если уж пошла такая пруха, рискнём ещё раз. Сейчас сниму офицера, повышу уровень энтропии. Оставил пулемёт, взял карабин, вставил последний магазин. Был ещё пристрелочный, были патроны в заплечном мешке, полторы ленты в пулемёте, гранаты - не стоит голову забивать.

  - Там штаб, - прошептал Ваня, кивая головой в центр села, - там сельсовет, легковые машины и автобус, флаг ихний болтается.

  Логично. И соблазнительно. Правда, похоже на штаб. Только это путь без возврата. Церковь! Прямо через дорогу. Если до неё доберёмся - нас оттуда не выкуришь. Так и сделаем!

  - План такой. Атакуем через огневую. Потом закидываем штаб гранатами через окна и отходим в церковь. Стены каменные, блокируем выходы и отобьёмся до подхода наших. Вопросы? Работаем!

  Карабин опять на спину, взял пулемёт, перепрыгнул через забор и пошёл на миномёты. Меня заметили, когда я уже прошёл шагов десять. Удивлённо оборачивались, но за оружие не хватались, олухи. Амеры, на вашем месте уже бы разрядили бы в меня каждый по магазину, потом бы разбирались.

  Короткая очередь моего пулемёта смахнула офицера с капота, длинная посшибала расчёты, как кегли. А потом на них обрушились мои бойцы, рубя их лопатками и громя прикладами. Я тут же развернулся и побежал огородами к штабу, благо - всего два двора и вот она - центральная площадь.

  Противотанковая граната чем плоха? Большим весом. Но хороша она своей мощью и детонатором ударного действия. Взрыв сразу двух таких гранат посреди площади произвёл эффект локального катаклизма - автомобили перевёрнуты, горят, взрываются топливные баки, кричат раненные люди и кони. Наша отвлекающая группа - два гранатомётчика, причесали площадь ещё и из ППШ, а потом спешно отступили. Немцы кинулись преследовать. Что нам и надо.

  Я махнул рукой и мы молча побежали на здание сельсовета, рассредоточиваясь. У нас на всех была только одна бутылка с огнесмесью, иначе было бы легче сорвать работу штаба.

  Когда нас заметили солдаты противника - было уже поздно. Этих, самых наблюдательных, перестреляли, в окна полетели гранаты. Мы обогнули сельсовет, из-за углов обстреляли всю территорию перед сельсоветом, главный вход разворотили гранатой и подожгли коридор за дверью огнесмесью.

  - В церковь! Выноси ворота противотанковой! - крикнул я.

  Наперерез нам бежал бородатый мужик разбойного вида, громко крича и махая руками, совершенно игнорируя свистящие вокруг пули. Голова его была непокрыта, Грязно-седые космы спутались и вместе с не менее запущенной бородой придавали ему вид лешего. На нём были лапти (в 20 веке, зимой?), непонятной формы и цвета штаны и тулуп с огромными прожжёнными дырами. Одна пола тулупа была до земли, вторая обрывалась у пояса. Тулуп был не запахнут на груди, открывая взору дырявую грязную тельняшку.

  - Люди там! Люди! Не выбивай ворота! - наконец расслышал я.

  Вот, блин, косяк! И что теперь делать?

  Боец, замахнувшийся гранатой, вопросительно смотрел на меня. Я покачал головой, потом покрутил рукой над каской. Бойцы попадали сапоги к сапогам - круговая оборона. Только позиция здесь... Пять минут продержимся, не более.

  А "бомж" схватил бойца с противотанковой гранатой, как ближайшего, за рукав, и тянул за собой.

  - Товарищ лейтенант, он говорит есть другой вход! - крикнул боец.

  Я отправил его и ещё двоих с "бомжом", остальные тоже стали пятиться за угол церкви, отстреливаясь.

  А время, как всегда, впрочем, было не за нас. Огонь противника усиливался, они уже оправились от внезапности нашего наскока, обкладывали грамотно и плотно. Я вспугнул очередью двух самых дерзких солдат, отпрянувших обратно в укрытие и, а, была, не была!, крикнул:

  - Бегом!

  "Бомж" открыл низенькую калитку в покосившемся дровяном сарайчике, юркнул туда. Бойцы, обречённо переглянувшись, - за ним. Сарайчик был очень маленьким и настолько ветхим, что чихни - развалиться. Но уже четверо пропали в его чреве, ещё двое, потом остальные, последним я. И провалился в яму колодца.