Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса - Jamique

— Да, — ответила Мотма. — И вы даже знаете, почему… Молчите, — она остановила его начальный порыв заговорить. — Я предлагаю политический союз. Наш с вами.

— Что об этом знает Амидала?

— Всё, — ответила Мон почти искренне. Один процент не лжи, а недоговоренности укрылся за девяносто девятью процентами правды. — Иначе бы она не оставила нас одних. Дело в том, господин Скайуокер, — она взглянула ему в глаза, — что вашей жене нужна стабильность в этом мире. Любая женщина, потенциально ждущая ребёнка, ожидает от мира прежде всего стабильности. А мир, в котором муж не может быть назван мужем, потому что джедай, а дети со стопроцентной вероятностью будут отобраны в Храм — стабильным не может быть назван. Более стабилен мир, в котором брак форсьюзера с обычной женщиной будет вещью законной, сам форсьюзер и его дети при условии лояльности к правительству станут слугами правительства… вы думаете, что для вас сделают исключение? Быть может. Но что скажете о мире, в котором существует несколько облечённых властью форсьюзеров, которые фактически управляют государством?

О, эта улыбка. Эта его улыбка, значение которой она поняла гораздо позже.

— Мне кажется, — мягко сказал Скайуокер, — это будет прекрасный мир. Но, госпожа Мотма, — он наклонил голову, — это ведь геморройно очень — в первых советниках иметь самого сильного одарённого в галактике. Политика — такая вещь. Всем хочется залезть выше.

— Смотря куда, — ответила она. — И смотря насколько реальна такая возможность. Одарённый правитель — вещь пока принципиально невозможная. Слишком будет сильным сопротивление общей массы. Слишком много сил на преодоление, которые можно использовать совсем для другого.

— Вы долго говорили с моей женой? — спросил он её.

— Долго. Я очень хочу жить, господин Скайуокер. И хотя вы по всем параметрам идеальная фигура для союза — без долгих раздумий и подготовки не обошлось.

— Вы не опасаетесь меня? Просто как очень сильного одарённого. Который может воздействовать на вас, а вы этого не поймёте. Аллергия на форсьюзеров — отнюдь не безосновательная вещь.

— Нет, — коротко ответила Мотма. — Я вас не опасаюсь.

Его взгляд нырнул в её глаза и — она была уверенна — выловил всё остальное. Она и не сковывала. Она даже не пыталась скрыть. Всё равно это только аргумент в её пользу.

— А вот этого Амидала не знает, — тихо сказала она.

Он кивнул.

— И это останется между мной и вами, — сказал он. — Поскольку ваш личный мотив — ваше личное дело. А огласка будет мешать нашей совместной политике.

Она вскинула голову — наткнулась на улыбку. Вот так, просто и элегантно, Анакин Скайуокер дал согласие на союз. Так же просто, как отымел её потом по всем вышеперечисленным пунктам.

Два ситха

…От Мотмы он пришёл к канцлеру. По естественному праву телохранителя, который вернулся на работу.

Палпатин поднял голову от голопроектора на столе. За последние несколько месяцев под глазами великого канцлера всё больше набухали мешки, на лице резче обозначались морщины. Всё глубже становилась тень усталости.

— Телохранитель Скайуокер на службу прибыл! — отсалютовал он канцлеру живой рукой. Палпатин взглянул на него внимательно, снизу вверх. Анакин оглядел кабинет. Канцлер поднялся с места, не произнося ни слова. Кивнул — они из официального красного кабинета перешли в небольшой личный.

Обитый по стенам тёмной тяжёлой тканью. Он машинально коснулся обивки кончиками пальцев живой руки, сняв с неё перчатку. Рука, продолжая взмах, с тёплой бархатистости скользнула на гладкий холод металла. Отлитые фигуры, будто перетекающие одна в другую. Ему нравилось. Ему вообще нравилась странноватая элегантность обстановки канцлера. Его вкус.

— Ну? — спросил Палпатин.

— В будущем устройстве будущей Республики, — ответил он, убирая руку от фигуры и вновь надевая перчатку, — я стану первым советником президента.

— Поздравляю, — сказал канцлер. — Когда избрание?

— Нового президента?

— Его тоже.

— Судя по всему, одновременно с концом войны, — он усмехнулся углом рта и уставился в стену. — Вообще, конец вашей войны — это необыкновенно привлекательная точка отсчёта для всех и каждого. Джедаи готовятся нанести свой завершающий удар одновременно с окончанием войны. Мотма…

— О-ооо, — Палпатин засмеялся. — Девочка Мотма?

— Девочка Мотма и собирается стать президентом.

— Я в ней никогда не сомневался. А почему — президентом?

— Новое название должности должно символизировать новые принципы новой Республики.

— Даже новой республики?

— Конечно, — с иронией ответил он. — Старая — это коррупция и развал. А новая, под чётким руководством президента Мотмы и её помощника-джедая…

— О.

— Угу, — он усмехнулся снова.

— Это немножко легкомысленно?.. — полувопросил, приподняв брови, Палпатин.

— Не думаю, — ответил он. — Это достаточно прочно и одновременно опасно. Я о союзе джедая с президентом…

— Да?..

Он рассеяно кивнул, задумавшись и покусывая губу.

— Понимаете ли, — сказал он медленно, — я передаю информацию, не интонацию.

— А что с интонацией?

— Если бы я взял будущего президента прямо там, на кушетке, она бы не возражала… Что вы смеётесь? — он стал улыбаться.

Канцлер смеялся беззвучно, всё его лицо сморщилось сотней весёлых морщинок.

— Но это же замечательно.

— Замечательно? — теперь он приподнял брови. — Не хотите же вы, чтобы я…

Окончание фразы утонуло в громком искреннем смехе. Анакин стоял, смотрел на канцлера, продолжал улыбаться. Всё свободней.

— Нет, — отсмеялся Палпатин, — такой жертвы я от тебя не требую. Да и ни к чему она. Пользы нет, только опасность скандала. Но влюблённая женщина…

— Опасна, — закончил он. — Очень опасна, мой повелитель.

Палпатин вздохнул и кивнул.

— Я попытался быть убедительным в роли рыцаря и джентльмена, который верен своей жене. И в роли начинающего политика, который… — он оборвал себя. — Надеюсь, получилось, — он взглянул на канцлера. — Благодаря тому, что я уже столько вращаюсь здесь, в сенатской среде… и благодаря вашим урокам хороших и политических манер. Потому что я настоящий… — он замолчал.

— Ну-ну? — с любопытством спросил Палпатин.

— Вам с лексикой моего детства или без оной?

— Там есть цензурные слова?

— Да. Есть. Мотма.

Они расхохотались оба. Анакин потёр лоб и покачал головой.

— Большая политика, блин. Дама практически расставляет передо мной ножки — и это называется большой политикой.

— Большой и грязной, — согласился Палпатин. — Поверь, это всего лишь один из мотивов. Может быть, достаточно сильный. Но. Это не отменяет того, что она хочет заполучить тебя как союзника. Масштаб, — канцлер улыбнулся. — Будущий. И настоящий. Эту даму привлекают умные существа. И в личном. И в политическом плане. Всё естественно.

— Слишком.

— Да, — канцлер задумчиво посмотрел на него. — Слишком. Не в смысле того, что я сомневаюсь в мотиве. Он есть, он реален. Ты не мог ощутить ложное чувство. Но этот мотив опасен, как опасна любая любовь. Нет, страсть. Она — неконтролируемая эмоция. А политика — это холодный ум и игра на чужих эмоциях. Я лишь хочу сказать, что ты не должен расслабляться, — с иронией закончил канцлер.

— Спасибо, — ответил Анакин. — Щаз расслаблюсь, буду кайфовать, вести жизнь сибарита, каждый день посещать косметолога и солярий, да, надо ещё будет апартаменты себе отбить, там всё сделать в изысканном набуанском стиле… — он подавился смешком.

Палпатин выжидающе смотрел на него.

— Ну, хорошо, — сказал Анакин и снова потёр лоб рукой. — Суть комбинации в следующем. Спровоцировать джедаев на ваше устранение…

— Хм…

— Что?

— Очень неплохая мысль, если честно.

— Какая?

— Устранить меня руками джедаев.

— А, — он улыбнулся. — Я тоже… оценил. Так вот, спровоцировать их на это в нужный момент. Так, чтобы поймать за руку за этим действием. Таким образом иметь суперзаконный повод для того, чтобы прижать к ногтю Орден. Республика вас оплачет, причём первым будет рыдать Совет Верных. И на волне возмущения новый президент со своим новым советником начнёт новые реформы.

— Ты там конкретно зачем? Именно в этой комбинации?

— Ну, я не успею вас защитить, но успею к моменту, когда джедаи будут стоять над вашим хладным трупом. Так, чтобы никаких сомнений не было. Поймаю на месте преступления.

— О как.

— Да. И рыдающая Мотма одновременно избавится и от вас, мой повелитель, и от Ордена, который слишком усилил свои позиции в войну, и вообще… Понятное дело, чтобы создать такую ситуацию, а главное, чтобы в результате наступила не анархия, а правление нового и достаточно конкретного президента, требуется работа и работа. В том числе моя, — он очаровательно улыбнулся. — Меня, как очень приближённого к вам лица. Вы, конечно, хитрый и умный, но и я не дурак. А тут ещё козырем моё форсьюзерство и чуткое руководство Мотмы… Канцлер. Амидала вам говорила об этом плане?