Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

Но, если честно, больше всего мне хотелось просто загорать (купаться я так и не полюбил) — одному или в обществе Танюшки. Жаль, что нечасто получалось… Но иногда мы заплывали на небольшой островок, где на клочках земли между каменных глыб росли оливы с серебристой листвой, выбирались на плоские каменные козырьки и… Впрочем, случалось, что мы просто спали голова к голове, болтали или бродили по островку, наслаждаясь одиночеством, солнечным теплом и тишиной, в которую вплетался шорох прибоя. По характеру мы с Танюшкой идеально подходили друг другу — хотя и говорят, что сходятся противоположности, но мы были похожи: спокойные, но способные на резкие, почти неконтролируемые вспышки гнева и ярости; умеющие говорить и молчать; даже ростом почти одинаковые…

…Мы сидели плечо в плечо на камне над небольшим озерцом дождевой воды, похожим на зеркало в рамке из багрового гранита. У наших ног в ровной, спокойной поверхности отражались мы сами: одинаково обнимающие руками коленки, с почти одинаково длинными волосами, тёмными и уже начинающими завиваться на висках и на концах сзади у меня, русыми и прямыми у Танюшки. Последнее время она заплетала их в тугую косу (мне не очень нравившуюся, но удобную), а я перехватывал кожаной повязкой, но сейчас, после купания, волосы у нас были распущены — сохли.

— Подрезать пора, — она провела пальцем по моей шее. Я невольно дёрнулся, Танька повторила жест и хихикнула. Я недовольно спросил:

— Подрезать что? Шею мне?

— Дурак, — резко сказала она, но тут же погладила меня по плечу: — Извини, я не подумала. Тебе правда надо постричься, хотя бы подкоротить… — она запустила пальцы в мои волосы, довольно безжалостно подёргала.

— Ну пусти, — пробормотал я, не пытаясь освободиться. Она вместо этого рывком притянула меня к себе…

…Губы Танюшки были солоноватыми от высохшей на них морской воды. Горячими и живыми. Глаза блестели шалой зеленью, и в них отражалось моё лицо с такими же безумными глазами. Мы оба хорошо знали, чем кончится эта игра с поцелуями — и оба не очень торопились.

В таким мгновения казалось, что они — навсегда.

Шумит река времён,И ночь идёт к концу,И дым пустых надеждСтруится по лицу.Я по цветам идуНа дальний свет звезды,Где были мы с тобой,Где только я — и ты!Ты — моя судьба!

А за стеной обрыв,И только ветра свист,И кто сказал, что мыСошлись и разошлись?!И знаю точно я,Что сбудутся мечты!Где были мы с тобой,Где только я — и ты!Ты — моя судьба!Я люблю тебя!

Я тебя никому никогда не отдам,Я тебя пронесу по горящим мостам,По снегам, небесам, по зелёным лугам!Я тебя никому не отдам!Я тебя никому никогда не отдам,Нас не сможет согнуть никакая беда,Не разнимут враги, не состарят года!Я тебя никому не отдам!

— А Саню ты зря отпустил, — сказала Танюшка.

Она сидела у меня сзади на пояснице и делала массаж. Приятно было — жуть. А вот разговор мне не слишком нравился. Я уже почти совсем собрался промолчать, но не удержался:

— Я никого не неволю, Тань, оставаться со мной. Но те, кто остаётся, должны выполнять мои приказы. Саня захотел уйти — это его дело.

— И всё-таки это неправильно, — упрямо сказала она. — Когда Север пойдёт в предварительную разведку?

— Завтра, — буркнул я, уже предвидя её просьбу.

— Олег, скажи ему, чтобы он поискал Саню. И предложи ему вернуться, а?

Было ещё совсем темно, когда Север меня растолкал. Зевая и тряся головой, я поднялся, прошёл к выходу. Андрюшка Соколов, стоя уже снаружи, перетягивал ремень.

— Возьми ещё кого-нибудь, — предложил я. — Вдвоём — мало ли всё-таки…

— Быстрей обернёмся, — отмахнулся Север, одёргивая свою «вечную» кожанку. Зевнул, прилязгнул сильными челюстями, засмеялся: — Нет тут никого, Олег. Не могли же они из воздуха появиться?

— Ладно… Если встретишь Саню с его олухами — заверни их, договоримся как-нибудь, — вспомнил я. Север, помедлив, хлопнул меня по плечу:

— Это ты правильно… Постараюсь их найти.

— Ну ты всё-таки разведку веди, а не Саню ищи, — спохватился я. Игорь кивнул:

— Ладно, ладно… Скажи Кристинке… — он махнул рукой: — А, ладно. Вернусь — сам всё скажу… Андрей, готов?

— Готов, — буркнул Соколов, тоже зевая и расчёсывая пятернёй волосы.

— Ну и пошли, — Север первым зашагал вниз пружинистым шагом — и растаял в смешанной с ранним туманом предутренней тьме.

Я ещё какое-то время смотрел ему вслед, зевая и ёжась. Потом окликнул часового — Игорь Мордвинцев отозвался коротким свистком — и пошёл досыпать.

К вечеру отмахали километров двадцать — вверх, вниз, с вершин холмов внимательно осматривая окрестности. В конце концов Андрей махнул рукой и объявил:

— Всё, хватит на сегодня. Нет тут никого.

— Да, пожалуй, — согласился Игорь, ослабил пояс и перевязь. — Давай вон туда, в лощинку, спустимся. Там костёр не будет видно.

— Трепещешь? — фыркнул Андрей.

— Да так, — улыбнулся Игорь, — на всякий случай.

— Вообще-то правильно, — согласился Андрей и, подфутболив носком мягкого сапога камешек, огорчённо сказал: — Я думал — чего найдём, поэтому и вызвался… Так бы я фиг от Ленки ушёл, — он толкнул локтем Севера. — Знаешь, как с ней трахаться здорово?

Север хмыкнул. Он, конечно, спал с Кристиной и мысленно согласился с другом, но, будучи более сдержанным и воспитанным, тему не поддержал. Что, впрочем, не мешало Андрею её развивать:

— …а когда она первый раз мне в зад предложила, я прямо офигел, у меня даже не вставало сперва…

Мальчишки, спустившись на дно ложбины, обогнули росшие там понизу кусты — и…

…Первые негры стояли метрах в пяти от них — стояли и прислушивались, а дальше их были ещё десятки. По всему дну ложбины. Две или три секунды мальчишки смотрели на негров. Те тоже не двигались — очевидно, ожидая, что сейчас из-за кустов появятся ещё белые. Потом Север истошно вскрикнул и, молниеносным движением метнув нож, увязший точно в горле у первого негра, толкнул Андрея плечом назад:

— Бежим!

Они рванулись вверх по склону. Но верхним краем лощины уже хрустели, ломаясь, кусты — там мелькали султаны из перьев на масках, наперерез ломилась ещё одна группа!

— Беги один! — крикнул Север. — Туда беги! — он почти швырнул Андрея дальше по склону оврага. — Беги, я их задержу!