Димитрий Самозванец - Фаддей Булгарин

С. 271. Никто же на ны -- Никто не посмеет выступить против нас.

(146) Пророка Иезекиля, глава 4, ст. 1 (Перевод: "Приблизилось время мести за город, и у всякого сосуды истребления в руке его". Ссылка Булгарина ошибочна. По смыслу приведенные им слова близки главе 22 "Книги пророка Иезекиля".-- Ред.).

С. 271. "Се ныне время смертию живота купити".-- "Наступило время купить жизнь смертью".

(147) Перед смертию самозванец утверждал, что он истинный Димитрий. См. "Историю Государства Российского" Карамзина.

(148) См. примечание 552 в XI томе "Истории Государства Российского". В тексте -- с. 297.

(149) См. "Dzieje panowania Zygmunta III" Немцевича.

(150) Все песни, находящиеся в сем романе, сочинены мною сообразно духу того времени, но сия последняя песня взята слово в слово из "Древних российских стихотворений, собранных Киршею Даниловым". Кажется, что эта песня -- современная и сочиненная при царе В. И. Шуйском после перевезения в Москву святых мощей царевича Димитрия из Углича. Быть может, что песню эту нарочно велели сочинить и петь в народе для того, чтоб привесть в омерзение Тушинского самозванца и рассеять слух, будто первый самозванец сам лишил себя жизни. Я ввел сию песню в роман как отпечаток того века.

(151) Пастор Бер долго жил в России при Годуновых и самозванцах, знал лично первого самозванца и был дружен с Басмановым. Он оставил после себя записки, которыми пользовался шведский посланник Петрей, знавший также лично самозванца. См. "Historien und Bericht von dem Grossfurstenthumb Muschkow, mit dero schonen fruchtbaren Provincien Herrschafften etc. Publiciert durch Petrum Petreium de Erlsunda". Подлинник напечатан по-шведски в 1615 году. Немецкий перевод в 1620 году. Бер приводит мнение Клаузенда и ливонской пленницы, дворянки Тизенгаузен, о первом самозванце. Английский купец Мерих оставил также записки, напечатанные после на французском языке под заглавием "Relation curieuse l'Estat present de la Russie, traduite d'un auteur anglais qui a este neuf aux a la cour du Grand Czar, etc.". Напечатано в Париже в 1679 году.-- Маржерет, очевидец всех происшествий при Годунове и самозванце, издал "Estat de l'Empire de Russie et Grande Duche de Moskovie etc.". Первое издание напечатано в Париже 1607 года. Все сии книги весьма редки. Знаменитый в истории междуцарствия келарь Авраамий Палицын был и героем, и историком своего времени. Он написал "Сказание о осаде Троицко-Сергиева монастыря от поляков и литвы и о бывших потом в России мятежах". Второе издание напечатано в Москве в 1822 году. Я привожу мнения каждого очевидца в точности. На поляков здесь не ссылаюсь, хотя имею много источников.

С. 284. Златоуст Иоанн (ок. 350--407) -- византийский церковный деятель, проповедник, оратор, обличитель общественных пороков и поборник аскетических идеалов.-- "Такову убо честь беси приносят любящим их" -- "Ибо так благодарят бесы любящих их".

С. 286. "Из глубины воззвах к Тебе, Господи, Господи, услыши глас мой".-- Слова библейского пророка Ионы, находящегося во чреве кита: "Из глубины воззвал я к тебе, Господи, Господи, услышь меня".

О ФАДДЕЕ БУЛГАРИНЕ И ЕГО РОМАНЕ "ДИМИТРИЙ САМОЗВАНЕЦ"

В 20--30-е годы XIX века Фаддей Венедиктович Булгарин был одним из самых известных и читаемых русских литераторов. Он писал романы, повести, сказки в восточном духе, исторические статьи, мемуарную и фантастическую прозу, нравоописательные очерки, фельетоны (так в его время назывались эссе на разнообразные темы в форме непринужденной беседы с читателем). Булгарин -- литературный критик, редактор, издатель оставил не менее заметный след в русской культуре. Журнал "Северный архив" и приложение к нему "Литературные листки", журналы "Сын отечества" и "Эконом", газета "Северная пчела" и театральный альманах "Русская Талия",-- все это выходило в свет под эгидой или при непосредственном участии Булгарина, плодовитого писателя и удачливого предпринимателя, хорошо знающего вкусы публики.

Но известностью своей Булгарин был обязан не только неустанным трудам на поприще словесности. В среде русских литераторов он имел репутацию неумеренного ревнителя устоев самодержавия, агента III отделения Канцелярии его императорского величества, которое занималось политическим надзором и сыском, репутацию человека без твердых нравственных принципов. Борьба с ним литераторов пушкинского круга имела характер затяжных боевых действий. В этом кругу его называли Флюгариным,-- намекая на способность применяться к различным условиям, Фигляриным,-- имея в виду готовность потакать вкусам любой, даже самой невзыскательной публики, Видоком,-- усматривая сходство с начальником парижской сыскной полиции. Имя Зоил -- традиционное для обозначения завистливых, несправедливых критиков -- Булгарин получил за выпады против Карамзина, Пушкина, Гоголя.

Репутация Булгарина создавалась его противниками в пылу литературной полемики, когда слухи легко обретают статус фактов, а забота об установлении истины отступает на задний план. Авторитет противников -- крупнейших писателей второй четверти XIX века, выразителей чаяний и дум нации -- был исключительно высоким. Шло время, и традиция общественной мысли созданную ими репутацию узаконила, придала ей характер аксиомы, общего места. Пока первостепенным достоинством литературы почиталась ее связь с революционным движением, образ гонителя вольнодумцев, доносчика, торгаша в храме Аполлона оставался единственно допустимой ипостасью существования Булгарина в мире русской литературы. Любые, даже самые робкие попытки усложнить этот образ, лишить его карикатурности, придать ему больше психологического правдоподобия, воспринимались как идеологическое кощунство.

Положение стало заметно меняться совсем недавно. В 1990 году было прямо заявлено о том, что привычное представление о Булгарине -- это историко-литературный миф, нуждающийся в очень сильной корректировке, если не коренном пересмотре. Исследователь, отважившийся выступить в защиту сосланного на задворки литературы писателя, наметил и конкретные шаги по его реабилитации: "Предстоит ввести в научный оборот богатое эпистолярное наследие Булгарина и архивные документы биографического характера. Безусловно, заслуживают издания однотомники его прозы и критических статей, а также том его воспоминаний о литературной жизни Петербурга начала XIX века, Карамзине, Крылове, Грибоедове, Грече и многих других литераторах. И, наконец, в аналитических, социологически ориентированных работах предстоит верно понять и оценить его деятельность в контексте эпохи" {Рейтблат А. Видок Фиглярин: История одной литературной репутации // Вопросы литературы.-- 1990.-- No 3.-- С. 101.}.

Однотомник булгаринской прозы вышел из печати в том же 1990 году, своим появлением свидетельствуя, что обращение к творчеству писателя -- не каприз литературоведов, а веяние времени. После полуторастолетнего перерыва к читателю вновь пришли и "Иван Выжигин", самое знаменитое произведение Булгарина, и роман "Мазепа", и статьи мемуарного характера. Книга быстро исчезла с прилавков, полностью оправдав расчет издателей. Началась вторая жизнь литератора Булгарина. Наряду с историко-литературным мифом, основанным на пристрастных мнениях, в сознании публики стал формироваться образ писателя, связанный с конкретными произведениями, с представлениями, переживаниями и вкусами автора, в этих произведениях воплощенными.

Во вступительной статье к однотомнику была сделана очередная попытка непредубежденно взглянуть на самые "неблаговидные" эпизоды биографии Булгарина. По мнению H. H. Львовой, написавшей эту статью, данные о сотрудничестве писателя с III отделением, о его участии в качестве офицера наполеоновской армии в походе на Россию, о его двусмысленной роли в деле декабристов -- нуждаются в серьезной перепроверке {Львова Н. Каприз Мнемозины: История одной литературной репутации // Булгарин Ф. Сочинения.-- М., 1990.}.

Разоблачение мифов -- дело непростое и весьма деликатное. Поводы для сомнения в справедливости тех обвинений, которые возводились на Булгарина, действительно, имеются. Однако, памятуя, как легко рождаются новые мифы и как долго они живут, нанося трудно поправимый вред культуре, вряд ли следует торопиться. Возвращение Булгарина как писателя состоялось. Тем самым снят запрет на объективное, независимое от идеологических установок изучение его творчества и биографии. Литературоведы-профессионалы сделают все необходимое для установления истины. Процесс этот долгий, и пока он идет, будем читать Булгарина, забытого писателя второй четверти XIX века, произведения которого некогда пользовались огромным читательским успехом.

Роман "Димитрий Самозванец" (1830) -- один из первых русских исторических романов. Своим появлением он был обязан не только творческим наклонностям автора, но и духу времени. Литературный ряд, в котором стоит "Димитрий Самозванец", может многое сказать и о нем самом, и о его специфике. Ряд этот таков: А. С. Пушкин, "Арап Петра Великого" (1828); M. H. Загоскин, "Юрий Милославский, или Русские в 1612 году" (1829); Н. А. Полевой, "Клятва при гробе Господнем" (1832); И. И. Лажечников, "Последний Новик" (1831--1833). Читатель, интересующийся подобного типа литературой, сразу же отметит, что все перечисленные произведения уже стали его достоянием. "Димитрий Самозванец", пожалуй, единственное звено в цепи, которое надлежит восстановить.