Трилогия "Багдадский вор" - Андрей Белянин

С тезисом Насреддина согласились все, и лишь храбрейший глава городской стражи Коканда низко опустил голову:

– Воистину так, греховно мешать тому, что предначертано небесами…

– Тогда чего портить постной физиомордией праздник?! Отметим такое дело, я угощаю! В смысле сейчас по-быстренькому где-нибудь украду и выпьем…

– Увы, о благороднейший из всех воров, мне не до праздника… С каким лицом я теперь вернусь к нашему пресветлому султану? Я не исполнил его приказа, не привёз обещанного, не справился с одной женщиной… Он, конечно, очень милосерден, по-своему, но в порыве неудовлетворённого любовного пыла запросто прикажет бросить меня в клетку с леопардами…

– Оставайтесь здесь, Самарканду нужны хорошие воины, – от души предложил молодой падишах, но Аслан-бей покачал головой:

– Аллах не одобрил бы такого поступка, я вернусь с честью…

– Минуточку, а с чего он вообще так запал на эту габаритную красотку? – сощурившись, уточнил Лев. – Он её где-то видел?

– Нет, но много слышал. По всему Коканду гуляли легенды о чудесной истории девушки, силой равной верблюдице, а красотой – китайской розе! Правда ведь, она разрушила дворец властителя Багдада, дабы спасти оттуда свою любимую маму, которую прятали в надежде на выкуп?

– Ну, где-то, как-то, примерно в этом роде… Только не маму, а сестру, и не разрушила, а ждала за воротами, а о выкупе и речи не было, рыженькую малышку всего лишь хотели… Хотели, в общем! Но это уже неважно, неважно… потому что… есть! У меня есть рабочий вариант на замену! Раз султан не видел Иридушку лично, то предлагаю сдать ему классную тётку – живёт одна, приличный участок в загородной зоне, со своей недвижимостью, водопроводом и, главное, до сих пор не замужем! Чиста, как гурия номер семьдесят три! – Видя, как в узких глазах Аслан-бея вспыхнула надежда, мой друг победно завершил: – Три кило косметики плюс вставные зубы, пара моднявых платьев с разрезом до бедра, и не забыть поменять имя в паспорте с Кирдык-аби на аль-Дюбину! Пиши адрес, цитирую по памяти…

– Я запомню… друг. – Может быть, впервые в своей жизни главный стражник искренне пожал руку именитого уголовника. Присутствующие мягко улыбнулись…

Как видите, всеобщая идиллия мужского взаимопонимания грозила закономерно перерасти в логичную пьянку до утра, когда из того же окна в коридор впрыгнуло грязно-серое существо с кривыми рожками и позорным хвостом.

– Шайтан! – ахнули знающие люди и не ошиблись.

– Опять?! – Оболенский уныло прислонился спиной к стене, покрытой алебастровым узором. – Нет, он просто маньяк какой-то, так ведь и гробит себя день за днём…

– Молчи, э-э… с тобой уже не связываются, – нечистый высокомерно выгнул прыщавую грудь. – Я, э-э… отыграюсь на тех, кто тебе помогал! Вот, к примеру, э-э… на молодом падишахе…

– Только тронь его, – почти нежно предложил потомок русских дворян, и шайтан на всякий случай пригнулся.

– Сказал же, э-э… об тебя больше руки не пачкаю. А его трогать не буду, мы, э-э… тронем его жён!

– Вай дод?! – ничего не поняв, вытаращились все, а в наступившей тишине из глубин женской половины послышались первые неуверенные крики. Причём, судя по энергонасыщенности, сначала они были удивлённые, затем напуганные, потом заинтригованные и к концу скорее даже разочарованные неизвестно чем…

– Я надоумил пойти туда моих, э-э… верных поклонников, бесчестно превращённых вами в простых котов! Но ведь заклятие, э-э… падёт, когда их «кто-нибудь искренне пожалеет…», э-э… так? А кто как не женщины способны часами гладить и жалеть даже самых, э-э… бродячих кошек?! Но теперь все они стали мужами и, э-э… позорят любимых жён этого глупого падишаха!

– Ой, – тихо вскрикнул юный Наджим. – Там же моя Гюльнара, самая нежная, единственная… Остальные достались в наследство от безвременно умершего старшего брата. Я их не люблю, но Гюльнара-а-а…

– Только без слёз! – В критической ситуации Оболенский никогда не боялся взять командование в свои руки. – Друганы, граждане свободного Самарканда и его суверенные соседи, кое-кому там, внутри, не мешало бы напомнить правила приличия! Напоминать будем прямо по морде, кто со мной?!

Аслан-бей, Ходжа, евнух, шесть стражников и ещё человека четыре из прислуги с готовностью засучили рукава, полные решимости умереть под знамёнами такого полководца! Ибо такая смерть – уже честь для мужчины…

В самом деле, разве найдётся праведный мусульманин, безучастно взирающий на то, как кто-то бесчинно позорит жён его господина, друга или даже просто соседа?! Нет, в горячем сердце истинного правоверного узы семьи и брака священны, над ними произнесены слова Корана, их прочитал сам Аллах в Книге судеб, и глумление над ними подобно глумлению над Всевышним! Мысль о том, что тебя призывает какой-то уличный жулик, никому не пришла в голову…

– Стойте! – На мгновение домулло удалось привлечь внимание практически рвущегося в бой отряда. – Вы слышите? Крики изменились…

– Какого лешего, Ходжа?! Народ уже настроился…

– Но это… крики мужчин!

Из распахнувшихся дверей под стоны, вой и непечатные проклятия поочерёдно, в алфавитном порядке начали вылетать озабоченные старцы! Их вид был страшен (или комичен, кому как), все четырнадцать в синяках, в пуху и перьях, в халве и тыквенных семечках, облитые чем-то ароматическим, но масленым, связанные собственными же чалмами и исцарапанные так, как умеют царапать только неуравновешенные кошки и верные мусульманские жёны!

По одному взгляду на убитые рожи жадных аксакалов становилось ясно – раскаяния они не испытали, но если и собирались совершить грех опозоривания, то увы… Память была – за, а возраст – против! Между нами говоря, именно этого женщины и не прощают, что восточные, что наши…

– Гюльнара! – Падишах с разбегу перепрыгнул через шестерых старичков и поймал в объятия юную пери в неглиже, с горящими глазами и драной подушкой в руках. Пара поцелуев остановила её пыл, переведя его в более созидательное русло. Ещё несколько столь же активных, рьяных и нескромно одетых жён с интересом высунули носики наружу. Полные боевого ража мужчины стыдливо перевели взгляды к потолку…

Клянусь мощами святого Хызра, если вы думаете, что вечерняя одежда мусульманок лишена эротики, то взгляните сами и удивитесь! Длинная, едва ли не до щиколоток ночная рубашка, полупрозрачная, из тончайшей ткани, подчёркивающая талию и волнительно натянутая на возбуждённой груди… Под ней едва видны аккуратненькие, свободные шальвары, чуть прихваченные внизу, едва удерживающиеся на широких бёдрах, оставляющие открытым соблазнительный живот и не скрывающие ни одной линии плавного движения ног…

Сам – не видел, но, судя по волшебному рассказу Льва, посмотреть стоило! Тем паче что не особо запуганные излишним мужским вниманием женщины и не собирались никуда уходить, здесь им было гораздо интереснее. Под выразительно-неодобрительным пыхтением толстого евнуха Оболенский сдался и дал команду к расформированию:

– Всё, кина не будет! Мы тут лишние. – Багдадский вор закрыл влюблённых широкой спиной и завернул войска. – Старичков унесите, складируйте в каком-нибудь подсобном помещении, где мыши водятся… и всё, по домам!

– Шайтана тоже забирать? – деловито поинтересовался кто-то.

– Ах, этого… я и забыл уже. Ты, викинг недоделанный, давай тоже домой иди. Объяснительную принесёшь завтра утром, сдашь в дворцовую канцелярию, там тебе нашлёпают соответственно…

– Э-э… нет! – в гневе топнул копытцем оплёванный шайтан. – Я всё равно тут… э-э… кого-нибудь укушу, и пусть чешется!

Кстати, неизвестно, быть может, от укуса нечищеных зубов врага рода человеческого на теле праведных мусульман и в самом деле появляются язвы, бородавки и экзема? Серьёзные учёные так и не дали ответа на этот вопрос, а проверить на практике не получилось…

Вспарывая нависшую театральную паузу, раздался громоподобный ослиный рёв, и в комнату, подобно бешеному дервишу, влетел яростный Рабинович! Судя по обрывкам верёвок и совершенно безумному взгляду, на свободу лопоухий герой вырвался самостоятельно и, не щадя никого, ринулся спасать своего драгоценного хозяина. Он уже не разбирал, где правый, где виноватый – это было страшно…

Аслан-бей рухнул сложновыписанной буквой арабского алфавита, с разбегу получив копытом в пах! Стражи разлетелись по углам, испуганно прикрываясь щитами, не дерзнув даже взяться за оружие. Улыбчивый евнух словил коленом под дых, потом на таран «лоб в лоб», потом четыре пощёчины хвостом в стиле «железная коса настоятеля Сунь Тяна без банта» и притих едва ли не навеки. Царедворцы сыпанули кто куда, в большей массе на женскую половину, а отчаянные жены прижали двери с обратной стороны! Старцев из приюта слепых чтецов Корана спасло лишь то, что они дружно притворились ковриками. Сам Ходжа, попавший под «горячую ногу», был практически размазан крупом по стене, но больше всех досталось шайтану…