Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов - Жан Тьерио

По всей стране, помимо Лондона, следовало бы произвести оценку реформы управления, предпринятой Маргарет. Нужен ли был Англии централизм в той или иной степени? Является ли нагромождение органов власти друг на друга в виде пирожного «наполеон» гарантией местной демократии или оно представляет собой источник расточительства? Хороша ли децентрализация власти? Сколько вопросов, на которые трудно найти ответ! Единственное, в чем можно быть твердо уверенным, так это в том, что борьба Маргарет против «местных выборных феодалов» означала для Великобритании следующее: больше централизации и меньше промежуточных органов власти. Противники Маргарет говорили об «избирательной диктатуре» премьер-министра. Конечно, это было чересчур! Но всем ясно, что более чем когда бы то ни было власть спускалась вниз, от дома 10 по Даунинг-стрит к населению.

Время скандалов

Каждое правительство неизбежно сталкивается со скандалами, более или менее серьезными. Правительству Маргарет Тэтчер повезло, ибо оно было от них почти избавлено. Конечно, был эпизод с Сесилом Паркинсоном, но это всего лишь частное, личное дело, закрутившееся вокруг амурной истории, так что вышел плохой водевиль, и ничего более. Некоторые высокопоставленные чиновники, вроде Сары Тисдейл и Клайва Понтинга, подверглись преследованиям за то, что распространяли в прессе «закрытую информацию», имевшую отношение к государственной тайне или вопросам государственной безопасности. Это было достаточно неприятно, но ни честность, ни порядочность членов кабинета и премьер-министра не были затронуты.

С началом того, что вскоре будет названо «делом компании Уэстленд», всё изменилось. Мэгги оказалась под прицелом на линии огня. В конце 1985 года владелец британской вертолетной компании «Уэстленд» попал в очень неприятное положение: портфель заказов компании на три четверти пуст, в перспективе ни одной новой модели, к тому же вся компания опутана долгами. Так что владельцу требовался покупатель убыточного предприятия. Никто с этим не спорил. Американец Сикорски вступил в борьбу за приобретение компании. По причине его тесных связей с американскими вооруженными силами, а компании «Уэстленд» — с британской армией досье Сикорского и досье «Уэстленд» оказались не только на столе министра торговли и промышленности Леона Бриттена, но и на столе министра обороны Майкла Хезлтайна. Эти досье и стали для него «поводом к войне». Хезлтайн был убежденным «еврофилом», то есть сторонником тесного сотрудничества с Европой, а потому хотел, чтобы компания, испытывавшая трудности, была взята под контроль европейским консорциумом, по примеру «Аэрбаса», в котором «Бритиш аэроспейс» и «Дженерал электрик компани» играли бы преобладающую роль. Хезлтайн использовал все свое влияние, чтобы способствовать принятию именно этого решения.

Как и в случае с шахтерами, «дело», причем крайне неприятное, родилось из-за противостояния двух доминирующих личностей. Стоило только раз взглянуть на Хезлтайна, чтобы понять, что он собой представляет. У него были серо-голубые, стальные, умнейшие глаза, которые словно копья вонзались в глаза собеседника. Когда он улыбался, открывались клыки, впивавшиеся в губы, и казалось, что он сейчас вас порвет на куски с самой очаровательной улыбкой. Он явно принадлежал к породе хищников, а его профиль наводил на мысли о волке или лисе. Он происходил из старинного дворянского рода, был очень высокого мнения о себе и легко представлял себя на месте калифа. Его имя фигурировало в списке возможных «наследников» Маргарет.

Маргарет же его нисколько не ценила. Если он был достаточно разумен, чтобы быть монетаристом, то в то же время был и в достаточной мере интервенционистом в экономической сфере. Маргарет желала, чтобы выбор военной техники делался на основе чисто военных и экономических критериев, Хезлтайн же хотел превратить министерство обороны в орудие развития промышленности. Например, для того, чтобы заменить корабли, затонувшие у берегов Фолклендов, Хезлтайн хотел распределить заказы на постройку судов между различными британскими верфями. Маргарет же предпочитала, чтобы заказ был передан одной из них, наиболее успешной и гораздо более выгодной для государства. Хезлтайн вынужден был подчиниться. На протяжении нескольких месяцев ничего вроде бы не происходило, но напряжение между Хезлтайном и Маргарет возрастало. Хезлтайну надоело быть на вторых ролях и подчиняться той, кого он тогда еще не называл «этой кровавой женщиной».

Чаша переполнилась 13 декабря 1985 года, когда Маргарет отменила заседание Комитета по экономическим проблемам, где должны были рассматриваться материалы из досье компании «Уэстленд». Она утверждала, что вопрос был решен четырьмя днями ранее на заседании правительства в пользу американцев, в соответствии с пожеланиями совета директоров компании «Уэстленд». Так что, по ее мнению, не было никаких причин возвращаться к слушаниям по этому вопросу. Частично это было правдой. Леон Бриттен, Джеффри Хау и Норман Теббит предпочитали заатлантического партнера. Распространились слухи, будто Маргарет сама рьяно ратовала за партнерство с американцами[172]. Но Майкл Хезлтайн буквально «вцепился» в это дело и непременно хотел заставить выслушать свои аргументы, питая надежду, что в конце концов их серьезность будет оценена. Отмена заседания стала для него как звон колокола, похоронивший его надежды. Он решил контратаковать, хотя знал, что в этом сражении рискует потерять свой министерский портфель. Быть может, он даже этого хотел. Это был особый способ «покинуть корабль», чтобы потом предстать в ореоле провидца… Итак, он организовал утечку информации. Среди документов, любезно предоставленных прессе, фигурировали документы с весьма неблагоприятными прогнозами относительно того, что британская промышленность может лишиться крупных контрактов с европейскими партнерами, если «Уэстленд» перейдет под контроль американцев. По неосторожности Хезлтайн также приказал проверить почту одного адвоката и отобрать материалы, подтверждающие осуществимость и выгоду «европейского проекта». Это было ошибкой. Для сословия адвокатов профессиональная тайна — святыня. Маргарет никогда не забывала о том, что она сама когда-то носила адвокатскую мантию. Она тотчас же обратилась к генеральному прокурору, сэру Патрику Мейхью, чтобы он срочно провел расследование о нарушении тайны. В докладе генерального прокурора, представленном премьер-министру, по сути, не было ничего особенного: рассмотрев переданные ему документы, он не нашел в них ничего преступного, но, правда, допустил определенную бестактность, отметив, что в некоторых из них имеются «искажения фактов».