Инстинкт Убийцы. Книга 2 - Элеонора Бостан

но она так же и не сомневалась, что оно защищено по последнему слову техники, а не банальной решеткой. Вот для этого ей и нужны были снимки, даже невидимое глазу излучение проявится, правда придется раскошелиться, хорошее оборудование стоит недешево, а ей придется еще и приплатить за срочность. Впрочем, ее кошелек позволял ни в чем себе не отказывать, да она и не собиралась, если хочешь быть лучшим – ничего не жалей.

А пока надо составить хотя бы примерный список покупок, прежде чем отправляться в интернет-магазин, подумала она и улыбнулась, девушки покупают платья и косметику, а она линзы, яды, оружие и еще много всякого технического барахла, и ее это заводит. Да уж, поистине, каждому свое.

Но сначала она должна связаться со своей «волшебной палочкой», если и был на свете человек, способный добыть любую информацию, то это был он – Пророк.

Вечером, когда все уже разошлись по номерам или по ресторанам, Фатима, закутанная в пушистый банный халат с символикой отеля, вытащила из сумки ноутбук и устроилась на широкой кровати. За окном гудела ночная Прага, горели огни, смеющиеся люди спешили получить ночные удовольствия, весна все больше вступала в свои права, но у нее было свое веселье, поэтому она решительно отсекла суетную ночную жизнь, закрыв балкон и задернув шторы. А оставшись в тишине, тут же связалась с тем, кого считала если не другом, то приятелем. Она знала, что он не живет в сети, кем бы его ни считали люди, она-то знала, что он такой же человек, которому надо есть, спать и – да-да, – иногда смотреть на небо. Но она так же знала, что его компьютер, – который, может, и заменял ему сердце, этого она точно не знала, – всегда в сети, всегда включен и оснащен специальными программами, так что он каким-то образом всегда знал, когда она выходила на связь и всегда отвечал, если не был занят другим делом. На этот раз он ответил сразу, и Фатима, уже даже не пытаясь понять почему, испытала сильную радость, увидев на экране его ответ. Что-то теплое зашевелилось в груди, и это точно был не профессиональный интерес.

П: Милая, ты хоть знаешь, который час? Я понимаю, что гении не спят, но я не гений!!! Хотя… у тебя, наверное, сейчас утро?

Ф: И я рада тебя … читать. Я ведь не больше гений, чем ты, знаешь ли . Не могу поверить! Ты в постели?!!!

П: О да! И знаешь, что? Нас тут трое, и мы провели незабываемую, сладкую ночь! М-м-м! Я, подушка и одеяло, нам так хорошо было вместе, пока не вклинилась ты! Ревность до добра не доводит, попомни мое слово!

Фатима захихикала, он нисколько не изменился, и как же ей нравились его шуточки, его вечно неопределенный стиль общения – никогда невозможно сказать, когда он шутить, а когда говорит серьезно. И еще больше радовало, что неопределенность эта никогда не распространялась на дела, вот тут у него как раз все было четко.

Ф: Ну, я могу оставить тебя в покое… на некоторое время, пока ты там насладишься своей постельной компанией. Но не жди, что я отстану насовсем, только не в этот раз.

П: Никогда так не шути, последний сон отбила! Мои постельные подруги всем хороши, кроме умения поддержать беседу. Не то чтобы я был одинок, но хороший собеседник – все равно что бриллиант среди страз, разговор можно поддержать с каждым, но ценность этой беседы часто равна нулю.

Ф: Не могу поверить! Ты делаешь мне комплименты? Дорогой, так мы скоро поженимся! :)

П: Прости, но я не гомосексуалист… да и ты вряд ли захочешь стать мужем/женой бестелесной компьютерной программы

Ф: Погоди… так ты – компьютерная программа, имеющая сексуальную ориентацию??

П: В целях наибольшей эффективности мои директивы автоматически меняют настройки сексуальных предпочтений в зависимости от региона и его культурных особенностей. Для сегментов глобальной сети, наиболее подверженных гомофобии, я всегда натурал ;)

Она снова засмеялась, у них уже были общие шутки, вот как далеко все зашло, подумала Фатима. А ведь начинали они с сугубо деловой переписки. А теперь шутят на такие щекотливые темы – и он, и она знали, что о них ходили разные слухи: Фатиму некоторые считали мужиком, ну не может женщина быть лучшей в таком деле, не могли люди это принять и с этим смириться. А Пророка давно стали считать гениальным вирусом, но никак не человеком – опять же, люди не могли признать, что не могут поймать другого человека, более умного и талантливого, вот и списывали свои неудачи на его виртуальную природу. Но она знала, что он человек, чувствовала это, точно так же, как и он знал, что она женщина, настоящая, живая, рожденная женщина, он это чувствовал.

Ф: Ладно, прости, если разбудила, ты ведь неуловимее ветра, никогда не знаешь, где ты сейчас.

П: Да, зато всегда знаешь, где меня точно нет! Слышала такое изречение: «нет Пророка в своем отчестве»? А если серьезно – ну почти, ха-ха! – уже не так обидно, можно и вставать, опять же, кто рано встает… а дальше ты и сама знаешь.

Да уж, знаю, усмехнулась про себя Фатима. Сама она в последнее время только и делала, что вскакивала с постели чуть свет, но имел ли Бог отношение к ее успехам? Или это был кто-то другой? Все делается по воле Божьей, как-то давно, еще когда она была начинающей убийцей, сказал ей один человек, даже зло, все подвластно Ему, Он создал этот мир, это Его владения и Его законы, а Дьявол – не более чем шут на Его балу. Она давно уже не вспоминала ни те времена, ни того человека, ни его изречения, хотя стала тем, кем стала, во многом благодаря его мудрости и его помощи.

Ф: Знаю Я как раз из тех и мне как раз кое-что нужно.

П: Я вздыхаю… Ты когда-нибудь угомонишься?

Фатима долго смотрела на экран, прежде чем ответить, он тоже вздохнула, а на губах показалась тонкая грустная улыбка. Она и сама не знала ответа, поэтому решила сказать правду, с ним она могла себе позволить быть правдивой… хоть иногда.

Ф: Когда-нибудь это точно случиться. Но не сейчас.

И пока она объясняла, что ей нужно сейчас, а что может понадобиться позже, мысль о том, что люди нуждаются в правде, как в свежем воздухе, не покидала ее. Нельзя постоянно жить во лжи, рано или поздно это погубит, задохнешься, и иногда ей так хотелось честности, так хотелось не врать, не притворяться, хоть на один вопрос ответить