Рокоссовский - Борис Соколов

Когда Сталин говорил Миколайчику о своем стремлении считаться с интересами и чувствами народов (дескать, украинцы и литовцы обидятся, если Львов и Вильно останутся польскими), это была чистая демагогия. Никакого народного волеизъявления Сталин никогда не допускал. Части Красной армии и НКВД уже вели напряженные бои с Украинской повстанческой армией, население Западной Украины рассматривалось как враждебное советскому строю, и его требовалось «умиротворить». Столь же долго пришлось сражаться советским войскам с литовскими партизанами — сторонниками независимости. А когда Сталин обещал полякам силезский уголь и нефтехимию, он забыл уточнить, что то и другое придется поставлять исключительно в СССР, причем по весьма дешевой цене.

Любопытно, что Сталин, говоря Миколайчику о новых силах и политических деятелях, будто бы появившихся за годы войны в Польше, сравнил их с плеядой молодых генералов и маршалов, появившихся в годы войны в Красной армии. Посмотрим, кто вошел в этот список и в каком порядке: Рокоссовский, Черняховский, Конев, Еременко, Баграмян. Весьма показательно отсутствие в этом списке Жукова. Очевидно, Георгия Константиновича Сталин не считал молодым полководцем, выдвинувшимся в Великую Отечественную, хотя Жуков на самом деле был на два года младше Рокоссовского (Сталин, впрочем, считал, что они одногодки). У Жукова, правда, уже был за плечами Халхин-Гол. Не исключено, что Иосиф Виссарионович уже тогда был встревожен непомерными амбициями и тщеславием Жукова и думал, как бы его после окончания войны слегка окоротить. Хотя все равно назначил его командующим главным фронтом, нацеленным на Берлин, и доверил принимать Парад Победы. Но из новых полководцев Рокоссовский пользовался наибольшей симпатией и уважением Сталина, поэтому вождь и поставил его на первое место в списке.

Продолжение советского наступления в тот момент, несомненно, привело бы к краху немецкой обороны на Висле. Немецкий генерал Курт Типпельскирх признавался: «Вначале успехи польских повстанцев были ошеломляющими: большинство немецких военных и гражданских учреждений, находившихся в этом крупном городе, были отрезаны от внешнего мира; вокзалы заняты повстанцами, располагавшими минометами, 20-миллиметровыми зенитными пушками и противотанковыми средствами (по большей части захваченными у немцев. — Б. С.); магистрали города блокированы. Лишь мосты через Вислу удалось удержать. Если бы русские продолжали атаковать предмостное укрепление, положение немецких войск в городе стало бы безнадежным». Но политические соображения снова оказались для Сталина важнее военных.

8 августа в письме Черчиллю Сталин так суммировал впечатления от встречи с Миколайчиком:

«Хочу информировать Вас о встрече с Миколайчиком, Грабским и Ромером. Беседа с Миколайчиком убедила меня в том, что он имеет неудовлетворительную информацию о делах в Польше. Вместе с тем у меня создалось впечатление, что Миколайчик не против того, чтобы нашлись пути к объединению поляков. Не считая возможным навязывать полякам какое-либо решение, я предложил Миколайчику, чтобы он и его коллеги встретились и сами обсудили вместе с представителями Польского Комитета Национального Освобождения их вопросы, и прежде всего вопрос о скорейшем объединении всех демократических сил Польши на освобожденной польской территории. Эти встречи состоялись. Я информирован о них как той, так и другой стороной. Делегация Национального Комитета предлагала принять за основу деятельности Польского Правительства Конституцию 1921 года и в случае согласия давала группе Миколайчика четыре портфеля, в том числе пост премьера для Миколайчика. Миколайчик, однако, не решился дать на это согласие. К сожалению, эти встречи еще не привели к желательным результатам. Но они все же имели положительное значение, так как позволили как Миколайчику, так и Моравскому и Беруту, только что прибывшему из Варшавы, широко информировать друг друга о своих взглядах и особенно о том, что как Польский Национальный Комитет, так и Миколайчик выражают желание совместно работать и искать в этом направлении практических возможностей. Можно считать это первым этапом во взаимоотношениях между Польским Комитетом и Миколайчиком и его коллегами. Будем надеяться, что дальше дело пойдет лучше».

Вряд ли Сталин всерьез рассчитывал, что лондонских поляков удастся заставить вступить в союз с советскими ставленниками, но Черчилля надо было постараться убедить в том, что есть серьезные шансы для такого объединения. В итоге всё ограничилось тем, что сам Миколайчик в конце 1944 года присоединился к ПКНО, получив посты вице-премьера и министра земледелия, но без каких-либо реальных полномочий. В 1947 году ему пришлось бежать за границу из-за угрозы ареста.

5 августа 1944 года штаб 2-й танковой армии доносил в штаб Рокоссовского о немецком контрнаступлении:

«1. Противник силами тд СС „Мертвая Голова“, тд „Герман Геринг“, тд СС „Викинг“, 19-тд, 73-й пд, штурмбатальона, 24-го строительного батальона, артиллерийских частей в 11.00 3.8.44 г. перешел в наступление на части 3-го тк и 8-го гв. тк с направлений: Радзымин — 40 танков, Клембув — 40 танков и бронетранспортеров, Струга — 20 танков с пехотой, Туров — 18 танков с пехотой, лес 2,5 км юго-западнее Окунев — 16 танков с батальоном пехоты, Посвинтье — 14 танков с пехотой, Краше-Стар — 20 танков и бронепоезд, действовавший из района Зеленка.

2. 2-я танковая армия 3.8.44 г. 3-м тк и частью сил 8-го гв. тк вела бой по уничтожению танков и пехоты противника. 50-я и 51 — я тбр 3-го тк вели бои с превосходящими силами противника на рубеже: Дучки, железная дорога, идущая через Воломин, Надажан, понесли большие потери и из района боевых действий не вышли, за исключением отдельных танков и 46 человек мба 50-й тбр.

Потери армии: сгорело и подбито танков и самоходных установок — 58, из них 42 остались на территории, занятой противником. Раздавлено орудий разных калибров — 16, автомашин — 17. Ранены и остались на территории, занятой противником, командиры 50-й и 51-й танковых бригад — Герой Советского Союза полковник Мирвода, майор Фундовный со своими штабами.

Личный состав 50-й и 51-й танковых бригад действовал героически, так один танковый экипаж поджег 7 немецких танков разных марок.

3. Урон, нанесенный противнику: уничтожено танков разных марок — 109, автомашин — 120, минометов — 19, пулеметов — 32, складов с боеприпасами — 2, бронетранспортеров — 36, орудий — 18, подбито бронетранспортеров — 25».

Ущерб, нанесенный противнику 2-й танковой армией, был уточнен в докладе штаба 1-го Белорусского фронта начальнику Генерального штаба от 7 августа. Там указывалось, что 3 августа немцы, прорвав фронт 3-го танкового корпуса, заняли город Волошин. 50-я и 51-я танковые бригады оказались отрезанными от главных сил. В неравном бою с превосходящими силами противника части 3-го танкового корпуса уничтожили свыше 3 тысяч солдат и офицеров, 109 танков, 120 автомашин, 19 минометов, 32 пулемета, 36 бронетранспортеров, 18 орудий. Потери 2-й танковой армии составили, согласно боевому донесению от 2 августа 1944 года за период боевых действий с 20 по 31 июля, — 582 убитых, 1581 раненый, 52 пропавших без вести, а за период с 20 июля по 8 августа — 991 убитый, 2852 раненых и 442 пропавших без вести. За период с 20 июля по 8 августа безвозвратные потери бронетехники 2-й танковой армии составили 244 танка и САУ, в том числе 155 танков Т-34,48 танков М4-А2, 4 танка ИС-2, 3 танка МК-9, 18 СУ-85, 15 СУ-76 и 1 СУ-57. Кроме того, было безвозвратно потеряно 36 орудий и 11 минометов. Общие потери армии в бронетехнике достигали 418 танков и САУ.