Власть молнии - Олег Авраменко

– Не в почёте дело. Мне нечего добавить к словам моего товарища Андрея. Я просто не смогу охватить… м-м-м… своим вниманием всё татарское войско.

– Но… – не сдавался воевода.

– Мой советник Давид не обижен почётом, – вступил в разговор Данила Романович. – Через несколько дней он женится на дочери присутствующего здесь сотника Михайла. Ему будет выделен во владение дом в Новом Городе, и сколько кун серебра он у меня ни попросит, столько я ему дам. Значит, ежели Давид говорит, что не сможет в одиночку совладать с татарским войском, то так оно и есть. И нечего перекладывать на его плечи всю тяжесть битвы.

– Но раз Давид пожёг Менке и пятьсот татар в придачу, почему бы ему не проникнуть во вражеский стан и не убить одного-единственного Бату? – предложил смоленский воевода.

Присутствующие оживились, закивали головами, однако Данила Романович не разделял их энтузиазма.

– А что, к примеру, не было бы меня, некому было бы и Киев боронить? – осведомился он со скептическим видом. – Я ведь мог заместо себя воеводу Димитрия оставить. Или, не сорвись я прошлой зимой с насиженного места в Галиче, был бы сейчас на киевском столе Ростислав Мстиславович. Так и тут: если Бату погибнет, его место займёт кто-нибудь из младших ханов, и битвы всё одно не миновать. Я слышал, хан Чингиз заразил весь свой народ идеей дойти до последнего моря. Так что найдутся командиры и без Бату.

– Но если советник Давид попробует сжечь не одного его, а всех начальников над татарами? – предложил молчавший до сих пор рязанский воевода. – Их шатры наверняка будут расположены неподалёку один от другого.

Это предложение понравилось даже Даниле Романовичу. Карсидар уже начал всерьёз обдумывать его, когда Димитрий возразил, что в таком случае оставшееся без надзора и надлежащего руководства громаднейшее татарское войско просто-напросто рассеется по Руси и начнёт грабить все уделы вдоль и поперёк. А через некоторое время с востока, из дикой степи, откуда и появились татары, прибудут новые ханы с новыми силами, и банды грабителей сольются с ними. Тогда ситуация станет ещё более угрожающей.

– В общем, ежели рязанцы хотят отлавливать бродячую татарву, то пусть и занимаются этим. Вольному – воля! Только тогда, государь, снимай меня с воеводства и бери к себе рязанца, потому как мне такое не под силу, – проворчал Димитрий.

Собравшиеся возбуждённо загудели, потому что поняли: к сожалению, использовать в предстоящей схватке чужеземного колдуна с его замечательными способностями не представляется возможным. Придётся выдержать тяжелейшую битву с татарами при условии, что войско противника будет вдвое превосходить их собственные силы.

– Итак, нам остаётся решить, где встретить татарву, на левом берегу или на правом, – призывая к порядку, Данила Романович энергично похлопал ладонью по подлокотнику трона. – В первом случае мы переправляемся через Днепр и нападаем на врага меньшими силами. Во втором случае татары переходят Днепр по льду, а мы прячемся за городскими стенами и выдерживаем осаду… Кстати, возможно, татары разделятся, часть их обойдёт Киев и двинется дальше на запад. Думаю, такое никому не по нраву. Вот и давайте решать, что делать.

За ходом дальнейшего обсуждения Карсидар уже не следил. В словах государя он увидел некую… незавершённость, что ли. Ведь кроме этих двух был ещё третий вариант. Только он не спешил высказываться, пока промелькнувшая идея не созреет окончательно и не превратится в более-менее конкретный план.

«А ты думаешь, такую ценную задумку стоит преподносить военному совету? – послал ему мысль Читрадрива, которому понравилась идея товарища. – Ведь это крайне необычно, согласись. И ты ещё не знаешь, сумеешь ли справиться».

«В самом деле, я один не управлюсь. Ты должен будешь меня поддержать», – Карсидар обрадовался, что Читрадрива оценил его идею по достоинству.

«Но я же не собираюсь сражаться в войске русичей…»

«А тебе и не придётся драться, – возразил Карсидар. – Хотя, если судить по той схватке, когда ранили Пеменхата, тебе понравилось. Ты даже меч оттуда уволок… Кстати, его так и не перековали. Надо будет сказать оружейникам, чтобы занялись. В этой земле делают замечательные мечи. Называются булатными…»

«Зачем мне оружие, если я не буду воевать?»

«Хотя бы для вида. Как воину. А что, ты действительно не хочешь воевать?»

«Знаешь, Давид, если честно, участвовать в маленькой стычке хорошо, но большая война всё же не для меня», – сознался Читрадрива.

В этот момент их мысленный диалог прервали. Оказалось, что Данила Романович уже дважды окликал советника Давида, желая выслушать его мнение насчёт предстоящей битвы.

– Государь, у меня пока нет каких-либо определённых соображений, – сказал очнувшийся от задумчивости Карсидар и выразительно посмотрел на Данилу Романовича.

– Ага… Что ж, нет, так нет, – сказал тот, поняв, что Карсидар темнит не зря. – Думай, Давид, мы всегда выслушаем тебя с огромным вниманием.

На том совет и завершился. Данила Романович велел всем взвесить ещё раз доводы в пользу каждого из планов битвы, учесть возражения и пообещал на следующей неделе собрать военачальников для принятия окончательного решения.

– Уже начало осени, до замерзания Днепра осталось месяца три, если не меньше. А судя по приметам, зимняя стужа в этом году будет лютой, – добавил он. А также велел всем воеводам передать своим князьям государево пожелание выставить дополнительные войска, какие кто может.

– Если возьмёт Бату Киев, погибнет Русь! – так обосновал свою волю Данила Романович.

Участники совета начали расходиться. Удалился и Остромир, чтобы заняться поиском подосланных Ярославом Всеволодовичем людей среди прибывших из Суздальской земли добровольцев. Также ему надлежало отдать распоряжения насчёт строительства на Бабином Торжке специального помоста, на котором предполагалось выставить на всеобщее обозрение тела ночных убийц. В гриднице, кроме князя, остались лишь Читрадрива и Карсидар. Да ещё задержался Михайло, получивший от «зятька» мысленный приказ не уходить. Благо воеводы и советники привыкли, что после важных совещаний Данила Романович частенько оставляет у себя эту троицу, поэтому никаких подозрений ни у кого не возникло.

– Ну вот, Давид, теперь говори мне, а не военному совету, есть ли у тебя какие соображения по поводу предстоящей битвы, – сказал тихо государь, когда Читрадрива убедился, что их никто не подслушивает.

И Карсидар сказал, по примеру воеводы Димитрия осторожно, подбирая каждое слово:

– Мне вот что непонятно, государь. Мы всё пытались решить, где лучше встретить татар, на левом берегу или на правом. Но у меня появилась другая мысль. Думаю, татары рассуждают точно также и ожидают, что мы схватимся с ними на одном из берегов. А придёт ли им на ум, что мы ударим на переправе?