Дыхание тьмы - Андрей Соколов

от души дернула его за шиворот! Каким чудом здоровяк ничего не свалил, можно только гадать!

- Быстрее! – одними губами шепнула девушка. – Сейчас посмотрю: если все тихо, бежим к боковой лестнице и поднимаемся на четвертый этаж! Там кроме нас с Ассией до сих пор никто не живет, так что риск попасться минимальный.

Семен, который уже было собрался возразить, от удивления даже поперхнулся. Более того, в его душе неожиданно стали пробуждаться некие азарт и безбашенное веселье, которых до этого и в помине не было!

«Была не была!» – решил он. – «Пойду до конца!»

Несмотря на то, что академия Суррей была закрытым и элитным учебным заведением, к любовным отношениям здесь относились вполне терпимо, ведь держа в одном месте девять месяцев в году такое количество молодых и здоровых юношей и девушек было просто верхом наивности полагать, что никто ни в кого не влюбится. Граница между мужскими и женскими корпусами общежития была довольно-таки прозрачной, да и смотрители по большей части входили в положение молодежи и не слишком пристально отслеживали обоюдные вылазки с обеих сторон. Дисциплинарный комитет, конечно, строго контролировал соблюдение правил, но следил в основном за тем, чтобы студенты не переходили черту на территории или в аудиториях, а на общагах опять же не слишком заострялись. За «элитным» общежитием, где квартировали отпрыски знатных и «сильно обеспеченных» семей, и казармами «валькирий» надзор, понятное дело, был строже, но и там периодически случались «происшествия».

Но в то же время на фоне романтики железно действовали два негласных правила. Первое: если решили устроить «страстный финал» будьте любезны не беспокоить других. Второе: попались – пеняйте на себя! Вот и выискивали влюбленные всякие тайные и окольные пути к объектам воздыхания.

Разумеется, больше всего трений с дисциплинарным комитетом было у Шрама. Его периодически ловили (иногда даже на «горячем»), грозились написать докладную, но дальше слов дело не шло, а все потому, что подавляющее большинство участников комитета были хорошенькими девушками. В итоге стороны быстро «договаривались» к обоюдной выгоде, а очередная докладная рвалась на мелкие кусочки и летела в корзину для бумаг.

Вопреки опасениям, пара без помех добралась до верха, никого не встретив по дороге. Оказавшись на площадке четвертого этажа, молодые люди отдышались и пошли уже спокойнее. Горын только сейчас заметил, что пальто уже давно лежит на сгибе локтя Элеоноры, а разрезы на ее платье стали вдвое больше и теперь доходят почти до талии, при движении открывая куда более волнующий ракурс! Правда причину такой неожиданной трансформации Семен обнаружил довольно быстро, разглядев в разрезе зубчики хитро спрятанной «молнии». От дальнейших размышлений его оторвал щелчок замка и голос девушки:

- Заходи.

Неспящий послушно переступил порог и оказался в жилище Элеоноры. Но прежде чем он успел осмотреться, сзади раздалось предупреждение:

- Отойди к окну и не поворачивайся, пока не скажу!

Семен счел за лучшее последовать и этому совету. Пока девушка с чем-то возилась, парень осматривал ту часть комнаты, которую ему было позволено. Внутренняя обстановка ничем не отличалась от аналогичной в десятках других подобных помещений: никакой лишней мебели и вычурных украшений, все расставлено и разложено строго по своим местам. Но в то же время сразу можно было догадаться, что в комнате живет именно девушка: везде порядок и чистота, в приоритете спокойные цвета, присутствуют милые вещички. И, конечно же, практически все служило выражением безграничной любви хозяйки к кошкам: на полках, на шкафу и на столе рядами стояли статуэтки мурлык разных размеров и цветов, постельное белье тоже было изукрашено кошачьими силуэтами. Даже школьный рюкзак и тапки и те были сделаны в виде котиков. Для полного комплекта не хватало только парочки живых зверьков, но, увы, эта мечта была неосуществима – держать животных в общежитии строжайше запрещалось!

«Кошатница!» – сделал уверенный вывод Семен.

- Все! Теперь можно – голос Элеоноры вновь вернул здоровяка в действительность. Парень повернулся и…

Горын думал, что за сегодняшний день он повидал много странностей. Как оказалось, он серьезно ошибся: странности только начинались!

За то время, пока Неспящий смотрел в другую сторону, Элеонора успела кардинально изменить свой образ! Вместо платья на ней теперь были минимальный топик с явным эффектом пуш-ап (или все же без него?) и чисто символические облегающие шортики. Дополняли сей «наряд» черные чулки и высокие перчатки того же цвета, а каблуки на туфлях похоже были еще выше, чем раньше, во всяком случае теперь макушка девушки была на уровне Семенова плеча. В руках Элеонора держала бутылку шампанского и пару бокалов, а в ее глазах появился некий странный блеск.

- Ну? Как я выгляжу? – с улыбкой спросила она.

- Очень… – Горын замялся, не зная, что сказать. Перебрав три десятка вариантов, он, наконец, выдал:

-…необычно!

- Значит все в порядке! – вновь улыбнулась Элеонора и сделала приглашающий жест. – Присаживайся! – А когда Семен расположился за столом, ловко открыла бутылку и разлила напиток по бокалам. – Угощайся!

Горын осторожно попробовал предложенное. Шампанское было весьма неплохим. Будь на его месте Шрам, он бы наверняка прокомментировал угощение более развернуто, но его как раз-таки здесь не было, а здоровяк в тонкостях легкого спиртного не разбирался. Поэтому он просто допил его. Элеонора же все это время задумчиво и неторопливо вращала свой бокал в руке, глядя как жидкость плавно перемещается по нему и явно была где-то в своих мыслях.

- Э… тебе же вроде нельзя?! – кивнул на тару Семен.

- А я и не буду – спокойно ответила девушка, после чего слегка приподняла бокал и медленно наклонила его. Тонкая струйка шампанского пролилась на ее ключицы и грудь, а затем заскользила ниже… Это зрелище оказалось настолько неожиданным, что Горын невольно прирос к месту,