Анархопокалипсис (СИ) - А. Штерн

приходится! Особенно в такие-то времена. Ума не приложу, где в ней столько силищи берется! Дите же совсем.

— Своих нет, да хоть чужим, ненужным, поможем, — женщина вздохнула и угрюмо уставилась на миниатюрный красный кокошник в руках, который носила исключительно ради прикола.

— Да обойдется всё, говорю я тебе, — Андрей заботливо обнял супругу и положил подбородок ей на макушку, слегка растрепав мягкие русые волосы. — Прорвемся, малая, куда б не пошли! И этих вытянем, обязательно! — он опустил глаза на поникшую Ольгу и скорчил смешную гримасу, после чего принялся щекотать вырывающуюся из объятий Степанну, получая игривые тумаки по коленям. — Да ладно те плакать, корга! Солнце уж встало, а у тебя только лишь в о́чах вода! Пошли давай к истоку, пока бельчата усю не подпили!

Раньше всех проснулась Алессия. Разнежено ворочаясь в мягкой постели, девушка не сразу смирилась с необходимостью прерывать свой чудесный сон, изо всех сил жмуря глаза и закрываясь от яркого солнца, пробивающегося через тонкие шторы. Поправляя одежду и подвязав длинный рукав на локте, она неуклюже слезла с кровати, расплетая взъерошенную косу, которая за ночь превратилась в безобразную паклю. Сибиряки уже вовсю возились со шкурами, а свернувшаяся на диване Кристин мирно посапывала, обернувшись простыней так, словно пыталась подражать своему барретту. Решив не будить её, монашка тихонько взяла заранее приготовленный завтрак, выставленный на центральном столе, и предпочла погрузиться в увлекательное чтение трофейной книжонки.

Едва приоткрыв глаза, Харенс истошно застонала, сгибаясь от резкой боли и, ощутив странную тяжесть в ногах, резко отпрянула от подушки, таращась на спящую кошку.

— Jumalauta… Miksi jahtaat minua?[3] — в сердцах ругнулась Крис, аккуратно отодвигая животное в сторону и убирая ноги на пол.

— О, ты проснулась? — послышался звонкий голосок Алессии.

— К сожалению, — угрюмо буркнула конопатая, машинально натягивая тяжелые берцы и заправляя носки без единой складочки.

— Завтрак на столе, тётушка вчера предупреждала, так что покушай, пожалста!

— Обязательно. Который час?

— Около полудня.

— Чего-о?! — едва завязав шнурки, она резко сорвалась с места и тут же рухнула обратно, скручиваясь от боли. — П-поздно, vittuperkele, русичи сейчас на улице?

— Да, а как ты узнала?

— Слишком тихо, — ухмыльнулась Кристин, поправляя ворот помятой водолазки и, мельком поглядывая на котейку, неспешно заковыляла к выходу.

Судя по глухим отголоскам, во дворе произошла очередная словесная перепалка между Андреем и Харенс, однако, Вуншкинд успела привыкнуть к эксцентричности сибиряков и уже не отвлекалась от интересного чтива.

— Ой, ты уже здесь? — окликнул Денис, гулко спускаясь с лестницы. — Как дела? — довольно поинтересовался он, усевшись напротив, и принялся уминать мясное рагу. — А где эта, ну… — с набитым ртом добавил Сперроу, кивая в сторону пустого дивана.

— Пожалуйста, не называй мою подругу «эта», — миленько подметила Вуншкинд, не отрываясь от чтения. — Её зовут Кристин, означает «христианин» или «христианка». А вот фамилия странная, будто придуманная. В общем, не говори так, а-то как-то грустненько совсем.

— Извини, — Дэн виновато почесал затылок и задумался, — ты знаешь, я не со зла, просто всё никак подхода к ней не найду. Грубая она какая-то, ну, сама понимаешь, сложная ба…

— Хэй, молодежь! — в дом с треском ворвался Андрей, держа на плече здоровенный топор, вонзенный в небольшое полено. — Солнце уже высоко, а мы только кушот уселись? А ну давай, закругляйся быстрей, и пойдем кости на суп подбирать! — радостно пробасил бородач и уже более привычным голосом добавил. — И ещё, котишку фигней не кормить, мы с этим сами управимся, во!

— Конечно, обязательно, — удрученно промычал Воробей, резко замедляя трапезу. — Всего пять минуточек, прошу.

— Давай не дрейфь! — улыбнулся трактирщик, оглядывая лестницу, после чего прошмыгнул на кухню и принялся жутко греметь посудой.

— Во блин… — парень тяжело вздохнул, добавляя себе немного каши из большого общего казанка, — как же это напрягает.

— Но ведь, сейчас ты живешь у этих добрых людей! — подметила монашка, одарив смущенного парня лучезарной улыбкой, вперемешку с её фирменным стеклянным взглядом. — Неужели ты не рад? Тебе действительно повезло, между прочим!

— Конечно рад! Я очень ценю такой благородный поступок, просто… — Он неожиданно одернул голову в сторону и громко ударил ложкой по столу, после чего невероятно смутился и раздосадовано воскликнул. — Бляха муха! Ты извини, у меня такое бывает, иногда.

— У тебя это рефлекторное, или врожденное?

— Ты чего это? — вздрогнул парень, когда Алессия подалась вперед и вытаращилась на него, не моргая. Сейчас её взгляд казался ему скорее пугающим, нежели милым. — Ну, как это правильно сказать. Что значит рефле… ой. Как, как?

— Ну, у тебя с детства эти дергания были, или уже потом начались?

— С детства. Мама говорит, мол, какой-то синдром, или что-то такое. И да, я пойму, если ты не захочешь общаться со мной после этого.

— Почему? — девушка искренне удивилась. — Это же так интересно! Скажи, у тебя были панические атаки или приступы эпилепсии?

— Приступы, что-о? — рассмеялся тот, едва не роняя подсоленный хлеб. — Ладно, если тебе нормально, то я не буду волноваться. Но, пожалуйста, давай отложим сеанс психоза на потом? Мне же ещё столько дел надо сделать! А ты уже столько слов напридумывала, что мне теперь ответы тебе выдумать надо!

— Правда? — улыбнулась девушка. — Каких это дел?

— Ну там, кости собрать, дров натаскать, много чего. Занят по горло, сама видишь. Только проснулся, а уже телеграмма от Пала поступила: «Бульон нужен, срошна!» — хвастливо отметил юноша, имитируя шепелявый кряхтящий голосок и горделиво вздернув подбородок. — Настоящий мужчина не должен пенять на трудности, а я всю жизнь хотел быть именно таким!

— Это каким? — послушница непонимающе захлопала ресницами, пытаясь понять суть словосочетания, которого раньше ни разу не слышала. — Разве можно быть искусственным?

— Ой, ты знаешь, это немножко другое. — он снисходительно посмотрел на собеседницу и с неохотой сунул в рот последнюю ложку сытного завтрака. — Давай я тебе как-то потом поясню? А то мне бы не хотелось задерживаться, ну, ты понимаешь!

— Хорошо, — барышня ехидно хихикнула, отпивая немного чая из глиняной пиалы ручной работы, у которой отсутствовала ручка. — тогда сеанс повествования о «настоящих мужчинах» мы тоже отложим на потом!

— Денис, матерь божию родицу, россомаха-аминь! — донесся свирепый рык Андрея.

— Да иду я, иду!

«Вот умора!» — думала Вуншкинд, с интересом наблюдая, как Палыч вовсю носился по дому за Дэном, контролируя работоспособность юного лодыря и маша веником исключительно ради прикола. Ольга же, отогнав Кристин от ветки для подтягиваний, наскоро припахала её помогать со шкурами, так как никакие мигрени и умопомрачения не подстегивали бесноватую наконец хоть немного отдохнуть. А вот о монашке все разом словно забыли.

Листая заветную книжку, Алессия