Листы дневника. Том 1 - Николай Рерих

Nat-og-Dag

Щит древнего скандинавского рода разделен пополам: черное и белое — ночь и день. Девиз — "горечь со сладостью". Много смысла вложено в этот щит. Даже горечь принимается со сладостью как неизбежное и даже поучающее. Смысл и ночи, и дня также напоминает о преданности основам не только днем, но и ночью, иначе говоря, во все времена. Именно по всем временам проходят самоотверженные утверждения подвига.

Писались эти иероглифы чести на щитах, которые висели у шатров. Каждый мог читать исповеданную сущность владельца щита. При этом, как знаем из истории, эти родовые скрижали не были простым размышлением. В них всегда в основе лежал или какой-нибудь геройский поступок, или государственная польза.

Щит ночи и дня, среди множества дошедших до нас символов, останавливает внимание своею краткостью и четкостью символа. Каждое запечатленное служение именно будет служением полным. Будет дозором несменным и днем, и ночью. И в ночные часы, даже во сне, соприкасаясь с миром тонким, человек, проникнутый идеей Служения, будет настороже, будет накоплять всевозможные полезные опыты и присоединять их к прежним испытаниям. Для руководящей своей идеи воитель будет и себе напоминать щитом своим, что именно есть неотложное и несменное.

Nat-og-Dag — ночь и день! Часто не знаем, когда именно совершилось самое важное, самое решающее. Когда люди предаются сну в одной части Света, ведь в другой в дневные часы могут протекать решительные события. Истинный страж и в часы полуночные держит сознание свое открытым для восприятий и ответов. Не так легко создаются возможности к такому единоустремлению. Невозможно их предпослать вдруг. Сознание не будет отвлечено чем-то посторонним, а может быть, даже и злоумышленно подброшенным. Сколько бывает этих темных подкидышей. Как далеко они могут заводить человека, еще не вполне укрепленного в своих хороших устремлениях. Всякие лесные и русалочьи голоса на болотах и топях, совершенно как в сказке сказано, безвозвратно заводят спотыкающегося путника.

Маленькое двуличное сознание и тут найдется, чтобы сочинить оправдательную пословицу: "Не согрешишь — не покаешься". Таким образом, слабовольный преступник всегда может доказывать, что он преступил лишь для вящего покаяния. Какое множество обиходных преступлений творится в надежде, что они вообще не будут открыты, а если и будут, то остается аргумент раскаивания.

Но тот, кто вложил в сердце свое как девиз жизни "и днем и ночью", тот даже и в часы потемок осветлит их своей непреложной, добровольно принятой задачей. Ведь Служение может быть принято лишь добровольно. Из великого сознания самопожертвования вырастает и мудрое знание, что и сама горечь будет полна сладости совершаемого подвига. В таком девизе нет никакой самости. Нет никакой похвальбы, как в некоторых других щитах, в которых выставлена не возложенная на себя задача, но случайное достижение.

Можно находить щиты и девизы очень сложные. В нагромождениях постепенных на щитах уже сказывалось не служение рода, но гордость и самохвальство. Но многие древнейшие иероглифы чести очень просты. Они напоминают собою о возложенных на себя задачах. Они не усложняются вехами постепенных прохождений. Они держатся четко, ибо возложенная на себя задача так же бесконечна, как и все сущее.

Наука о родовых знаках и девизах чрезвычайно психологична. Она не только помогает изучению истории, но именно неоценима со стороны психологии. Каждый век вносил в эти традиции свои особые знаки. Они остаются открытой книгой для каждого непредубежденного исследователя. Такие исследования будут совершенно далеки от известной басни о гусях, спасших Рим. Наоборот, они будут вещественными признаками для изучения быта. В этих знаках отложились основы и гуманизма, и чести, и достоинства, и духовных стремлений, и мужества, и Служения. На каких бы языках ни произносить эти качества, начало, ведущее в них, все-таки останется. Во имя человечества, почему мы стали бы влагать самовольно в перечисленные качества лишь какие-то плохие побуждения? Всякое сотрудничество может процветать лишь на доверии. Если к чему-то мы отнесемся предубежденно-недоверчиво, то тем самым мы лишаем себя права быть судьями.

Разве будет историком тот, который приступит к труду своему уже в преднамеренности доказать то или другое, ему показавшееся или ему выгодное? Мы знаем много писаний, оплаченных и совершенных лишь в судороге предубеждений. Эти личины не имеют ценности. Рано или поздно кто-то, по природе справедливый, докажет весь подлог, совершенный ради самости или подкупности. Всегда и во всем лучше ошибиться в хорошую сторону, нежели в дурную. Но ведь и это качество нужно воспитать в себе в неистощимом терпении, денно и нощно.

Опять напоминание о ночи и дне. Хорошо сказано о ночи ранее дня. Ведь ночные познания мы принесем в день и проявим во дне, в свете. К состоянию сна начали относиться сознательно лишь сравнительно недавно. Вредно недосыпать, но еще вреднее развить в себе пагубную привычку слишком долгого сна. Ведь мы и не должны оставаться в том особом состоянии духа, которое дает сон чрезмерно долгий. Этим самым мы будем отрывать часы бодрствования и не успеем сознательно обмыслить то, к чему мы прикоснулись в Тонком Мире. Очень характерно отметить, что на высотах сна требуется меньше, чем в низинах. Это обстоятельство дает многие темы для размышлений. Прежде всего оно доказывает, что отравленная, стелящаяся по земле атмосфера вызывает большую потребность к освежению в условиях Тонкого Мира. Во всяком случае, более чем характерно, что на высотах требуется минимум сна, но и менее пищи. И об этом можно достаточно подумать.

В конечном равновесии естественно знать о Тонком Мире во время бодрствования, а в ночные часы из достижений во сне приносить наибольшую пользу своему возложенному на себя Служению. Если мы исключим из соображений сны, являющиеся следствием наркотиков, опьянения, объедания и всяких непотребных излишеств, то мы увидим перед собою очень поучительные здоровые и многозначительные сновидения. Обычно запечатлеваются они при состоянии сердечного, душевного покоя. Конечно, понимаем покой не как бессмыслие, но как истинное равновесие.

Наверное, вам приходилось много раз слышать, как люди жаловались, говоря: "Сколько раз хотел я то или другое увидеть во сне, и никогда этого не случалось". Действительно, наши здешние предубежденные предпосылки будут много отличаться от того, что действительно полезно или действительно спешно нужно.

Nat-og-Dag, ночь и день. Всегда готов! Всегда знаю, что каждое испытание будет принято в сладости познания нового.