Имперская мозаика (трилогия) - Олег Маркелов

— Если вы еще не поняли, профессор, я поясню. — Сержант сделал знак и взял у стоящего неподалеку Гоблина скинутый им только что жилет. — Когда энергия костюмов иссякнет, они будут значительно более уязвимы. Смотрите. Физическая броня закрывает лишь часть из поверхности. Вот здесь, на плечах и груди. Тут, на животе. И сзади вдоль всей спины. Сейчас пехотинцу в таком костюме древние воины с их мечами и луками практически не угрожают. Но после исчезновения энергетических и силовых микро-полей они уподобятся ржавым доспехам со множеством прорех.

— То есть у вас нечем будет стрелять и защиты тоже не будет?

— Именно так, профессор. Теперь хотелось бы выслушать каждого, кто что думает по этому поводу. — Сержант обвел всех взглядом.

— Если война с горными воинами затянется, то у нас очень велик шанс остаться без отдаленной от базы электростанции, — первым отозвался капрал. — И все остальные энергоисточники под большой угрозой.

— Да, без них мы сразу встанем на одну ступень развития с местными жителями. И какие предложения? — Челтон ожидал не только информации, но и свежих мыслей.

— Ставить на вышках и в секретах на ночь снайперов. Смонтировать в пещере систему обнаружения. Но замуровывать провал, думаю, не стоит. Другой выход они найдут, но мы про него знать не будем.

— Хорошо. — Сержант кивнул. — Еще кто что придумал?

— Разрешите, сэр? — Гоблин шагнул вперед и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Нам надо готовить луки, копья и стрелы. И учиться ими владеть. Больше ничего без серьезного оборудования нам не сделать. Можно было бы попытаться построить кузню для изготовления мечей. Но я очень сомневаюсь, что современные сплавы имперского оружия дрогнут под нашей простой обработкой. А добыть железо из горной руды мы не успеем. Правда, мы собрали все до единого ножи у погибших в последнем бою. Так что какие-никакие, а мечи у нас уже есть.

— Добро. — Челтон для себя все взвесил и принял решение: — Реализуем оба предложения. Боты будем эксплуатировать только по минимуму, чтобы не расходовать их энергозапас. С благоустройством базы пока закончим. Все силы бросим на пополнение запасов всего, что только можно запасти. А вы, профессор, обязаны обеспечить всех продовольствием. Все эти ваши теплицы должны прорасти и зацвести в кратчайшие сроки. Будем готовиться. А там видно будет.

Ничего, способного в корне изменить сложившуюся ситуацию, придумано и предложено не было. Поэтому Челтон чувствовал некоторое глухое раздражение, в первую очередь на себя. Отпустив всех заниматься своими делами, сержант двинулся по территории, осматривая все и прикидывая, что из инструмента можно использовать для создания оружия. Прицениваясь к потенциальным источникам обрабатываемого металла, он, даже с некоторой грустью, вспомнил свою огромную коллекцию холодного оружия. Ею удалось бы экипировать весь персонал базы. Вот только одна помеха этому была совершенно непреодолима — коллекция эта висела, стояла и лежала сейчас в его небольшом, но крепком, словно дот, доме. В доме, путь к которому сейчас никто не знал.

— Ты что, считаешь меня полным идиотом? — Инь Огыюк, встречу с которым в Глоидоре было устроить даже легче, чем в Вольном Мире, выказал неподдельное удивление. — Ты уломал меня помочь тебе пробраться в Глоидор, утверждая, что более тебе ничего не надо. Но теперь тебе приспичило, чтобы я принял участие в твоей акции. Ты что, рехнулся совсем? Может, тебе стоило остаться на своей базе, а меня попросить самому устроить эту акцию и передать тебе готовую информацию? Я знал, что вы — имперцы наглые и тупые, но чтобы настолько…

Сейчас оба гурянина стояли в полутемной подворотне окраин Глоидора, окруженные со всех сторон рассеявшимися по большой площади и готовыми к любым действиям бойцами. И среди этого боевого охранения была как группа сержанта Гордона, так и охрана командора Инь Огыюка.

— Пойми, брат, я должен попасть в резиденцию. Именно там скрыта та информация, которая мне нужна, — агент говорил эмоционально, вторя настрою командора и понимая, что от его решения сейчас слишком многое зависит. — Но пока Бергштайн находится в ней, резиденцию охраняют строже, чем золотой запас Империи,

— С чего ты взял, что с отъездом Халила Амата ослабевает рьяность его службы безопасности? Дисциплина у нас не хуже, чем в имперских войсковых подразделениях. Притом в резиденции всегда достаточно и разумян и разных тварей, чтобы благополучно охранять и Бергштайна, и само здание.

— Я уверен, что кое-что изменится. А мне этого будет достаточно. И я тебя уверяю: после того как я попаду в резиденцию, мы уберемся с Глота. И если мы не сможем туда попасть в этот раз, мы уберемся тоже. Но я должен использовать любой шанс. Я дал слово командору Дикаеву.

— Ахгар на тебя, брат. Ты, верно, здорово контужен был когда-то. Иначе сам со смеха умер бы, услышав свои бредни. Или ты фильмов обсмотрелся про героев?..

— Но ты же не станешь спорить, что рискую в этой ситуации практически только я один? — Фь Илъюк чувствовал нотки неуверенности и уважения в голосе земляка. — У тебя будет нормальный повод вызвать его на нейтральную территорию. Расскажи ему про то, что Дикаев жив. И никто не удивится, что ты не идешь в резиденцию сам. Ведь о твоей нелюбви к Рагону и его окружению знает каждый.

Несколько секунд висело молчание. Пристально всматриваясь агенту в глаза, командор размышлял. Он понимал, что основной риск действительно ложился на плечи имперцев. Но и тот риск, который выпадал на его долю, был, в случае ошибки, смертельным. Наконец он принял решение:

— Ладно, брат, я окажу тебе и эту помощь. Но учти — если ты не найдешь в резиденции то, что сможет оправдать твой идиотский план, я тебя скормлю призракам.

Помощник проводника уже давно возвращался назад, ведя в поводу покорных анов, а путники все карабкались и карабкались вверх. Время остановилось, сожженное близким солнцем. Саган не чувствовал усталости, но совершенно отупел от монотонного движения вверх. Кроме того, он ощущал, что его мускулам начинает не хватать воздуха. Проводник же на все расспросы лишь твердил, что они почти у цели. После пятого однообразного ответа, токсу начало казаться, что проводник потерял знакомую тропу. Склон не был крутым, хотя им несколько раз пришлось забираться по почти отвесным, но обильно покрытым растительностью, изломанным расщелинами, уступам и скалам. Однажды они карабкались по узкой неглубокой трещине. Дно ее время от времени потрескивало, словно передавая напряженное давление огромной массы горы. Но по большей части они шли по едва заметным тропкам, протоптанным какими-то зверями, или карабкались по наклонному длинному боку очередной скалы, то шагая, то ползя на четвереньках. Когда начало смеркаться, путники достигли входа в большую темную пещеру, где, по словам проводника, тот ночевал в прошлый свой подъем. Токе уловил раздражающий его неприятный запах, словно от давно не мытого ана. Но, не являясь охотником, он просто не придал этому значения. Когда до входа в пещеру осталось несколько шагов, из тьмы шевельнулось навстречу что-то огромное и тихо рычащее. Через миг они увидели длинное мощное тело звероящера со сплюснутой вытянутой головой. С острых клыков капала слюна, а восемь толстых лап скребли когтями по камням.

Хищник стремительно приближался. Бежать путникам было некуда. Не оставалось и места для маневра. Поэтому первый же бросок звероящера настиг одного из улюков. Тот едва успел вскрикнуть, когда, зажав жертву огромными челюстями, хищник ударом передней лапы буквально оторвал несчастному голову. Проводник пытался отогнать зверя своим копьем-посохом, но лишь еще больше раздразнил его. Выпустив затихшую жертву, звероящер кинулся в новую атаку. И вновь он безошибочно попал в цель. Споткнувшийся проводник упал, и челюсти сомкнулись на его ноге. Взвыв, шайт начал беспорядочно колотить по голове монстра посохом. Хищник вздыбился, поднимая за захваченную ногу свою жертву. Прихватив несчастного передними лапами, звероящер рухнул, подминая проводника под себя. Так эти хищники расправлялись даже с намного более сильными противниками. Хрустнули, ломаясь, кости, раздался жуткий истошный вопль, который внезапно оборвался. А зверь вдруг сам взвыл, пытаясь двумя парами лап ухватить того, кто доставлял ему сейчас эту нестерпимую боль.

Токе, страшный в безумии схватки не менее этого звероящера, высоко прыгнув, вскочил на холку зверя в тот миг, когда тот убивал проводника. Опоясав шею чудовища стальным кольцом своих ног, воин, выхватив из поясных ножен два тяжелых кинжала, по самые рукояти вогнал их в шею зверя. Он целился под самую челюсть, зная, что шкура там не столь прочна, как на остальном теле. Саган изо всех сил сжимал руки, не давая ножам выпасть из ран и одновременно держась на них. Ему пришлось отпустить ноги, спасаясь от лап звероящера, которыми тот молотил воздух и обдирал собственную шкуру. Монстр метался, пытаясь сбросить его, и, отступая к пещере, кружился.