Испытание Джасинды - М. К. Айдем

голоса во внешней комнате, и один из этих голосов звучал как голос Дантона. Оторвавшись от своего образа, она пошла, узнать, в чем дело. Открыв дверь в гостиную, она обнаружила там не только Дантона, но и Барека.

— Дантон, что ты здесь делаешь? — потребовала она, входя в комнату и не подозревая, какой эффект произведет ее появление. Она в замешательстве переводила взгляд с Дантона на Барека и Джотэма, когда никто ей не ответил. Джотэм первым пришел в себя.

— Ты выглядишь просто потрясающе, — сказал он ей, медленно приближаясь и рассматривая каждый дюйм великолепного платья, в которое она была одета. Это было идеальное сочетание фиолетового цвета Дома Защиты и золотого цвета Дома Исцеления, надетых так, как умела только Джасинда.

— Ты уверен, что все в порядке? — Джасинда позволила ему увидеть ее сомнения.

— Оно прекрасно, как и ты. Мне хочется одновременно, и похвастаться тобой, и не выпускать тебя из этой комнаты. — Наклонившись, Джотэм глубоко поцеловал ее.

— Кхм, — Барек незаметно кашлянул в руку, чтобы напомнить им, что они не одни.

С неохотой Джотэм прервал поцелуй. Он повернулся лицом к Дантону, но остался рядом с Джасиндой, показывая Дантону, что они одно целое.

— Дантон, что ты здесь делаешь? — спросила Джасинда, ее лицо все еще раскраснелось от поцелуя Джотэма.

— Мне нужно было поговорить с тобой перед балом. — Дантон позволил своим глазам пробежаться по матери. — Предки, мама, я никогда не видел тебя красивее. Влюбленность тебе к лицу.

— Это так, — мягко ответила она ему.

— Возможно, нам стоит оставить вас наедине… — начал Барек, но Дантон его прервал.

— Нет. Я должен сказать это моей матери и вам обоим, чтобы вы тоже это услышали. — Дантон сделал глубокий вдох, затем сфокусировал взгляд на матери. — Мне очень жаль, что я так отреагировал, мама. У меня нет оправданий, и ты имеешь полное право злиться на меня… разочароваться во мне. Думаю, это больнее всего — знать, что я разочаровал тебя. Ты всегда поддерживала меня, несмотря ни на что, и в тот единственный раз, когда я тебе понадобился… Ты, как никто другой, имеешь право быть счастливой, и даже такой идиот, как я, видит, что король Джотэм делает тебя счастливой.

Взгляд Дантона обратился к Джотэму.

— Спасибо тебе за то, что ты снова сделал мою мать счастливой. За то, что любишь ее. Я знаю, что мой отец одобрил бы это. — Его взгляд вернулся к матери. — Все остальное уладится, потому что мы семья, семья, в которой теперь на два члена больше. Более того, скоро Стефани одумается. Она просто самая упрямая из нас троих.

— Правда? — спросила Джасинда, выгнув бровь, хотя ее глаза наполнились согласием сына. — Я думаю, Стефи сказала бы, что ты самый упрямый. — Подавшись вперед, она обняла сына.

— Она ошиблась бы, — Дантон обхватил мать руками и позволил ее любящим объятиям залечить все раны, как это было всю его жизнь. — Я люблю тебя, мама.

— Я тоже тебя люблю, Дантон. Спасибо, что приехал сюда. Я знаю, что тебе было тяжело.

— Нет, это… Не плачь, мама! — воскликнул Дантон. — Ты хочешь, чтобы меня убили?

— Что? — Джасинда отпрянула назад, чтобы нахмуриться на него. — Дантон, никто не собирается тебя убивать!

— Ладно, может, и не убьет, — поправил Дантон. — Но мне будет больно утром, если я расстрою тебя.

— О чем ты говоришь? — Джасинда перевела вопросительный взгляд на Барека и увидела, что он невинно смотрит в потолок. Тогда она перевела взгляд на Джотэма. — Джотэм?

— Скажем так, мужчины Дома Защиты защищают своих женщин, — сказал он ей.

— Но он мой сын! — Джасинда бросила на него острый взгляд.

— Это не имеет значения. Ты моя, Джасинда, — глаза Джотэма стали жесткими. — И никому не позволено обижать или расстраивать тебя.

— О, пожалуйста, — закатила она на него глаза. — Ты можешь быть королем, но даже ты не сможешь остановить это.

— Я могу сделать все, что в моих силах, чтобы попытаться, поэтому… — отвернувшись от нее, он подошел к столу, на который положил шкатулку. Открыв ее, он достал браслет и медленно подошел к ней. — Я планировал сделать это, когда мы будем одни, но думаю, сейчас самое время.

— Джотэм? Что ты… — слова Джасинды замерли, когда Джотэм внезапно опустился перед ней на одно колено.

Джотэм посмотрел на нее, затем медленно поднял руки, обнажая обручальный браслет.

— Джасинда Крочетти Мичелокакис, я люблю тебя. Ты будешь последней женщиной, которую я когда-либо полюблю. Окажешь ли ты мне величайшую честь в моей жизни, став моей женой? Моей королевой? Я знаю, что нам еще многое предстоит преодолеть, что это будет нелегко для нас и наших семей, но я не хочу провести еще один день, которым меня благословили предки, без тебя рядом со мной. Это было бы бессмысленно.

— Я… — Джасинда не могла заставить свое горло работать. Она не ожидала этого, никогда не ожидала. Лата всегда должна была быть единственной королевой Джотэма. Она смирилась с этим. — Я… я не знаю, что сказать…

— Скажи да! — воскликнули Дантон и Барек в унисон, и когда Джасинда посмотрела на них, то обнаружила, что они оба ухмыляются, как дураки, как и в той картине, сделанной так давно. Оглянувшись на Джотэма, все еще стоявшего на коленях в ожидании, она кивнула.

— Да. Да! Я с радостью стану твоей женой, Джотэм.

Джотэм медленно поднялся, его глаза все еще были устремлены на нее.

— А моей королевой?

— Если ты действительно этого хочешь, то да, — согласилась она, кивнув.

Не говоря больше ни слова, Джотэм надел ей на голову браслет, который должен был объявить всему Кариниану, что она — будущая королева. Как только его руки освободились, он поднял ее на руки, прижал к своей груди и впился в ее губы глубоким, искренним поцелуем.

***

— Знаешь, один из нас должен их разлучить, иначе они никогда не попадут на бал, — слегка наклонившись, сказал Барек Дантону, стараясь сохранить прямое лицо.

— Я подчиняюсь тебе, о могущественный принц, — ответил Дантон, широко ухмыляясь. — Вы, в конце концов, наследник. Не похоже, что вас могут приговорить к смерти за то, что вы «расстроили» короля и будущую королеву. — Глаза Дантона были полны юмора, когда он смотрел на Барека. — С другой стороны, я всего лишь скромный член Ассамблеи, здесь только для того, чтобы служить. О, и еще тот факт, что технически я теперь твой старший брат, так что подлизывайся и вливайся.

Глаза Барека расширились от шока, затем сузились, но не из-за слов Дантона, а из-за истинной привязанности, стоящей за ними. Вот каким должен