Скобелев: исторический портрет - Валентин Масальский

— А! Генеральшу зарезали?

Спокойно и медленно повернувшись, он сделал несколько шагов, вынул из-за пояса пистолет и выстрелил себе в рот.

В кармане Узатиса нашли офицерский Георгиевский крест, который он с себя, наверное, снял перед убийством. Черногорец Андрей, главный доверенный Узатиса, показал, где спрятаны деньги. Их нашли в целости у мельницы под каменной плитой колодца…

Да, страшная, дикая история, скажет читатель. Но, конечно, добавит: надо все-таки хотя бы попытаться ее разгадать. А главное, непонятно, к чему клонит автор в связи с основным сюжетом.

Как сейчас убедимся, связь с основным сюжетом есть, хотя и не совсем ясная. Для начала попытаемся выяснить, имели ли путешествие и убийство Ольги Николаевны политическую подоплеку. Можно положительно утверждать, что ее поездка была предпринята с ведома сына. При взаимном уважении и привычке советоваться друг с другом в важных вопросах противоположное мнение исключается. Основной вопрос — цель поездки. Напомним, как мать поощряла честолюбие сына, как она, например, ухватилась за мысль, высказанную на квартире Скобелева в Петербурге кем-то из гостей в присутствии П.А.Дукмасова, о предстоящей экспедиции в Закаспийский край и о возможном назначении Михаила Дмитриевича ее начальником. Подобным же образом Ольга Николаевна вела себя и во всех других случаях, когда речь шла о карьере сына. Сопоставим с этим другой хорошо известный факт посещения Ольгой Николаевной болгарского парламента и о восторженном приеме, оказанном ей депутатами как матери белого генерала. В разговоре с Н.И.Гродековым, подготовлявшим Михаила Дмитриевича к известию о гибели матери, последний сказал, что послал матери телеграмму, чтобы она вернулась, и добавил: «Чего она там лазает по парламентам, только больше раздражает моих врагов, когда ей в парламенте кричат ура как матери известного русского генерала». И посылка телеграммы, и эти слова Скобелева вновь говорят о том, что поездка была предпринята с его ведома и что он, вероятно, даже руководил ею. В связи с этим нельзя не указать на предложение Скобелеву, последовавшее со стороны А.Баттенберга, занять пост военного министра Болгарии. Скобелев всерьез думал об этом и готов был согласиться. С В.В.Верещагиным у него был на эту тему следующий разговор:

— Дайте мне совет, — сказал Скобелев. — Баттенберг предлагает мне пойти к нему военным министром. Дает слово, что через два года затеет драку с турками (для воссоединения двух Болгарий. — В.М.).

Верещагин иронически заметил:

— Вы неравнодушны к белому перу, что болгарские генералы носят на шапках.

— Черт знает что! Вы шутите! Знаете, я говорю серьезно. Я уже почти дал согласие.

— Откажитесь, попросите, чтобы государь отказал.

В конце концов Баттенбергу отказали, заявив, что Скобелев нужен России.

Отказ Скобелева представлял, быть может, его ошибку и потерю для Болгарии. Он искренне любил эту страну и ее народ и больше всего был озабочен укреплением ее суверенитета и воссоединением двух ее частей. Он сам создавал болгарскую армию и, конечно, сделал бы много полезного для ее укрепления.

Существовало мнение, что отказ Скобелева был связан с тем, что он думал о большем — о болгарском престоле. М.М.Филиппов писал: «…носились даже слухи, будто Скобелев метит в болгарские князья. Слухи эти имели некоторое основание. О возможности своей кандидатуры Скобелев сам говорил многим близким, и весьма вероятно, что его мать, Ольга Николаевна, поддерживала этот план». Книга Филиппова вышла в свет в 1894 г., когда еще были живы многие современники Скобелева. Вероятно, работая над книгой, он консультировался с этими близкими Скобелеву людьми. Ниже мы увидим, что Филиппов действительно пользовался методом опроса участников и свидетелей минувших событий. О том, что Ольга Николаевна хлопотала о кандидатуре сына на болгарский престол, писал другой биограф, А.Струсевич, не ссылаясь, правда, на источник. Но если об этом говорилось в книге, вышедшей в псковской провинции, то, видимо, эти притязания Скобелева стали в литературе того времени общим местом, не требующим доказательств.

Сопоставление материалов наталкивает на следующую мысль. Путешествие Ольги Николаевны помимо благотворительности (она несомненна) преследовало и другие цели, как-то связанные с замыслами белого генерала. Одной благотворительностью и желанием купить имение невозможно объяснить, зачем она взяла с собой, подчеркнем — наличными, полмиллиона рублей, колоссальную по тем временам сумму; почему, имея возможность ехать утром следующего дня в сопровождении пяти офицеров, она пренебрегла этой возможностью и отправилась в путь ночью почти одна, имея при себе 46 тысяч рублей, также очень большие деньги (что для покупки имения, которое она еще даже не выбрала, было вовсе не нужно, да и оплатить покупку гораздо удобнее было путем безналичного расчета).

Каковы были эти замыслы Скобелева? Он мог претендовать на роль главнокомандующего армией в новой войне с Турцией и, возможно, рассматривал ее как этап на пути создания славянской федерации, что требовало финансирования тайных национально-освободительных организаций балканских славян, пребывавших в составе Австрии, и Ольга Николаевна выполняла какое-то поручение сына.

Эту догадку косвенно подтверждает следующий рассказ князя Д.Д.Оболенского, относящийся к июню 1882 г. «Он уже не верил в продолжительный мир, установленный на Берлинском конгрессе, и твердил, что на Балканском полуострове неминуемо начнется опять смута. Как-то я зашел к нему… и застал Скобелева читающим (французскую газету со статьей Адан. — В.М.).

— Ты читал известия из Болгарии? — спросил он меня.

— Нет.

— Прочти… Турки нарушили границы, были уже стычки. Если это верно, то я там буду через три недели, и тогда посмотрим…» И дальше Скобелев сказал, что у него есть готовый план обороны Болгарии.

«Но надо взять с собой много денег, — добавил он. — Я все процентные бумаги реализую, все продам. У меня на всякий случай будет миллион денег с собой. Это очень важно, не быть связанным деньгами, а иметь их свободными… Через несколько дней… я встретился с Михаилом Дмитриевичем в Петербурге и зашел к нему. Я застал его в распоряжениях… он был занят ликвидацией своих бумаг и обращением их в чистые деньги». В итоге Скобелев действительно собрал, по словам Оболенского, миллион рублей, как он объяснял, «на случай — будет надобность ехать в Болгарию».

О желании Скобелева ехать на Балканы в случае возникновения там новой «смуты» известно и из других источников. Например, Б.М.Маркевич 22 февраля 1882 г. писал Каткову о циркулировавших в столице слухах: «Он-де только и желает, чтобы отняты были у него вензеля: он в этом случае немедленно вышел бы в отставку и отправился в Герцеговину…» Но рассказ Д.Д.Оболенского о собирании для этого миллиона рублей существенно конкретизирует эти сведения и придает им новый смысл. Если войну ведут государства, то генералы, как известно, ее не финансируют. Следовательно, в случае болгаро-турецкого конфликта деньги были нужны Скобелеву или для реализации его династических замыслов в Болгарии, или для финансирования повстанческого движения южных славян, которое он хотел лично возглавить. Важным в этой связи является следующее место из воспоминаний Ю.Карцова: «М.Д.Скобелев предлагал образовать болгарские четы и бросить их в Македонию, чтобы вызвать турок на новую резню». Это дало бы повод для болгарского вмешательства, может быть, и при русской поддержке, с целью присоединения Македонии к североболгарскому княжеству. Не исключено, что в планах Скобелева действия по освобождению славян могли начаться и в других районах Балкан. А.С.Ионин, например, рассказывал Г.А. де Воллану, что Скобелев хотел ехать в Герцеговину.