Принцесса для психолога (СИ) - Матуш Татьяна

Он же издал эдикт, по которому за потерю донесения, или его задержку в военное время, виновного вешали в тот же день, не взирая на чины, звания и заслуги, личные и рода.

Этот император хорошо понимал, как драгоценно время.

Рами кивнул, что услышал и непременно исполнит и перевел взгляд на хрустальный саркофаг. Слишком большой для своего обитателя.

Полный мужчина, с большими залысинами и крупными, "беспородными" чертами лица, в светлом камзоле, с эмблемой цеха Целителей на рукаве, мотнул головой в сторону закрывшихся дверей:

— Он не ушел. Ждет. Похоже, взял тебя Змей в оборот.

— Да это понятно было сразу, — Рами неловко пожал плечами и покосился на свою левую руку. За три недели он так и не привык ни к тяжести антимагического браслета, ни к тому, что стал обычным человеком. Даже меньше, чем просто человеком — треть империи маги, хотя бы латентные, и чувствовать-то могут. А он — нет, не мог. Даже по краю.

Ради принца и наследника придворные умельцы расстарались, его браслет отсекал магию наглухо. Сквозь заслон не просачивалось ничего.

— Иди, парень. Не зли его. Тебя, конечно, не съест, а вот следующего, кто под горячий хвост подвернется…

Принц невольно улыбнулся. Иностранные послы искренне не понимали, почему целителям позволено так много. И налоги они платили по нижней границе, а те, кто работал на армию, не платили вообще. И порталом проходили куда угодно, платила за них корона. И с дороги могли подвинуть любого, хотя бы и целого графа.

Для Рами тут загадки не было — воевать с Серой Госпожой та еще работка. И усложнять ее еще больше — это вообще головы не иметь.

Нынешний старший целитель Бошан сменил на этом посту хитромудрого парня, который сначала толкал налево редкие зелья, потом продался Фиольской разведке, а "под занавес" умудрился чуть не угробить императрицу Алету. Но, видно, все же целителей Небо любит и прощает больше, чем всем прочим — хитрована во время последнего мятежа под горячую руку прибили. И это было для него истинным благом. В Лонгери он умирал бы долго.

А Бошан был рода совсем простого, из потомственных скотоводов. Дар открылся в детстве, и долго отец не отпускал его в ученики, потому что — а кто коров лечить будет? Наконец талантливого мальчишку Корона просто выкупила с фермы аж за двух лекарей, специалистов как раз по коровам. Все остались довольны, а Бошан быстро пошел в гору, и достиг высот немыслимых для крестьянского паренька… но вот манерам так и не обучился. Императора звал не иначе, как змеем, Алету — красоткой, а наследника — просто парнем.

Но лечил все, кроме смерти, и за это ему все прощалось.

— Я присмотрю. Если что — сразу пошлю кого-нибудь с запиской.

— Возьми амулет, — Рами протянул Бошану тяжелый золотой перстень, — если что, просто сожми и позови меня.

— Э… так ты же у нас, как буйный конь, стреножен, — хихикнул Бошан. — Не отправлять, не принимать не можешь.

Рами ухмыльнулся.

— Ага. Не могу. Долго думали, умники, совсем глухой браслет сваяли.

— И?

— Вот тут парный амулет, на шее висит. Он сигнал принимает, а я не могу. Абонент недоступен… Что происходит, как мыслишь?

— Откат, — мгновенно дошло до Бошана, — а откат трансформируется в тепло! Хитро, парень. Только — рискуешь ведь. Если кто сильно захочет до тебя докричаться, так ведь ожог получишь, а то и сгореть можешь.

— Все рассчитано. Если не буду связан, успею снять. Зови, при малейших изменениях, к хорошему или… к любому.

— Да уж понял, — кивнул Бошан, — не бойся. Саари — они такие, их и захочешь прибить — так замучаешься.

— Ты понял, кто он?

Бошан посмотрел на принца, как на несмышленыша, с отеческой укоризной:

— А как бы я по-твоему, людей лечил, если бы не понимал точно, какой кто крови? Понятно, что граф он примерно такой же, как я. Но кровь у него хорошая. А "гроб" — это чтобы раньше времени не вскочил, да на подвиги не поскакал. Жить он будет, а я сейчас колдую, чтобы он еще и магом остался.

— Это возможно? — изумился Рами. — Я думал…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Стал бы я врать о таком!

— Если получится… Проси, что хочешь. Луну с неба достану. Залезу — и достану!

— Пороть тебя некому, парень, — покачал головой Бошан, — вроде большой уже, и не глупый, а такими обещаниями кидаешься. А если поймаю на слове? Помолчи уже, а. И без того наговорил — Святой Древний Симон в гробу переворачивается. Иди, с его Змейства станется самому сюда свой хвост притащить… А мне потом осколки собирать и двери заново вешать.

Рами кивнул — и вышел.

Как и говорил Бошан, секретарь ждал за дверью.

— Следуйте за мной, ваше высочество.

Миновав корпус целителей, они открытой анфиладой прошли в соседнее крыло — с парка доносился шум фонтана и звонкие голоса фрейлин. Этих девиц принц искренне уважал, как уважал бы любого, кто отлично справляется с очень сложной работой. И так же искренне старался обходить десятой дорогой. Фрейлины матери были профессиональными интриганками. Дело нужное и полезное, но… гадюка — тоже зверь полезный, не поспоришь, а вот целовать ее как-то не тянет.

Секретарь повел его не наверх, где был расположен большой императорский кабинет, а вниз, в подвалы. Одна лестница, вторая, третья… Здесь уже гвардейских мундиров не было, ни одного. Службу несла Серая Стража — им император почему-то доверял больше.

Наконец пришли. Перед Рами распахнули тяжелые двери, снабженные массивными засовами и он оказался в огромном и пустом зале, похожем на бальный. Только без окон.

Хотя, как сказать — пустом. Две трети занимал огромный змей, удобно свернувшийся кольцами. Рами впервые присмотрелся к узору на спине папы. Верна назвала его красивым и сложным — и правда, узор впечатлял. Принц даже засмотрелся, и не заметил, как перед лицом возникла громадная, со шкаф величиной, плоская голова — двигался змей стремительно.

— Сздравствуй, сссын…

— Благословение Неба Вашему Императорскому Величеству, — воспитанно наклонил голову Рами. И, конечно, не выдержал:

— Ты пробовал… оборачиваться? Не выходит?

Раздвоенный язык змея мелко задрожал. Но это была не ярость, ярости этого существа, пожалуй, не видел никто. Те, на кого император изволил гневаться в ипостаси, просто не успевали рассмотреть его злость. Отправлялись по облакам раньше.

— Ссстал бы я тут сссидеть, есссли бы вышшшло…

— Но что это? Проклятье? Амулеты? Кто-то отравил?

Змей заперхал, словно пытался смеяться.

— Не пытайсссся играть с богами, мальчик мой. Никогда не пытайссся…

— Может быть, просто жульничать не надо? — язвительно спросил Рами.

— Тушшше… — змей положил голову на отполированные плиты и кончиком хвоста похлопал себя по спине. — Сссадиссь. Твоя любимая Маргарита говорит, что в ногах правды нет. Сскучаешшшь по ней?

Рами не стал ни отрицать, ни подтверждать это. Ясно, что скучал. И отец это прекрасно знал, чего без толку воздух сотрясать?

— Навестить хочешь?

— Это шутка? — удивился Рами. Предложение было, прямо сказать, не рядовое. Невестку Рамер Девятый любил. Неизвестно, саму по себе, или просто как женщину, которая встала гибкой и нежной, но непреодолимой стеной между его братом и императрицей — но любил вполне искренне. И так же искренне желал бы видеть почаще. Увы… с Алетой они не поладили.

И вроде бы давно прошлое осталось в прошлом, рожденная совсем недавно малышка, принцесса Демини, лучше всяких слов убеждала императора, что жена его любит… известно ведь, что ведьмы рожают только от любимых, по-другому это не работает.

Но пойми этих женщин? На его предложение погостить в Румоне Алета взвилась, словно это она была змеей и Рам отдавил ей хвост. Любимая в гневе наговорила такого, что император искренне порадовался безлюдности подземелий и лояльности Серой Стражи. Иначе — не миновать новой войны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Впрочем, ее можно было понять. Только что потеряла любимого брата…

— Не шшшутка, — опомнившись, что пауза вышла слишком долгой, ответил змей.