Чужая осень (сборник) - Валерий Смирнов

А пока нужно расслабиться, пробежку сделать, а потом с удовольствием дождаться вечера и увидеть собственноручно сложенные строки — поздравления для моего распрекрасного Петра Петровича, плывущие по телеэкрану.

Я вышел из дома и первым делом увидал парней в одинаковых длинных плащах, летящих прямо на меня. Один из них прижимал рацию к уху, не замедляя бега, другой что-то громко кричал, но что именно — я не успел расслышать. Потому что мгновенно был сбит с ног, успев в падении заметить расстегнутую куртку, бронежилет, который стремительно прижался к моему носу. Я попытался освободиться от парня, прижимающего меня к цементу, но тут же на мои ноги навалился еще один и проорал: «Не шевелись!» Трудно шевелиться, удерживая на себе две такие тушки, почему-то подумал я, стремясь захватить как можно больше воздуха из крохотной щели между собственным ртом и чьим-то животом, надежно прикрытым бронированными пластинами. Я не сразу сообразил, что происходит, когда меня буквально волоком затащили в дом, в дальний угол веранды, и сквозь стекло окна было прекрасно видно, как несколько парней ведут огонь в сторону аллеи из автоматов, короткие стволы которых удлиняли полуметровые глушители.

Тихий стрекот выстрелов в доме не был слышен и, казалось, я просто смотрю какой-то один из многочисленных боевиков, собранных Гариком, только звук не догадался добавить. Через долю минуты появился и звук.

— Трэша давай! Трэш! Вперед!

Черная, как смоль, овчарка рванулась по аллее, ведущей к дому, волоча за собой длинный брезентовый повод, а за ней бежали несколько ребят из рябовской гвардии.

Радиотелефон издал соловьиную трель, я поднял трубку со стола, передвинул рычажок и вспыхнувшая лампочка-кристаллик дала зеленый цвет разговору.

— Я вас очень внимательно слушаю, — наглым тоном заявляю в трубку, стараясь унять дрожь в коленях.

— Из дома не выходить! — впервые за много лет по-медвежьи ревел на меня Рябов. — Дай трубку кому-то из охраны.

Я специально придавил кнопку усиления звука и трубка тут же выдала парню в бронежилете дополнительную информацию:

— Воха, ты? Не выпускай его из дома. Даже если он попытается с боем прорываться. В крайнем случае, разрешаю надеть на него наручники!

Рябов по всему, видимо, меня с кем-то перепутал. Я выхватил трубку и заорал:

— Я на тебя не наручники, а намордник одену…

Трубка отозвалась короткими гудками. Поудобнее усаживаюсь в кресле, прикуриваю дрогнувшей рукой сигарету и даже не пытаюсь поступить наперекор указаниям Рябова. Гвардия подчиняется непосредственно Сереже. И этот Воха не будет долго думать, исполняя приказ Рябова. Ко всем делам, мне еще не хватало разгуливать по дому в наручниках, надетых собственным телохранителем.

37

Мы сидели возле заботливо растопленного Сабиной камина, которая по случаю сегодняшнего торжества в доме к своим врачам почему-то не отправилась. Сережа бросил на медвежью шкуру маскхалат и у меня создалось впечатление, что местами вытертый мех покрыл густой ковер из опавших листьев, смешавшихся с травой.

— Сережа, Петр Петрович успел прочитать мое послание? — полюбопытствовал я, хотя знал, что ответ будет отрицательным.

— Он просто несерьезно к нам отнесся. А теперь исправляет ошибку, — пояснил Рябов. — Так что… Дай подумать.

— Сережа, — тихо говорю, стараясь придать голосу максимум убеждения, — мы всегда мыслили вместе. И это давало определенный результат.

— Значит так, — чуть ли не командует Рябов, — тебе сейчас лучше помолчать.

— Милый мой, — неблагодарно высказываюсь в ответ, — это раньше мной вертел Вышегородский, а ты обеспечивал безопасность операций. Теперь я вместо него. И нажаловаться старику ты уже не сможешь даже при большом желании. Так что решения принимать мне.

— Кроме одного, — безапелляционно отрезал Рябов. — Безопасность, как раньше везде писалось, прежде всего. Так что, — чуть мягче добавил он, — мое требование… В общем, ты должен делать, что я скажу. Один раз поступил по-своему — и хватит.

— Что за дела, Рябов? — начинаю выступать, проявляя характер. — Еще не хватало, чтобы какой-то засраный чекист мне указывал, что делать…

— Вот-вот, — тихо сказал Рябов. — Он ведь оттого несерьезно к тебе отнесся, что характера твоего не знает. Ангельского. Думал, предупредил, так ты умнее окажешься. Знал бы твои штучки, мы б в том поезде до Южноморска холодными доехали.

— Ну да, — не сдаюсь я, хотя сам знаю о всех достоинствах своего замечательного характера. — «Ромашка» на нас налетела исключительно по его душевной доброте.

— Я так тебе скажу, — заметил Сережа, — если бы его более серьезные дела не отвлекли… В общем, хоть все наши ребята вокруг тебя ходи, от пули снайпера не спрятали бы. А теперь положение очень серьезное. За тобой ликвидатор охотится.

— А это еще что за хрен с горы?

— Детдомовец. Его с семи лет дрессировали людей на тот свет отправлять. Еще недавно он успешно отсекал ветви засыхающей агентуры в Европе. А теперь его самого ликвидировать могут. Из-за того, что вместо одного большого государства стало много маленьких. Думаю, твоя голова — это его ставка на спокойную жизнь. А в случае победы Игнатенко вполне к прежней работе вернуться сможет. И даже не вздумай мне сейчас что-то говорить.

— Сережа, я же молчу.

— Думаешь, я не знаю, что сейчас будет? Ты же сразу для себя решишь: чтобы я, такой крутой, какого-то ликвидатора забоялся? Никогда, лучше сдохну. Да я сейчас пойду и сам его на тот свет спроважу. Где мой полумет? А сзади твой Сашенька с гранатометом потопает.

— А вдруг я все решу иначе? — удивляться проницательности Рябова мне не приходится.

— Возможно, ты решишь так. Я, конечно, боюсь его до ужаса, но пусть он лучше мне пулю впаяет, чем кто-то узнает об этом. А дальше, как по нотам. В гамме. С самого начала: где мой пулемет?

— Серега, а мне этот ликвидатор-детдомовец до фонаря. Я просто Петьку грохну, без всяких затей.

— Ты ему благодарен должен быть. Он ведь думал, что сумеет… Как бы это сказать…

— Не стоит выбирать выражений. Он думал, что сумеет испугать какого-то торговца антиквариатом одним своим видом, а главное — оставлял ему шанс вести себя правильно. Он думал, что когда «Ромашка» начнет со мной бои дворового значения и кислород бабкам перекроется, я подожму лапки или увязну в разборках. А до его звездного часа, шанса на реванш, как понимаю, всего несколько недель оставалось… Ладно, Серега, я сегодня же, пусть за мной взвод ликвидаторов бегает, этого Петьку, мать его, Петровича грохну. И не с винтовкой пойду при маскхалате, а из гранатомета жахну. Не хуже своего шестерки Камолова летать будет!

— Значит так, — в голосе Рябова появляются стальные нотки, случай довольно редкий. — Ты сегодня, конечно же, пойдешь. Куда я скажу. И будешь там находиться, пока я не решу… не решу всех проблем. Тебе нужно отдохнуть.

— Сережа, я могу не выходить из дома. Здесь же безопасно. Сюда он вряд ли сунется.

— Насколько я знаю, он совался и в не такие места. Но главная опасность — ты сам. Я тебя дома оставлю, а ты — тут же на войну. Смоешься, смоешься, кроме снотворного у тебя в запасе миллион штучек есть.

— Ну ты просто с Сабиной спелся, — бормочу я. — Никуда я из дома не выйду. Слово.

— Своим словом перед собой красуйся. Верить — не моя специальность. А оттуда, где будешь, неприятности с твоей стороны мне не грозят.

— Ты хочешь спрятать меня в тюрьме? — от Рябова и такого варианта ожидать можно. А чего, морг тоже хорошее место, кто там живого человека искать будет?

— Я же говорю, отдохнешь, — примиренческим тоном успокаивает Рябов, — причем здесь тюрьма?

— Только ты мной в последний раз командуешь, — пробормотал я для очистки совести.

— Конечно, — тут же согласился Рябов. — Если бы не серьезность ситуации, ты бы сам говорил, что делать.

Дипломат хренов, заставляет делать по-своему, доказывая при этом, что подчиняется мне. Сейчас я тебе настроение немного подыму.

— Марина со мной будет? — невинным тоном спрашиваю я, доказывая тем самым, что подчиняюсь решению начальника службы безопасности.

— Такая женщина, — заговорщицки подмигнул мне Рябов, — я бы на твоем месте не отказывался.

— Ты уже не отказался, — замечаю в ответ.

— Что ты решил? Берешь ее с собой? — слишком нежным тоном спросил Сережа, и стало ясно: он еще не всю «Кама Сутру» на пару с Мариной изучил.

Чтобы сгладить впечатление от своего несколько глупого поведения, я очень умно ответил:

— Да нет, Сережа, по-моему, не стоит.

— Я так и думал. Поэтому приготовил сюрприз. Знаешь, кто поедет с тобой?

— Пятьдесят человек охраны, — нарочно подставляюсь, чтобы Серега получил удовольствие от своего сюрприза.