Жуткие эксперименты, культы и секты. Реальные истории - Анастасия Александровна Шавырина

как что-то плохое или значимое. В основном потому, что тренинговый центр станет опровергать подобное вмешательство, а по условиям договора прием наркотических веществ запрещен и человека могут отчислить. Для жертв психокультов на продвинутых программах это равносильно смерти. И, конечно, никто не будет проводить расследования и брать кровь у всех участников, они просто не согласятся, чтобы ни в коем случае не узнать правду.

Следующий важный пункт программы – соблюдение режима сна. Опять же бадди и кураторы внимательно следят за тем, чтобы все спали определенное количество времени. По правилам спать необходимо не менее 6 часов в сутки. Не совсем понятно, как осуществить это в дни проведения тренингов, когда занятия заканчиваются в 11 часов вечера, а быть в аудитории надо, например, к 7 утра. Всех, кто выглядит усталым, строго отчитывают за неисполнение правила. Тренеры максимально отделяют своих жертв от реального мира, ведь если ничего нельзя успеть за пределами центра, то и отвлекающих факторов будет минимум.

Упомяну одно из фундаментальных правил психокульта. Организаторы требуют от участников «проявляться во всю силу», что значит быть на занятии целиком и полностью, душой и телом. Выполнять упражнения так, как если бы от этого зависела жизнь. Вне зависимости от того, что осталось за дверью аудитории, следует быть с группой целиком и полностью, будто остального мира не существует. Только так получится «трансформироваться по полной». Проявляться, по мнению организаторов, быть собой, делать то, что думаешь и чувствуешь. Естественно, если сие не противоречит правилам. Тренеры курсов убеждены, что вам и не захочется вести себя не по регламенту, ибо единственное, чего вы должны хотеть, – изменить свою жизнь.

Не просто так мы называем подобные организации психокультами. Давление на психику используют и секты. Но ключевое отличие между организациями – использование реальных психологических и психотерапевтических игр и упражнений, но в крайне извращенной форме.

Если вы когда-нибудь были в детском лагере или проходили обычные классические тренинги на командообразование, то, скорее всего, сталкивались с упражнениями, о которых пойдет речь. Даже в работе с личным терапевтом вы могли встречаться с некоторыми техниками.

Начинают тренеры базовый курс обычно с проработки отношений с родителями. Нужно для того, чтобы клиенты максимально дистанцировались от родственников, но воодушевленно и с улыбкой. Вообще у клиентов таких мероприятий появляется привычка считать проработанные темы и «ставить галочки». Родители – есть, партнер – есть, друзья/подруги – тоже галочка. Всех любить, со всеми быть в хороших отношениях, ни на кого не таить обиды. В дальнейшем на курсах участникам транслируется другая идея. Парадигма тренеров заключается в том, что каждый человек может достигнуть умопомрачительных высот и успехов, но результат сдерживают завистники, пытающиеся загнать его в рамки своих представлений и желаний. Первыми под описание подходят мамы и папы. Лекторы припоминают клиентам, что родители выбирали, что надевать в детстве, в какую школу ходить, какие кружки посещать. Поэтому это их вина, что сейчас все слушатели в зале неуспешные и закомплексованные. Родители навязали им тормозящие сценарии. Внедрение такой идеи ждет участников на второй части курса. Вначале они должны почувствовать, что трехдневные занятия укрепляют отношения и открывают глаза на новое восприятие родных. Не затрагивает данная проблема тех участников, которые работали в личной терапии по этому вопросу. Остальные же сталкиваются с мощной лавиной из эмоций, слез и настоящих рыданий, потому что взаимоотношения с матерью и отцом – глубокая тема для любого человека. Тренинг проходит в формате групповых медитаций, где тренер «ведет» подопечных по пути их памяти, предлагая вспомнить сюжеты из детства, конфликты, разногласия и напоминая о безусловной любви родителя к ребенку. Перед воспоминаниями и эмоциями не могут устоять даже самые суровые и закаленные суровым бизнесом мужчины, которые привыкли прятать свои чувства.

Важно напомнить, что в группах проходит рефлексия, почти такая же, как и на приеме психотерапевта. Но есть важное отличие. Задача командиров-кураторов – максимально сильно раскрутить полученные в процессе упражнения эмоции. Людей в группе бесконечно засыпают вопросами о нюансах пережитого. И все внимательно слушают друг друга, заряжаясь восторгом и переживаниями. Задача терапевта – вывести клиента после подобной сессии на эмоционально стабильный уровень. Рационализировать часть его переживаний, объяснив, почему они такие интенсивные или болезненные, чтобы клиент мог спокойно жить свою жизнь дальше, выйдя за пределы кабинета.

В игровом арсенале тренеров есть, например, известное задание «Красное-черное» на поиск групповой стратегии. Выиграть в игре можно, только придя к компромиссу. Игру часто используют в подростковых развивающих организациях и лагерях. Много игр из «веревочного курса» – огромный набор подвижных упражнений, направленных на выработку общей стратегии, доверия, телесных проявлений, поиск лидера и аутсайдера, уважения друг к другу и командообразования. Многие из них не требуют никакого специального оборудования, поэтому можно легко играть в аудитории. Капитаны команд и тренеры строго относятся ко всем правилам, позволяют себе кричать, отчитывать участников за ошибки, прямо говорить, из-за кого именно случился проигрыш. В классической версии терапии такое отношение не предполагается. Но взрослые все равно активно играют и получают массу впечатлений от непривычной деятельности.

Тренеры работают и со страхами клиентов. Важно как можно быстрее после обнаружения или озвучивания пугающих моментов побороть их прямо на тренинге. Люди со страхом публичных выступлений стремительно выталкиваются на сцену перед всей толпой участников, 60–200 человек на базовом курсе. Они декламируют стихи и песни, прорабатывая свою фобию, и верят, что теперь им все нипочем. Участники с боязнью высоты падают спиной со стульев в руки своей команды. Малодушие в плане темноты излечивается запиранием в темном помещении. Похоже на исцеление верой, как в секте «Храм народов». Только здесь тренер тыкает пальцем в реальную жертву, резко говорит, что нужно делать, не давая выбора. Подначивает остальных участников поддержать бедолагу и преподносит итоговые ощущения как чудесное исцеление. После того как человек прожил стрессовую ситуацию и вышел из нее целым и невредимым, он искренне верит, что фобии больше нет. Но вот когда клиент тренинга сталкивается с триггерами в полевых условиях реальной жизни, такого эффекта уже не наблюдается.

Индивидуальное задание с написанием некролога также используется в трансформационных играх. Его смысл в том, чтобы человек подвел некоторую черту своего бытия в момент тренинга и увидел, насколько бесполезной, серой или никчемной оно было. Тогда слушатель может понять, чего он не успел в жизни, что такое важное и желанное ускользает от него. Игра демонстрирует упущенные возможности. Возможно, в таком упражнении и есть польза, особенно для личностей безэмоциональных, которые легко переносят провокативные методы терапии. Но в рамках тренинга игра проходит под комментарии