Пророчество: Дитя Земли - Элизабет Хэйдон

— Да. Я буду благодарен судьбе за каждый миг, проведенный с тобой. И готов на все ради этого.

— И ты этим удовлетворишься?

— Если так пожелает судьба. Когда чего-то очень хочешь, даже самая малость, которую тебе удается получить, счастье.

Через несколько секунд Рапсодия кивнула, словно на шла дорогу из мысли, в которой заблудилась.

— И какую часть себя ты будешь хранить под замком во время нашего короткого романа?

— Никакую. Сомневаюсь, что мне удастся что-нибудь от тебя скрыть, Рапсодия, да я и не хочу. Мы стараемся не обсуждать Прошлое, поскольку это причиняет боль, но если ты захочешь, я готов говорить и о нем. — Она покачала головой. — Есть вещи, которые мы не можем рассказать друг другу, потому что это чужие тайны. Но свои я не собираюсь от тебя скрывать. — Он испытал облегчение, увидев, как изменилось выражение ее лица, и поспешил добавить: — Я знаю, перспектива быть любимой драконом может пугать, в особенности если ты немножко знакома с его природой — мы имеем склонность быть неисправимыми собственниками. Но человеческая часть моего существа любит тебя гораздо больше, и я никогда не стану тебе мешать, если ты захочешь уйти.

Рапсодия удивленно тряхнула головой.

— Мне кажется, тут тебя немного занесло, — сказала она, смеясь. — Королевские обязательства лежат не на мне.

— Так ты подумаешь? — взволнованно спросил Эши. Рапсодия вернула ему портрет и снова посмотрела на огонь. Она довольно долго молчала, погрузившись в раздумья. Эши привык к ее молчанию и терпеливо ждал. Он знал, что ее мысли унеслись за много лиг от маленькой уютной гостиной и когда она вынырнет на другом берегу своих размышлений, она будет очень далеко. Эши дал себе слово повторить свой вопрос. Когда Рапсодия заговорила, казалось, будто она обращается к огню:

— Ты веришь в легенду о двух людях, владеющих половинками одной души?

— Да.

— Тебе довелось встретить твою?

— Да, — ответил Эши после продолжительной паузы. Рапсодия подняла голову и впервые за все время посмотрела прямо на него:

— Правда? И что с ней случилось? Если не хочешь, можешь не говорить.

— Она умерла. — Лицо Эши исказила боль. Рапсодия покраснела от стыда за свою бесцеремонность и страдания, причиненные ее вопросом.

— Прости меня, Эши.

— Дело не только в том, что она умерла. — Эши чувствовал, что ему необходимо выговориться. — Она ушла, думая, что я ее предал, ведь я даже не попрощался с ней.

Рапсодия отвернулась. Вот уже во второй раз за сегодняшний вечер ей захотелось обнять его и приласкать. Но она не забыла, как бросилась к нему на грудь на лесной дороге в Тириан и как перекосилось от боли его лицо. Она больше не хотела повторить свою ошибку — так она говорила сама себе, — но потом безмолвно исправляла себя: ты просто боишься того, что произойдет с твоим сердцем, если ты это сделаешь.

Эши поднял голову и увидел, что она отвела глаза.

— А ты? — спросил он. — Ты веришь в половинки, которые должны соединиться?

— Нет, — едва слышно ответила она. — Точнее, у кого-то такая половинка есть, а вот у меня — нет.

— Почему?

Рапсодия вздохнула, жалея, что сама завела этот разговор и теперь не может переменить тему, не обидев Эши.

— На самом деле я думала, что у меня моя половинка тоже есть, но я ошиблась.

— А что произошло?

— О, ничего особенного. Я полюбила человека, который не ответил мне взаимностью. Обычное дело.

Эши громко рассмеялся и покачал головой.

— Что? — сердито спросила Рапсодия. — В это так трудно поверить?

— По правде говоря, да.

— Почему? — недоверчиво поинтересовалась Рапсодия.

Эши поставил портрет детей на каминную полку и подошел к диванчику, стоящему перед камином. Откинувшись на спинку, он сложил руки на груди и принялся разглядывать Рапсодию, на лице которой играли отблески огня, пламя тихонько гудело в камине, только время от времени раздавалось тихое шипение смолы или с треском лопался уголек.

— Рапсодия, на случай, если ты не заметила, должен тебе сообщить, что мужчины заявляют о своей немеркнущей любви, стоит им только тебя увидеть. Даже когда ты разгуливаешь, закутавшись в плащ и накинув на голову капюшон, телеги, запряженные мулами, постоянно наталкиваются друг на друга, мужчины замирают, не в силах сдвинуться с места, а женщины стоят, широко разинув рты. Звук твоего голоса заставляет тех, кто прожил долгую и счастливую семейную жизнь, рыдать оттого, что они не знали тебя раньше. А твоя улыбка — твоя улыбка согревает самые холодные сердца, даже те, что долгие годы бродили по свету в полном одиночестве и страдали от неизлечимой боли.

Я могу представить себе человека, оставшегося равнодушным к твоей неземной красоте. Но твоя ослепительная внешность лишь жалкая тень твоей прекрасной души. Откровенно говоря, я не понимаю, как мог кто-то, узнав тебя, не отдать в твое распоряжение все свое сердце без остатка. Боги не дадут мне соврать, я лишился своего в ту самую минуту, как тебя увидел. Понимаешь ты это или нет, я люблю тебя — и не только за красоту, а за бесчисленное множество самых разных противоречивых вещей, которые и составляют твою сущность.

— Ты о чем? Какие противоречия?

— Ты состоишь из сплошных противоречий, но я люблю их все. Меня восхищает то, что ты Певица, но большинство твоих песен на языке, которого здесь никто не понимает; ты Илиаченва'ар, но ненавидишь пускать свой меч в дело. Не знаю, что больше вызывает в тебе отвращение — боль, которую причиняет оружие, или кровь, которую оно проливает. Мне нравится то, что ты девственница, однако, я уверен, тебе знакомы приемы и уловки проститутки. — Рапсодия покраснела, и Эши быстро отвернулся, чтобы скрыть ухмылку, вызванную возмущением, появившимся у нее на лице.

— Мне продолжить? Так слушай все — хорошее и плохое. Я люблю то, что ты готовишь самый отвратительный чай, который мне когда-либо доводилось пробовать. Я люблю то, что ты по-прежнему плачешь, когда поешь грустные песни, которые пела тысячи раз. Мне нравится, что твоими самыми близкими друзьями являются полуболг-полубенгард и самое язвительное существо, с каким мне когда-либо приходилось встречаться, они без конца тебе грубят, а ты любишь их, как братьев. Я обожаю то, что ты думаешь о еде как о музыкальном инструменте…

— Ты сказал, что это нечестно, — вмешалась Рапсодия.

— Не перебивай. Мне нравится, что у тебя удар справа лучше, чем у меня, и, невзирая на свое миниатюрное сложение, ты не задумываясь пускаешь его в ход. Мне нравится, что ты поешь балладу о Джакар'сиде и постоянно путаешь слова припева. Мне нравится, как ты заботишься о Джо, будто она маленькая девочка, хотя любому ясно, что она лишилась невинности пару лет назад. А больше всего я люблю, когда ты высказываешь мне свое мнение, особенно когда я тебя об этом не прошу.