История магии и суеверий от древности до наших дней - Альфред Леманн

Но этим история оккультизма не оканчивается. Напротив, в последние годы появился новый значительный медиум в лице итальянской крестьянки Эвсапии Палладино, которая сумела привлечь к себе всеобщее внимание. В течение нескольких лет она без всякой огласки подготовлялась к роли медиума одним своим соотечественником синьором Эрколе Киалой; затем, по завершении этого воспитания, последний представил ее для исследования некоторым ученым, а также научным комиссиям. Эти сеансы происходили в 1891 году в Неаполе и в 1892 году в Милане. В них принимали участие знаменитый итальянский психиатр Ломброзо, астроном Скиапарелли, французский физиолог Ш. Рише, спириты Аксаков и дю Прель и еще некоторые итальянские ученые. Исследования эти представляют особенно большой интерес по той тщательности, с какой они были произведены. Явления были здесь те же, какие известны по другим спиритическим сеансам: движения и изменения в весе неодушевленных предметов, изменение в весе медиума, материализации, отпечатки рук духов на глине или муке и т. д. Но участники знали уже, на что надо обратить внимание при подобного рода опытах, и потому в гораздо большем объеме, чем прежние исследователи, могли принять необходимые меры предосторожности, насколько позволял сделать это медиум. Поэтому и опубликованный отчет относительно миланских опытов составлен чрезвычайно подробно и осторожно.

Шарль Рише. Ок. 1928 г.

Однако эти опыты отнюдь не убедили всех участников в подлинности наблюдавшихся явлений. Рише изложил свой взгляд на дело в 1893 году в «Анналах психических наук» (Annales des sciences psychiques), где он приходит к тому выводу, что ни одно из этих явлений не происходило при безусловно надежных и доказательных обстоятельствах. Постоянно оказывалась какая-нибудь маленькая зацепка: когда стол должен был подняться без прикосновения, платье Эвсапии оттопыривалось так, что касалось какой-нибудь ножки стола; когда она стояла на весах и происходило изменение веса, то это случалось только тогда, если она до кого-нибудь дотрагивалась, «чтобы вобрать больше силы», или если ее платье касалось пола и т. д. Если же хотели с помощью особых приспособлений предотвратить эти подозрительные побочные явления, то или Эвсапия противилась этому, или же с того мгновения ничего более не случалось. Собственно экспериментирования с медиумом совсем не происходило. Комиссия должна была ограничиться наблюдением явлений, которые обнаруживались вблизи медиума, и именно при установленных им условиях. «В той же мере, в какой присутствующие пытались определить эти условия, явления теряли свою силу», – говорит Рише. Впрочем, все-таки не удалось уличить медиума в действительном обмане; поэтому Рише считает дело еще не решенным.

Впоследствии Эвсапия была исследована варшавским профессором Охоровичем в присутствии различных ученых. Официального отчета об этих опытах еще не появлялось. То, что пока проникло в публику, доказывает, по-видимому, что эксперименты (если только здесь вообще можно говорить о них) были устроены очень умно. Время покажет, удалось ли Охоровичу то, в чем не посчастливилось ни одному из его предшественников, – именно провести исследования таким образом, что они могут выдержать основательную критику. Нет ничего невозможного в том, что будущему предстоит сделать в этой области драгоценные открытия. Ни один осторожный исследователь не будет в наше время заранее отрицать возможность того, что в человеческой природе существует еще неизвестная нам сила. Одно только несомненно: до сих пор никому еще не удалось представить неопровержимое доказательство наличности подобного рода сил.

Часть IV. Магическое состояние духа

Человек как центр магических сил

Исторический очерк

При историческом обозрении суеверия и колдовства мы видели, что человечество всегда верило в возможность магических операций, посредством которых добивались двух целей: во-первых, стремились к познанию фактов, лежащих вне пределов обыкновенного опыта и не объяснимых общепринятыми способами; во-вторых, пытались получить власть над внешним миром, недостижимую обыкновенными средствами. Ввиду этого, с одной стороны, мы видим упорное стремление поднять завесу будущего при помощи целого ряда методов, которые можно назвать одним термином: гадания; с другой – видим страстное желание получить власть над материальным миром для достижения различных практических целей: лечения болезней, удлинения жизни, приобретения знатности, богатства и половых наслаждений, для эмансипации себя от времени и пространства, для вреда и пользы ближнему – вообще для всего, что близко человеческому сердцу. Во все эпохи человеческой истории мы встречаемся с твердой уверенностью, что все это может быть достигнуто посредством магического искусства. Временами вера эта проникает во все слои общества, временами изгоняется в среду малообразованных классов, а затем опять с новой силой охватывает все человечество. Такой же судьбе подвергаются и теории, которыми пытаются объяснить магические явления.

Если отбросить несущественные частности, то все многочисленные теории этого рода могут быть сведены к двум типам. По современной терминологии первый тип может быть назван «спиритическим», так как все магические явления объясняются им вмешательством высших разумных существ. Второй тип может быть назван «оккультным», так как истинной причиной упомянутых явлений он считает какую-то неизвестную силу природы. Оба рода теорий в течение целых веков мирно уживались рядом друг с другом. Магическое искусство халдеев, состоявшее из разнообразных заклинаний, имело спиритический характер, тогда как их гадания носили, несомненно, научно-оккультный отпечаток. В разных периодах европейской магии мы наблюдаем обратное отношение: все тогда были убеждены, что магические операции имеют непосредственную власть над предметами, тогда как при предсказаниях считали нужным обращаться к действию фюльгья или других духов.

После смешения халдейской и европейской магии преобладало то одно, то другое воззрение, но даже в магически-философских толкованиях такого человека, как Корнелий Агриппа, у которого научно-оккультные воззрения явно преобладают, вера в существование духов играет большую роль. По его мнению, господство ученых-магиков над тайными силами достигает высшей степени в тех случаях, когда им удается заручиться содействием небесных «разумов» и демонов, от которых эти тайные силы исходят. Таким образом, и у него обе теории прекрасно уживаются. Только в последнее время эти два, по существу, противоположных принципа вступили в открытую борьбу.

Конечно, во все времена теоретические воззрения находятся в тесной связи с практическими манипуляциями магического искусства. Поскольку теории имеют задачей объяснить смысл манипуляций, постольку эти последние должны подтвердить истинность теорий, достигая на практике предсказанных ими результатов.

Так как все подобные теории и уверенность в действительности магических приемов упорно держатся в умах человечества от колыбели его до самого последнего времени, то, несомненно, в основе этих представлений должно лежать нечто истинное. С одной стороны, должны быть такие явления, которые порождают уверенность в существовании высших существ и тайных сил;