Державин - Владислав Ходасевич

37

Н. К. Шильдер, приводящий данное высказывание (Император Александр I, т. II, с. 286), не сообщает имени этого агента, который также указывает, что Державин «как говорят, хороший поэт, но поэт-министр не может быть ни Сюлли, ни Шепталем».

38

Цит. «Записки» С. П. Жихарева.

39

Ходасевич приводит первое четверостишие «Песни» (1798) Н. Ник слева по «Запискам сумасшедшего» («Потом переписал очень хорошие стишки (…) Должно быть Пушкина сочинение» Гоголь Н. В. ПСС, ч. III. М., 1938, с. 197). У Николева вторая строка читается «Думал год уж не видал», а четвертая — «Жизнь прости навек — сказал».

40

Цит. очерк С. Т. Аксакова «Знакомство с Александром Семеновичем Шишковым».

41

Имя московского архиепископа, произнесшего эту речь, было Августин (Шильдер. Император Александр I, т. III, с. 90).

42

Подсчетами, указывавшими на воплощение в Наполеоне Апокалиптического Зверя, занимался и сам Державин.

43

О переписанном автором экземпляре «Воспоминаний в Царском селе» и его особенностях сообщил Я. К. Грот, обнаруживший его в державинских бумагах. Установлено, что рукопись была отослана Пушкиным Державину на следующий день после экзамена.

44

Речь идет о комедии «Липецкие воды», где Жуковский выведен под именем поэта Фиалкина.

45

Словами «мастерски играла свою ролю» Я. К. Грот заменил по цензурным соображениям подлинный отзыв Державина о Екатерине: «Была она большая комедиянка» (См. Зорин А. Две заметки к биографии Г. Р. Державина // Известия АН СССР. Сер. лит-ры и языка, 1986, № 1).

46

Апокалипсис, 10, 6.

47

Подлинные слова Суворова «prince adorable, despote implacable» («восхитительный князь, неумолимый деспот») отражают более сложное отношение к личности Павла до его восшествия на престол.

48

На версии о психической ненормальности Павла настаивают Т. Шиман, А. Г. Брикнер и М. И. Семевский в предисловии к отдельному изданию книги Брикнера. Н. Шильдер, при резко антипавловской направленности его книги, не разрабатывает тему безумия, а Е. Шумигорский, хотя и говорит о «болезненной нервной организации» императора (с. б), склонен отвергнуть мысль о его болезни и вообще относится к Павлу скорее сочувственно.

49

Лермонтов М. Ю. Демон, ч. I, разд. IX.

50

Неточная цитата из письма Екатерины II г-же Бьелке (Кобеко, с. 66).

51

Речь идет о кн.: Абрантес Л. де (Abrantes L. de) «Екатерина II» (Paris, 1834) и изданных Фр. Гайардэ (Gaillardet), «Записках шевалье Бона де Бомонта» (Paris, 1836).

52

На недошедшей до нас странице из рукописи речь должна была идти, по-видимому, о сходстве Павла с сыном Екатерины от Орлова Алексеем Бобринским и равнодушии Екатерины к обоим. «С какой легкостью освободила она себя из цепей, приковывавших ее к этому мальчику», — пишет об императрице и Бобринском П. Моран (с. 305) в приведенном Ходасевичем высказывании.

53

П. Моран указывает на намерение Петра III провозгласить своим наследником Иоанна Антоновича, но не жениться на Ел. Воронцовой. Последнее — домысел Ходасевича.

54

Речь идет о сочинении франц. мемуариста Кастера де Дезирэ (Casterzi) «Жизнь Екатерины II» (Paris, 1800).

55

Цит. манифест Екатерины II от 7.VII.1762.

56

Вопросительный знак, вероятно, отражал неуверенность Ходасевича в дате. Бунт Мировича произошел в ночь с 4 на 5 июля.

57

Храповицкий А. В. Дневник. Пб., 1874, с. 434–435 (Кобеко, с. 12).

58

Здесь Ходасевич вычеркнул фразу: «Среди учителей, как водится, были два немца, один танцмейстер-француз, один пьяница-русский».

59

Здесь вычеркнута фраза: «Платон сумел в ранние годы детства поселить в Павле живое религиозное чувство — то, чего совершенно лишен был двор Екатерины и, прежде всего, она сама».

60

Здесь вычеркнут абзац: «Что в самом деле мог сделать Порошин, если Павел лишен был главного: у него не было матери. Екатерина виделась с сыном два-три раза в неделю, всегда почти при других, весьма кратковременно, и по большей части свидания носили характер официальный или полуофициальный. Мать была для великого князя только императрицей и никем больше».

61

Здесь вычеркнут абзац: «Для Павла было бы в тысячу раз лучше, если бы Панин захотел развратить его. Сделай Панин из Павла ловкого придворного льстеца, тихоню, человека „себе на уме“, умеющего скрывать свои мысли и исподтишка составлять заговоры — судьба Павла была бы иная. Возможно, что она была бы лучше».

62

«До последнего времени (…) занимались, главным образом, освещением отрицательных сторон царствования императора Павла или казавшихся таковыми <…> Читая некоторые исследования об императоре Павле, мы как бы переживаем впечатления и слушаем отзывы самых пристрастных и только пристрастных его современников» (Шумигорский, с. 3–4).

63

До этого места доведено изложение в основном тексте работы.

64

Этот раздел завязывал первый «гамлетовский узел» судьбы Павла; жизнь при дворе матери, связанной с убийцами отца, предательство самых близких людей. Речь в ненаписанной части должна была идти о враждебных отношениях Павла с фаворитами Екатерины Г. Орловым и Г. Потемкиным, его, принимавшем маниакальный характер, страхе быть отравленным, женитьбе в 1773 г. и связи его жены Натальи Алексеевны с его лучшим другом князем А. Разумовским, о которой Павел узнал после смерти жены от родов в 1776 г. Вероятно, под затеями Натальи Алексеевны имеются в виду также тлевшие планы заговоров с целью возведения Павла на престол, душой которых была великая княгиня.

65

Перенося в этот раздел, вопреки хронологии (слухи о восстании Пугачева пришли во время празднеств по поводу первой женитьбы Павла), тему «народных волнений и самозванцев», Ходасевич усиливает «гамлетовские мотивы». Пугачев, принявший имя Петра III и повторявший, что ожидает великого князя в своем лагере, становился для Павла как бы призраком отца. Старший сын Павла Александр, родившийся в 1777 г., был сразу же отнят от родителей Екатериной, стремившейся воспитать наследника по своим понятиям и передать ему трон в обход Павла. Следствием хитроумной интриги Екатерины была и заграничная поездка Павла и его второй жены Марии Федоровны в 1781–1782 гг. Поездка эта началась с вынужденно длительного пребывания великокняжеской четы в Австрии, союзом с которой, противоречащим прусским симпатиям Павла, стремилась Екатерина упрочить международное положение России.