Избранная для Альфы - Мария Лунёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зал Собрания мы покидали последними. В душе царило странное чувство торжества и растерянности.
— Что притихла, Кать? — Мстислав крепко обнял меня за талию.
— Ты знал, кто я?
— Конечно! — Он не стал отрицать.
— И не сказал, — укорила его немного обижено.
— Зачем? — Он словно призадумался. — Милая, я дал тебе возможность самой защитить свою семью. Разве это плохо?
— Нет, за это я благодарна, но... — запнувшись, решила говорить, как есть. — Это странный суд. Ярине и слова сказать не позволили.
— А она уже наговорила и до суда столько, что хоть виселицу колоти, — отмахнулся муж. — К тому же ты верно подметила — народу в зале битком. Все пришли на зрелище. Правящая семья замешана в преступлении. Посмаковать подробностями, покопаться в нашем грязном белье — вот что им интересно. Ярина тут никого не волновала. Но я не сторонник выноса сора из избы. Кого надо накажу сам, без шума и пыли.
— Зачем же тогда все это? — Я оглянулась на опустевшие ряды. — Показуха?
— Затем, что закон есть закон. Не доложить о тебе — я не мог. Не только у людей перечень населения. У нас, Катя, каждая душа на счету.
— Хитрый ты, — сдалась я.
Вопросов больше не осталось.
— Естественно, — он засмеялся, демонстрируя мне клыки. — Сила не только в мускулах, она все больше в голове.
Усмехнувшись, я промолчала.
Открыв дверь, Мстислав пропустил меня вперед. Свет ослепил на пару мгновений. Прикрыв глаза, невольно остановилась.
Моргнула и отвела взгляд в сторону.
Кортеж старейшин все еще стоял у старого неприметного здания. Демона и господина Белого было не видно, зато вампир и берсеркер о чем-то весьма эмоционально спорили.
— Бесятся, — сделал свои выводы мой волк. — Они мнят себя мелкими божками и очень не любят, когда кто-то ставит их на место.
— Когда-нибудь и ты сможешь войти в совет Старейшин, — неуверенно пробормотала я.
— Ровно, как и ты, моя наитемнейшая ведьма, — Мстислав мягко подтолкнул меня в сторону джипа. — Мы с тобой получились весьма колоритной супружеской четой. Чувствую, встанем костью в горле не одному пенсионеру от мира лесных.
— А почему темная? — ухватилась я за его фразу. — Я ведь не злая.
— А при чем тут гнев, милая? Нет, ведьма — дитя природы. Одни черпают силу от растений. Другие, как твоя бабушка, от животных. Но есть и такие, кто питается эмоциями. Чаще светлыми, реже негативными. Вспомни моменты, когда твой дар просыпался.
— Когда мать с отцом хотели продать дом в день похорон дедушки.
— Злость и чувство несправедливости. Желание отстоять свое. Сегодня ведь было то же самое.
— Да, они хотели судить бабушку ни за что, — кивнула я, понимая, о чем он.
— Ты темная, Катя. Нет, не злая и не жестокая, но именно эти чувства питают твою силу.
— Это плохо?
— Это данность. Это твоя суть. Вода мочит, ветер обдувает, огонь жжет, темная ведьма черпает энергию от отрицательных эмоций. Это данность и более ничего.
Я тихо засопела. Все равно многое оставалось непонятным.
— Елизавета Лукьяновна и бабушка все тебе расскажут и всему обучат, не переживай ведьмочка моя, — успокоил меня Мстислав.
Выйдя на третий ряд парковки, я вдруг заметила, что у нашей машины мнется отец, а с ним и Кирилл. Мальчик выглядел подавленно. В душе тут же заворошилось чувство вины перед ним.
Я мгновенно расстроилась.
— Мстислав, — отец мялся на месте. — Я хотел поблагодарить...
— Дочь благодари! — рявкнул мой волк. — Я бы тебе лично голову скрутил.
— Я понимаю, — Серый отступил на шаг, а я легонько коснулась плеча мужа, прося его быть мягче. Все же здесь ребенок.
— Мама больше не придет? — Кирилл смотрел на нас большими глазами.
— Дома поговорим об этом, сынок, — отец заметно смутился.
— Ну почему же, мелкий, — Мстислав старательно улыбнулся. — Твоя мама сильно заболела. Она решилась всех своих сил и теперь немного полежит в больнице. А потом ее можно будет забрать. Но вот беда, она совсем ничего не помнит. Ни тебя, ни папу. Ей нужно будет все заново рассказать и всему научить. Это трудно...
— Я смогу! — в глазах Кирилла вспыхнул огонек надежды. — Я буду заботиться о ней.
— Молодец, — Мстислав закивал. — Ты настоящий волк.
— На суде так и не сказали, что с ней будет, — отец впился в нас тяжелым взглядом.
— Ты знаешь, что с ней должно было случиться. Но появилось одно обстоятельство.
— Какое? — у отца словно плечи расправились.
Видимо, за жену он серьезно переживал, а не напоказ. Это слегка удивило. Я ведь считала его законченным эгоистом. Возможно, он так и не осознал, с кем жил все эти годы, а может, и не поверил. Да и столько лет брака... Я вспомнила, каким он был в моей памяти: себялюбивым, жадным до денег, важным, напыщенным. Что же изменило его характер? Возраст? Или сын? Наверное, все, вместе взятое.
— Я вижу, зелье тебя отпустило, — хмыкнул Мстислав. — Обстоятельство — это моя жена, Серый. Твоя дочь. Так уж получилось, что ты ей и даром не сдался, и жена твоя. Но брат... а вот братик ее волнует. Не может она с ним поступить по-скотски. Вы же с ней именно так и поступали. Она знает, что такое быть сиротой. Что такое не знать материнской любви. Не чувствовать за спиной надежное плечо отца. И брату она этого не желает. Поэтому тебя я отмазал. Но мы-то с тобой знаем, что далеко не все ты творил под зельем, Серый. Считай, я подарил тебе шанс. Он вот сейчас держит тебя за руку. Ярина получит такой же, но как я уже сказал — она полежит в клинике и никогда не вспомнит, кем была до сегодняшнего дня, что умела и что делала. Себя не вспомнит. Никогда. Все с чистого листа. Не справится — сгинет. Нет, вернее так: не справишься ты, не поможешь ей — исчезните оба.
— Я понял, — Серый закивал. — Щенку моему нужна мать. И с нового листа даже лучше. Я благодарен, Мстислав. И буду рад, если Катя признает Кирилла. Я только «за», если у него появится старшая сестра.